Бесиарий

– Ад. Ад прадзедаy спакон вякоy мне засталася спадчына.

– Ад прадзедаy спакон вякоy мне засталася ДНК, – тихо сказала Доминика.

– И это тоже, – одобрил препод.

– «A friend in need is a friend indeed». Друг, которому что-то от тебя очень нужно, будет настоящим другом.

– По сути, верно, – невозмутимо сказал Яков Моисеевич. – Но вы же знаете, что обычно эту фразу используют в другом контексте?

– Да, – так же невозмутимо ответил Вова. – Обычно имеется в виду, что «друг познаётся в беде».

– Именно так. Наш президент вот говорит: «Я не позволю никому меня прасаваць». Это прессовать или утюжить? Как вот переводить иностранному журналисту?

«Traduttore, traditore», – подумала я.

– Такой каламбур пропадёт при переводе, всё очарование двусмысленности, – с энтузиазмом согласился бес, как раз помещавшийся у меня на тетрадке. – Бес содержательный, – представился он на невысказанный вопрос.

«Очень приятно», – подумала я, надеясь, что он слышит мысли, ведь я же и предыдущее вроде подумала, а не сказала. А то пара же идёт.

– Не буду отвлекать, – бес вежливо исчез.

– З лiфтам павядзешся – да пары не дабярэшся, – зазначыy Андрэй i рушыy пешшу. Я – за iм. Мы спазнiлiся, але такi прыйшлi на некалькi секунд раней за выкладчыка.

Я почти никогда не ездила на лифте, хотя занимались мы на четвёртом и с восьмого по тринадцатый этажах. На остальных были холл, библиотека, актовый зал, деканат, компьютерные классы и что-то ещё. Хотя лифтов было три – грузовой и два маленьких, – возле них были такие толпы, что ногами было быстрее. Тем более, лифты иногда застревали и ломались, а преподаватели в них заходили без очереди. Сначала было тяжело, но теперь одышка и слабость в ногах начинались гораздо позже, чем прежде, и мне нравилась такая тренировка. Хуже было то, что обычно навстречу плотной стеной, парами, спускаются студенты (а лестницы узкие, на два человека), а иногда ты на ходу поедаешь булочку, которую купил в буфете внизу (столовки как таковой нет, только прилавок и кофе-автомат в холле), что означает, что за 10 минут перемены ты сбежал вниз с того же 10 этажа, отстоял очередь и с добычей вернулся обратно, а это практически неосуществимо, если вас не отпустили с пары чуть раньше. Поэтому, если я не успевала купить еды по дороге или не брала из дома, проще было обойтись без неё. Тем более что за тот же перерыв иногда нужно успеть зайти в туалет, который мы с Доминикой окрестили «белым другом Черчиллем» (потому что WC), а они были одиночные, адски тесные, работали не на каждом этаже, постоянно были заняты, закурены, зассаны и засраны, а совершать в них действия было кошмарно неудобно. Иногда там до кучи перегорали лампочки.

Меня, как и других, одолевал бес сонный. В том, что это он, сомневаться не приходилось. Краем закрывающегося глаза я видела его быстролётные перемещения от студента к студенту. В оппозицию к нему работает (особенно когда ночью нужно побыстрее заснуть, чтобы рано встать) бес пробудный, подкидывая грандиозные идеи, смешные или злящие воспоминания и заставляя подрываться от страшных снов. Я его засекла буквально накануне. Доминика же что-то строчила в творческом подрыве.

На следующей же паре было не до сна, потому что было гражданское право. Жизненным кредо препода было: «Невзлюби ближнего своего, как самого себя». Этакий Каннибал-Лектор. Когда он приходил, хотелось скомандовать: «Встать, страшный суд идёт!» Он предпочитал говорить с нами методом научного втыка, презрительно отзываясь о наших познаниях, умственных способностях и карьерных перспективах на территории «нашей постродины» (имея в виду пост-СССР). На первой паре он нам заявил: «Я пацифист, автоматов не дождётесь, достойнейшие». Свободного волеизлияния на парах не поддерживал: «У вас есть свобода слова, но на моих лекциях она отменяется». Однако перлы выдавать он обожал:

«Как раньше было – люди умели отвечать за базар. Сказал – и голову положил. Сказал в тему – голова осталась. Сказал не в тему – осталась лежать».

«Повторение – неизбежная часть учебного процесса в этой аудитории, так же как и повторение вами звука «ха». Вы его никогда не произносите один, а всегда говорите «ха-ха».

«Немного убавьте звук, там, на задней парте. Ну, я же не «Голос Америки», чтобы меня глушить. Да и времена уже не те».

«Внимание, рассказываю байку. Так, привлечь внимание мне удалось. В следующий раз буду говорить: «Я вспомнил анекдот». В конце лекции спросят: «А где же анекдот?» – «Я же сказал, что вспомнил!» Вот, вы уже смеётесь».

«Для богомолов главное – вовремя отскочить».

«Я вам скажу открытым текстом, достойнейший, – я не дипломат, я юрист, – у меня плохое зрение, но вас я запомню».

«В военное время значение синуса может достигать четырёх».

«Залог – это получение удовлетворения. Ну, у юристов совсем особый язык. Гражданский процесс – это самая сексуальная вещь. Есть возбуждение дела, исследование, и всё завершается каким-то актом».

Тут мне на ум пришёл бес прецедентный – для юристов и традиционалистов.

Ещё нас очень порадовал термин «непередаваемое право». Мы его истрактовали как непредставимое, невыразимое – прям слов нет.

Курасовщина[9 - Район Минска] – искаж. яп. Куросавщина, от Куросава – Чёрное болото.

Если подумать, наверно, в профессии дипломата меня больше всего привлекало умение добиваться своего словами и поведением. Манипуляции, грубо говоря. Только оказалось, что этому не учат.

Дипломатом в обыденном понимании могут назвать и того, кто умеет договариваться, разрешать чужие конфликты и уходить сам от них, но и этакого уклониста, кто, смолчав, избегает неприятностей и лишних объяснений.

Сейчас от дипломата, помимо вежливости и этикета, требуется что? Осведомлённость и умение составлять справки. Дело хорошее, но быть в курсе событий – это само собой разумеется, это не вопрос образования. А также анализировать сведения, новости и документы. А этому нас тоже не учили. А этого-то мне и не хватает.

Я, к тому же, не умею вести светскую беседу и тем более – увлекательно рассказывать что бы то ли было. Поэтому следует брать уроки изящной бессловесности – чтобы уметь хорошо смотреться и непринуждённо себя при этом вести.

Ага, согласилась Доминика, это хорошо, когда хозяин дома даёт обед молчания.

Когда я шла домой, ко мне прицепился бес, который сказал, что ему нравится мой юмор. Я воспользовалась возможностью и попросила его рассказать что-нибудь об их племени. Впрочем, дипломатом себя от этого не почувствовала – неуклюже вышло. Бес словесный красочно и с удовольствием заговорил:

– Было как-то среди нас несчастное создание – бес смертный. Всё боялся помереть, ходил и жаловался на несправедливость. Такой зануда, что общаться с ним никто не хотел, и осталось у него только три приятеля – бес порядочный, который оказался не в силах бросить его в беде, бес печальный, с которым они вместе кручинились и выпивали, да бес полезный – этот маниакально хочет всем приносить пользу. Натурально, однажды умер-таки. Как, от чего – неизвестно. Виноватым, как всегда, загадочным образом оказался бес крайний, хоть и возмущался, что на него, волей Создателя, вечно вешают всех собак. Впрочем, ему за это ничего не было – бес компромиссный, адвокат и примиритель всех и вся, добился ограничения наказания возложением на крайнего всех хлопот по организации похорон и ухода за могилой. И что ты думаешь? Вернулся бес смертный с того света, прожив 72 года человеком, в одном преисподнем, небывало жизнерадостный. Заявил: теперь я, дескать, бес покойный и потому прошу меня впредь к людям не отсылать, ибо работать с ними в качестве беса интересно, а жить – ужасно. Я с ним в ту пору не общался – и не хотелось, и дел было много, – но те, кто его навещал, рассказывали, что и человеком он был депрессивным, и смерти боялся, не помнил, что там, после смерти. Зато теперь он всех обожает, нервы не портит, всему радуется…

– А могила?

– Могилу занял бес приютный, приютил там кого-то, не бесплатно, конечно. Они в доле с бесом корыстным – этот всегда со всеми оказывается в доле, что бы ни затевалось, даже если его не звали, но не всегда получает выгоду, а вот бес прибыльный – всенепременно, даже когда это вроде бы в принципе невозможно. А потом этот наш красавец стал как бы одновременно бесом смертным, который и умирает, и убивает, и бесом покойным, и может, если захочет, сеять вокруг покой и умиротворение.

– А чем занимается бес корыстный?

– Заставляет человека патологически хотеть извлечь из всего выгоду. А вот если нападёт бес платный – жертву начинает преследовать навязчивая мысль о том, что все всем за всё должны платить. И он, и ему, и вообще все всем в принципе, потому что это правильно и так должно быть. Человек начинает беспокоиться о стоимости подарков – ответный, от него ли или ему, должен стоить столько же. О том, правильно ли скачивать книги из Интернета, об оказанных по дружбе услугах… Но влияние наше временное, хотя и может оказываться, при желании, регулярно, а уж вернётся ли человек к прежнему состоянию или останется в новом – зависит от его, склонностей, характера и неврозов.

– Но он будет считать это правильным? Это своё состояние?

– Тоже зависит. Либо будет считать правильным и само собой разумеющимся, что нужно за всё платить, либо будет хотеть халявы, но мучиться угрызениями совести или представлениями о том, как поступает и как считает правильным некое референтное для него общество (культурные люди, зарабатывающие люди, люди, которые ценят свой труд и потому должны ценить чужой…).

Бес словесный кому-то помахал. Я оглянулась и вежливо улыбнулась очередной нечисти.

– Вот как раз бес честный – он заставляет честно признаваться во всём. Для этого не обязательно поступать хорошо или даже в соответствии со своими убеждениями относительно того, что ты считаешь хорошим, – на то сподвигает бес порядочный, – но приходится быть честным относительно того, кто ты есть и каков и чего натворил или собираешься. В том числе с самим собой. Ещё есть бес человечный. Его тоже никто не любит, потому что он перенимает всякое от людей, а они, сама понимаешь…

– Мусорят. И деревья рубят.

– В том числе. И иногда нам мешает, потому что ему людей жалко. Он себя чувствует одним из них. Ещё он стареет в течение года, ему нужно в туалет, болеет часто… Даже я не очень понимаю, в чём его назначение. Такое чувство, что для того, чтоб поддерживать в нас эмпатию к людям, чтобы не забывали, какие это уязвимые и подверженные влиянию внешнего мира существа.

Чтобы уложить в голове цепочку рассуждений, её пришлось полностью продумать. Когда тебя заставляют быть честным и порядочным – это не обязательно делает тебя таким по жизни, и уж тем более, скорее навредит тебе, чем поможет. Хотя тоже не всегда – бывает, лучше сразу признаться в чём-то или сделать что-то, если потом всё равно придётся, только уже разгребая последствия. Ну, а тому, в отношении кого ты честен или порядочен, ты можешь этим как причинить боль, так и принести пользу, а иногда то и то сразу.

– По логике вещей, должен быть ещё и бес совестный?

– И он таки есть, – кивнул мой соБЕСедник.

– А таксама бес саромны, якi прымушае саромецца абы-чаго…

– И бес стыдный, – потупившись, добавил явно специально примчавшийся для этого бес. Смотреть на него было непонятно почему стыдно. Избегать смотреть – тоже. Ему, кажется, в свою очередь было стыдно, что он так нахально влез напомнить о себе в чужую беседу.

– Нет, вы это заканчивайте, – досадливо помотал головой бес словесный. – А то с вами так стыда не оберёшься, нет его столько.

– А у девушки хороший иммунитет, – отметил бес стыдный. – Возможно, потому, что я неплохо поработал с вашими родителями.