У людей нет кличек

– Относительно. Так выглядит половина людей его и моего возраста.

– Ты абсолютно несносный ребёнок.

Окунувшись пару раз, она вернулась ко мне, допила свой сок.

– Через три секунды к нам подой… – предложение, оборвавшееся на самом интересном.– Привет, Линда! – я не хотела слышать этот голос, но пришлось улыбнуться, показать белые зубки, как говорила бабушка.– Привет, Молли, – высокая женщина поздоровалась со мной, как и её белокурая дочурка, которая училась со мной и всегда искоса посматривала, словно имела какое-то превосходство.

Они разговорились, бабушка вечно бросала на меня странные взгляды, мол, мне тоже нужно пообщаться. «Давай, Малена, чего ты ждёшь!» — беззвучно кричала она, сверля глазами.

– Куда ты будешь поступать? – спросила девчонка, усевшись напротив меня. Я пожала печами и тут же в наш разговор встряла её разговорчивая мать.

– Моя детка, можно сказать, уже поступила в Университет по спортивной стипендии. Стэнфордский Университет, – повторила она, делая акцент на Стэнфордский. – Знаете, многие из их школы разошлись по хорошим колледжам. А ваша девочка кем будет? – спросила она бабушку.

– Мы не поступали в этом году.– Я уловила презрительный, насмешливый взгляд. Все слишком любят осуждать других за то, что эти другие не хотят жить, как они.

– Бедняжка, не знает, куда себя деть! – У меня зубы сводило от злости, поэтому я отложила журнал в сторону, сказала всем, что хочу освежиться, и прыгнула в воду, уйдя в неё с головой, касаясь пальцами ног самого дна.

Если бы у меня был шанс не выплывать, а испариться прямо там, в прохладе, пахнущей хлоркой, я бы сделала это непременно. Но спустя несколько секунд после вглядывания в чужие ноги, барахтающиеся надо мной, глаза защипало и всё же пришлось оттолкнуться от скользких синих плиточек.

***

Общественные душевые я не любила ещё больше, чем детские бассейны. Что касается бассейнов, помню один случай в прошлом году, одну малышку стошнило прямо в воде и все дети с воплями бросились к узкой лестнице, пытаясь выбраться, но ноги скользили, очередь была слишком большой, а диаметр бассейна слишком маленький. И вот они пытались лезть по стенке, цеплялись руками за родителей, пока чей-то отец не в состоянии удержаться, улетел в воду, прямо к девочке, из-за которой случился подобный конфуз, и которая громко плакала, обращая всё больше и больше внимания на происходящее. Наверное, это подло, но мне было дико смешно, настолько, что пришлось уйти за главное здание, дабы утихомирить себя.

Сейчас в коридорах было пусто, я подошла к шкафчику, достала полотенце, одежду и уже была готова идти к одной из свободных кабинок, как услышала голос, который заставил прикрыть купальник полотенцем.

– Милая-милая Поппи, – сказал он.– Не прикрывайся, мы ведь в бассейне. Это было бы крайне странно.

– Действительно.

Сказала я и убрала полотенце от груди, теперь неловко придерживая его на уровне живота.

Не специально, но я изучила его. Я любила рассматривать людей, их уникальные образы и структуру. Широкие светлые шорты, растянутая грязная майка, то ли сальные, то ли мокрые от воды волосы, что оказались тёплого пшеничного цвета. Щетина на подбородке, несколько мелких порезов там же. Такие же изгрызенные ногти, как и мои.

– Вы тоже уходите? – спросила я, пытаясь вспомнить, видела ли его в воде, но, наверное, я была слишком увлечена разговорами с бабушкой и закатыванием глаз, что не заметила бы и самого президента, плещущегося у меня под носом.

– Я не люблю бассейны.

– Почему же вы здесь?

– Бесплатные душевые, – коротко ответил он и лениво стянул грязную майку. – Бесплатные душевые, одно единственное, из-за чего сюда стоит приходить. Знаешь, Поппи…

– Я не Поппи, – вновь повторила эту фразу.

– Ты напоминаешь мне её.

– Но я не Поппи.

– А кто же? – заинтересовано спросил он.

– Малена, – словно заикнулась, пришлось повториться, – меня зовут Малена.

– Малена, – в чужих устах это имя звучало странно. Оно обозначало меня, к кому бы не было адресовано.– Так вот, Малена, знаешь ли ты, что в основном в эти часы, быть может позже, к бесплатным душевым кабинкам на улице выстраиваются целые очереди из бездомных. Очереди бывают настолько длинные, что тянутся вплоть до парковки. Внутрь здания они не заходят, уж больно часто охрана выгоняла, но если по одному, – затянул он, – то никто ничего не заметит.

– Так вы один из них?

– Из кого? – улыбаясь, спросил он.

– Один из бездомных?

– У меня есть дом.

– Тогда, извините, – он кивнул. Глаза сощуренные, довольные, именно это подразумевают, когда говорят улыбаться глазами.

– Не извиняйся, Малена, ведь это не оскорбление, – мужчина развязал завязки на шортах, и я прижала к себе вещи, готовая вновь скрыться.– Уже уходишь? Я вижу целых четыре свободных кабинки.

– Малена! – голос бабушки пронёсся эхом, а её взгляд застал моё растерянное положение.– Что ты тут возишься? – она с долей подозрения осмотрела мужчину передо мной, которого всё это время я принимала за бродягу, а затем взяла меня под руку и повела на улицу, сказав, что принять душ я смогу и дома.

– Пока, моя милая-милая Поппи, – услышала я вслед и улыбка заиграла на моём лице, за что мне отвесили подзатыльник, но я не пожалела.

Всю дорогу меня донимали глупыми вопросами «кто это и почему ты вообще стала разговаривать с ним?», « сколько тебе твердить, что нельзя так просто связываться с кем попало» и т. п. Бабушка требовала ответа, но я лишь сказала ей, что она похожа на попугая, раз твердит одно и то же. Одно и то же.

ИЮЛЬ

Зацикленность на материальном вполне обоснована, но до сих пор не понята мною до конца. Вещички, тряпочки, цепочки и красивые тетради. Новые модели телефонов, помады разных цветов или тот же проезд на автобусе. Еда в магазинах, плата за жильё. Я считала счастливцами тех людей, которые отстранили себя от этого бремени. По телевизору шла одна телепередача о племенах старых и новых. О людях, намерено ушедших из цивилизации. В другой похожей передаче затрагивали историю Кристофера Найта, которая продолжала завлекать меня и очаровывать.

Очаровывать… слишком красивое слово для всего, но именно его я любила больше всех других слов с похожим значением. Меня очаровывало всё. В особенности то, как люди находили себя в уединении с природой. С небом и землёй, с листьями и ветром, с водой и солнцем, луной и пустыней. И больше всего меня терзал лишь один вопрос, почему же люди, решившие посвятить себя чему-то духовному, подвергаются исследованиям? Длинным статьям по типу «почему он предпочёл одиночество? Чем плоха цивилизация? Может проблемы в общественной и личной жизни заставили его бросить всё и отстраниться от общества? А может это типичное отклонение?». В этом я вижу лишь угнетение и глупость. По сути, у нас есть всего три выбора: мир материальный, духовный и тонкая грань между ними, на которой так сложно, порою невозможно балансировать. И никто не осуждает человека, выбравшего материальный мир, даже выбравшего грань. Но все стремятся сделать тебя сумасшедшим или лентяем, если ты выбираешь второе.

Все говорят, в любых учебных заведениях, с экранов телевизоров, по радио, на плакатах, встречающихся в городе, о том, что выбор есть. Но так ли это? Разве это не иллюзия выбора? Пусть кто-то постарается связать свою жизнь с духовным миром, и он столкнётся с тем, что выбора нет, он завален препятствиями, чужими мнениями и голосами, что попытаются сломить, раз ты не такой, как они. Никто не примет тебя таким, никто не захочет оставаться рядом, потому что все должны быть одинаковыми и презрительный взгляд, упавший на меня в бассейне, тому подтверждение.

Июль казался ещё более жарким. Так было всегда, из года в год. Почти каждый вечер моя бабушка уходила из дома, наряжалась в платья, надевала серьги, красила губы, пользовалась дорогими духами.

– Я завидую твоей молодости, – говорила она у зеркала, пока собирала сумку.– Молодость – это прекрасно. Это было прекрасно и останется прекрасным. Мягкая кожа, свежий взгляд, ещё не видевший столько в мире… Эх, Малена, твоя жизнь только начинается, а ты проводишь её в этих ужасных стенах, – мне и самой было грустно от этого, поэтому ответа не последовало.– Сходи на свидание, освежись. Я не поверю, что ты ещё не украла сердце какого-нибудь мальчишки.

– С мальчишками, – заговорила её словами, – я общалась лишь в детстве. Где мне их взять?

– Я могу познакомить тебя с несколькими.

– Не стоит, – я помотала головой, смотря в её счастливое отражение.

– Не стоит? – удивилась она.– Неужели никто не успел разбить сердце моей малышке?

– Нет, – под пристальным её взглядом я залилась румянцем, – нет, правда.

– Правда?

– Конечно. Моё сердце не имеет даже малейшей трещины.

– Это хорошо, – она поцеловала меня в лоб, убрала пряди за уши.– Но как-нибудь я устрою для тебя свидание. Обещаю.