Капитал. Том третий

Капитал. Том третий
Карл Генрих Маркс

Капитал #3
Отношение к Карлу Марксу всегда вызывало острейшие споры. Именно его идеи оказали огромное влияние на формирование и понимание совре– менного мира. Долгие десятилетия советские догмы были единственно возможным и допустимым толкованием марксизма. Настало ли время нового общественного интереса к Карлу Марксу? Будут ли и впредь волновать людей те теории, с которыми он вошел в историю? Станет ли Маркс более читаемым и безотчетно превозносимым или будет предан забвению и с порога отвергнут? Об этом размышляют во вступительной статье философ и экономист, полагающие, что для ответа на эти и многие другие вопросы следует читать Маркса. Вниманию читателей предлагается третий том главного труда жизни К. Маркса «Капитал»

Карл Маркс

Капитал

Критика политической экономии

Том третий

ОТ РЕДАКЦИИ

Настоящее издание второго тома «Капитала» представляет собой перевод со второго немецкого издания, вышедшего в 1893 г. под редакцией Энгельса. Как и в русском издании 1939 г., за основу был взят перевод под редакцией И. И. Скворцова-Степанова[1 - Настоящая книга печатается по второму изданию Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса.]. При подготовке этого издания в указанный перевод внесено значительное количество поправок, некоторые из них имеют существенный характер. Сверка текста первого и второго немецких изданий с рукописями Маркса и с окончательной рукописью, отредактированной и подготовленной Энгельсом к набору, во многих случаях позволила выявить и устранить ряд описок и типографских опечаток, вкравшихся во второе немецкое издание. Вместе с тем заново были сверены с первоисточниками все цитаты и ссылки, проверены фактические данные и подсчеты, причем исправлены случайные неточности. В данном издании учтены все сделанные В. И. Лениным переводы выдержек из немецких изданий второго тома «Капитала», которые он цитирует в своих произведениях, а также использован ленинский перевод отдельных выражений и терминов. Новое издание второго тома «Капитала» снабжено редакционными примечаниями и указателями: именным, цитируемой и упоминаемой литературы, имеющихся русских переводов цитируемых и упоминаемых книг, предметным. Подстрочные примечания Маркса и Энгельса, как и в немецком издании 1893 г., обозначены номером с круглой скобкой. Лишь некоторые примечания Энгельс подписал своими инициалами. В отличие от авторских примечаний, редакционные примечания, помещенные под строкой, обозначаются звездочкой с пометкой «Ред.», а редакционные примечания, помещенные в конце тома, – номерами без скобки. Отдельные места в авторском тексте и в приводимых цитатах, заключенные в круглые скобки, принадлежат Марксу. В фигурных скобках содержится текст Энгельса, вставленный им при подготовке рукописей Маркса к печати. Немногие труднопереводимые немецкие слова или специальные термины даются рядом с их переводом на языке оригинала (в квадратных скобках).

ПРЕДИСЛОВИЕ

Наконец мне удалось опубликовать эту третью книгу основного труда Маркса, завершение его теоретической части. При издании второй книги в 1885 г. я полагал, что третья книга, за исключением некоторых, конечно, очень важных разделов, представит, пожалуй, только технические затруднения. Так оно и было в действительности; но тех трудностей, которые предстояли мне именно в этих важнейших разделах целого, я в то время совсем не предвидел, равно как не предвидел и других препятствий, которые столь сильно замедлили подготовку книги.

Прежде всего и больше всего мешала мне слабость зрения, которая на протяжении ряда лет ограничивала до минимума моё рабочее время для письменных занятий, и ещё и теперь позволяет мне браться за перо при искусственном освещении лишь изредка. К этому присоединились другие неотложные дела: новые издания и переводы прежних работ Маркса и моих, следовательно пересмотры, предисловия, дополнения, часто невозможные без дополнительных исследований, и т. д. Прежде всего следует упомянуть английское издание первой книги, за текст которого в конечном счёте отвечаю я и которое поэтому отняло у меня много времени. Кто хоть сколько-нибудь следил за колоссальным ростом международной социалистической литературы за последние десять лет и в особенности за числом переводов прежних работ Маркса и моих, тот согласится со мной, что я имел основания радоваться, что весьма ограничено число языков, на которых я мог быть полезен переводчику и, следовательно, был обязан не отказываться от просмотра его работы. Но рост литературы был только симптомом соответственного роста самого международного рабочего движения. А это налагало на меня новые обязанности. С первых дней нашей общественной деятельности на Маркса и на меня выпала значительная часть работы по посредничеству между национальными движениями социалистов и рабочих различных стран; работа эта возрастала соответственно росту всего движения. Но если Маркс и в этой области основную тяжесть брал на себя, то после его смерти постоянно увеличивающийся объём работы доставался мне одному. Между тем непосредственные сношения отдельных национальных рабочих партий между собой стали с тех пор, и, к счастью, изо дня в день всё более становятся общим правилом; несмотря на это, к моей помощи всё ещё прибегают гораздо чаще, чем мне бы того хотелось, исходя из интересов моей теоретической работы. Но кто, подобно мне, более пятидесяти лет активно участвовал в этом движении, для того вытекающие отсюда дела являются неотложной обязанностью, требующей немедленного исполнения. Как в шестнадцатом столетии, так и в наше бурное время чистые теоретики в сфере общественных интересов встречаются только на стороне реакции, и именно потому эти господа в действительности вовсе не теоретики, а простые апологеты этой реакции.

Так как я живу в Лондоне, эти партийные сношенья осуществляются зимой главным образом в письменной форме, а летом – по большей части лично. Вследствие этого, а также вследствие необходимости следить за ходом движения в постоянно возрастающем количестве стран и за ещё сильнее растущим количеством органов печати, я не мог выполнять работы, не допускающие никакого перерыва, кроме как зимой, преимущественно в первые три месяца года. Когда человеку перевалило за семьдесят лет, мейнертовские ассоциативные волокна мозга работают с какой-то непреодолимой медленностью; перерывы в трудной теоретической работе преодолеваешь уже не так легко и не так быстро, как раньше. Поэтому выходило так, что работу одной зимы, если она не была вполне доведена до конца, приходилось в следующую зиму в значительной части проделывать заново; это и случилось как раз с наиболее трудным пятым отделом.

Как увидит читатель из последующего изложения, работа по редактированию этой книги существенно отличалась от редактирования второй книги. Для третьей книги имелся только один первоначальный набросок, к тому же изобиловавший пробелами. Как правило, начало каждого отдела было довольно тщательно обработано, даже в большинстве случаев отшлифовано стилистически. Но чем дальше, тем более эскизной и неполной становилась обработка рукописи, тем больше было экскурсов по поводу возникавших в ходе исследования побочных вопросов, причём работа по окончательному расположению материала откладывалась до позднейшего времени, тем длиннее и более запутанными становились части текста, в которых мысли записывались in statu nascendi [2 - – в процессе их зарождения. Ред.]. Во многих местах почерк и изложение слишком ясно выдают вторжение и постепенное развитие тех вызванных чрезмерным трудом приступов болезни, которые сначала всё более и более затрудняли автору его самостоятельную работу и, наконец, временами делали её совершенно невозможной. И неудивительно. Между 1863 и 1867 гг. Маркс не только сделал две последние книги «Капитала» вчерне, а первую книгу в готовом для печати виде, но ещё выполнил гигантскую работу, связанную с основанием и деятельностью Международного Товарищества Рабочих. Но вследствие этого уже в 1864 и 1865 гг. обнаружились серьёзные признаки тех расстройств в здоровье Маркса, из-за которых не он сам закончил обработку II и III книг.

Моя работа началась с того, что я продиктовал всю рукопись с оригинала, который даже я часто лишь с трудом мог разобрать, и таким образом получил удобочитаемую копию, что само по себе отняло уже довольно много времени. Лишь после этого могла начаться настоящая редакция. Я ограничил её самым необходимым: всюду, где это допускала ясность, по возможности сохранил характер первоначального текста, даже не зачёркивал отдельных повторений там, где они, как это обыкновенно бывает у Маркса, каждый раз касаются предмета с иной стороны или по крайней мере освещают его в иных выражениях. В тех же случаях, когда я вносил изменения или добавления чисто редакционного характера или когда я вынужден был обрабатывать приведённый Марксом фактический материал и делать из него собственные, хотя и по возможности выдержанные в духе Маркса, выводы, в таких случаях всё место заключено в прямые скобки и отмечено моими инициалами [3 - В настоящем издании прямые скобки заменены фигурными. Ред.]. В моих подстрочных примечаниях скобки кое-где отсутствуют; но там, где стоят мои инициалы, я отвечаю за всё примечание.

В рукописи, – как это само собой понятно для первого наброска, – имеются многочисленные указания на те пункты, которые впоследствии должны быть развиты, причём эти обещания не во всех случаях были выполнены. Я сохранил их, так как они дают представление о намерениях автора относительно будущей разработки.

А теперь перейдём к отдельным вопросам.

Для первого отдела основной рукописью можно было воспользоваться лишь с большими ограничениями. В самом начале её помещены все математические вычисления отношения между нормой прибавочной стоимости и нормой прибыли (что составляет нашу главу III), тогда как предмет, изложенный в нашей главе I, рассматривается лишь позже и мимоходом. В этом случае оказали помощь два начала переработки, каждое в 8 страниц in folio [4 - – форматом в ? печатного листа. Ред.]; но и они не везде разработаны с надлежащей связностью. Из них составилась глава I в её теперешнем виде. Глава II взята из основной рукописи. Для главы III имелся целый ряд неоконченных математических вычислений, а также целая, почти законченная тетрадь, относящаяся к семидесятым годам и представляющая в уравнениях отношение нормы прибавочной стоимости к норме прибыли. Мой друг Самюэл Мур, выполнивший также бо?льшую часть английского перевода первой книги, взялся обработать для меня эту тетрадь, к чему он в качестве старого кембриджского математика был несравненно более способен. Из его резюме я составил затем главу III, пользуясь для этого кое-где и основной рукописью. Из главы IV имелось только заглавие. Но так как рассматриваемый здесь вопрос – влияние оборота на норму прибыли – имеет крайне важное значение, то я разработал его сам, вследствие чего вся эта глава в тексте и заключена в скобки. При этом оказалось, что данная в главе III формула нормы прибыли, для того чтобы сделаться общезначимой, в действительности нуждается в некоторой модификации. Начиная с пятой главы, основная рукопись является единственным источником для остальной части отдела, хотя здесь также оказалось необходимым сделать очень много перестановок и дополнений.

Для следующих трёх отделов, если не говорить о стилистической редакции, я почти сплошь мог придерживаться оригинала рукописи. Отдельные её места, в большинстве случаев касающиеся влияния оборота, были обработаны в соответствии со вставленной мною главой IV; они также заключены в скобки и отмечены моими инициалами.

Главное затруднение представлял отдел V, в котором к тому же рассматривается сложнейший вопрос всей книги. И как раз здесь во время работы застиг Маркса один из упомянутых тяжких приступов болезни. Следовательно, это – не готовый набросок и даже не схема, очертания которой следовало заполнить, а лишь самое начало работы, которое нередко представляет собой неупорядоченную груду записей, заметок, материалов в форме выписок. Сначала я пытался закончить этот отдел, как это мне до некоторой степени удалось с первым отделом, заполняя пробелы и разрабатывая лишь намеченные отрывки, чтобы отдел этот хоть приблизительно представлял собой то, что намеревался дать автор. По меньшей мере три раза я делал такую попытку, но всякий раз безуспешно, и в потере времени на это заключается главная причина задержки. Наконец, я убедился, что так дело не пойдёт. Мне пришлось бы просмотреть всю обширную литературу в этой области, и в конечном счёте у меня получилось бы нечто такое, что всё же не было бы книгой Маркса. Мне не оставалось ничего иного, как отказаться от дальнейших попыток в этом направлении и по возможности ограничиться упорядочением того, что имелось, сделав лишь самые необходимые дополнения. И таким образом весной 1893 г. я закончил основную работу над этим отделом.

Из отдельных глав главы XXI–XXIV были в основном разработаны. Главы XXV и XXVI потребовали проверки фактического материала и включения материала, находившегося в других местах. Главы XXVII и XXIX можно было почти целиком дать по рукописи; напротив, текст главы XXVIII пришлось расположить иначе. Но настоящие трудности начались с XXX главы. Начиная отсюда, приходилось приводить в надлежащий порядок не только фактический материал, но и самый ход мыслей, то и дело прерываемый вводными предложениями, отступлениями и т. д. и потом получающий дальнейшее развитие в другом месте, часто совершенно мимоходом. Таким образом XXX глава составилась путём перестановок и исключений отдельных отрывков, для которых нашлось применение в другом месте. XXXI глава снова оказалась разработанной в более связной форме. Но затем в рукописи следует большой раздел, озаглавленный «Путаница», представляющий собой сплошь извлечения из парламентских отчётов о кризисах 1847 и 1857 гг., в которых сгруппированы суждения двадцати трёх лиц из делового мира и экономистов о деньгах и капитале, об отливе золота, о чрезмерной спекуляции и пр., иногда сопровождаемые краткими комментариями. Здесь, в вопросах и ответах, достаточно представлены почти все ходячие взгляды того времени на отношение между деньгами и капиталом, и Маркс хотел критически и сатирически рассмотреть обнаруживающуюся при этом «путаницу» в вопросе о том, что? является на денежном рынке деньгами и что? – капиталом. После многих попыток я убедился, что приведение в порядок этой главы невозможно; материал, в особенности в тех случаях, когда он сопровождается комментариями Маркса, я использовал там, где это допускалось логикой изложения.

Затем следует в довольно упорядоченном виде то, что помещено мною в главе XXXII, но непосредственно за этим – новая груда выписок из парламентских отчётов о всевозможных предметах, затрагиваемых в этом отделе, вперемежку с более или менее пространными или краткими замечаниями автора. К концу извлечения и комментарии всё более концентрируются вокруг вопроса о движении денежного металла и колебаниях вексельного курса и заканчиваются опять всевозможными дополнительными замечаниями. Напротив, глава «Докапиталистические отношения» (XXXVI) была вполне разработана.

Из всего этого материала, начиная с «Путаницы», поскольку он уже не был помещён раньше, я составил главы XXXIII–XXXV. Конечно, не обошлось без значительных вставок с моей стороны для установления связи. Поскольку эти вставки не чисто формального свойства, они прямо обозначены как принадлежащие мне. Таким образом мне, наконец, удалось включить в текст все сколько-нибудь относящиеся к делу суждения автора; ничего не было опущено, кроме незначительной части выписок, где или только повторялось то, что уже было приведено в каком-нибудь другом месте, или же затрагивались пункты, которые в рукописи подробно не рассматриваются.

Отдел о земельной ренте был разработан значительно полнее, хотя и он отнюдь не приведён в порядок, как это явствует уже из того, что в главе XLIII (в рукописи самый конец отдела о ренте) Маркс нашёл необходимым дать вкратце общий план всего отдела. При издании этот план оказался тем более кстати, поскольку рукопись начинается главой XXXVII, за которой следуют главы XLV–XLVII и только после того – главы XXXVIII–XLIV. Больше всего работы потребовалось по таблицам дифференциальной ренты II в связи с тем, что в главе XLIII совершенно не был исследован подлежащий здесь рассмотрению третий случай этого вида ренты.

Для этого отдела о земельной ренте Маркс в семидесятых годах предпринял совершенно новые специальные исследования. В продолжение нескольких лет он изучал в подлинниках ставшие в России неизбежными после «реформы» 1861 г. статистические справочники и другие публикации о земельной собственности, предоставленные в его распоряжение русскими друзьями с желательной полнотой, делал из них выписки [5 - Выписки Маркса из русских источников за этот период частично опубликованы Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. См. Архив Маркса и Энгельса, том XI (М., 1948), том XII (М., 1952), том XIII (М., 1955)] и намеревался воспользоваться ими при новой переработке этого отдела. Благодаря разнообразию форм земельной собственности и эксплуатации сельскохозяйственных производителей в России в отделе о земельной ренте Россия должна была играть такую же роль, какую играла Англия в книге I при исследовании промышленного наёмного труда. К сожалению, Марксу не удалось осуществить этот план.

Наконец, седьмой отдел был закончен в рукописи, но только как первый набросок, отдельные части текста которого приходилось расчленять для того, чтобы сделать их пригодными для печати. Из последней главы имелось только начало. Здесь предстояло рассмотреть соответствующие трём главным формам дохода – земельной ренте, прибыли и заработной плате – три крупных класса развитого капиталистического общества: земельных собственников, капиталистов и наёмных рабочих и неизбежного спутника их существования – классовую борьбу как реальный продукт капиталистического периода. Подобные итоговые обобщения Маркс обыкновенно откладывал до окончательной редакции, незадолго до печатания, причём новейшие исторические события с неизменной закономерностью доставляли актуальнейший иллюстративный материал для его теоретических положений.

Цитат и иллюстраций здесь, как и во II книге, значительно меньше, чем в первой. Цитаты из книги I приводятся с указанием страниц 2-го и 3-го изданий [6 - В настоящем томе они даются по 4-му немецкому изданию с указанием соответствующих страниц I тома «Капитала» К. Маркса (М. 1969 год издания). Ред.]. Там, где в рукописи имеется ссылка на теоретические суждения прежних экономистов, большей частью указывается только имя, а самую цитату предполагалось привести при окончательной обработке. Конечно, мне всё это так и пришлось оставить. Из парламентских отчётов использованы только четыре, но они использованы довольно широко. Эти отчёты следующие:

1) Reports from Committees (of the House of Commons), vol. VIII, Commercial Distress; vol. II, part I, 1847–48. Minutes of Evidence. – Цитированы как Commercial Distress, 1847–48.

2) Secret Committee of the House of Lords on Commercial Distress 1847. Report printed 1848. Evidence printed 1857 (потому что в 1848 г. он считался слишком компрометирующим). – Цитируется как C. D. 1848–1857 [7 - Имеются в виду следующие отчёты: 1) «First Report from the Secret Committee on Commercial Distress; with the Minutes of Evidence. Ordered, by The House of Commons, to be Printed, 8 June 1848»; 2) «Report from the Secret Committee of The House of Lords appointed to Inquire into the Causes of the Distress which has for some Time prevailed among the Commercial Classes, and how far it has been affected by the Laws for regulating the Issue of Bank Notes payable on Demand. Together with the Minutes of Evidence, and an Appendix. Ordered, by The House of Commons, to be Printed, 28 July 1848 [Reprinted, 1857]».].

3) Report on Banc Acts, 1857. – To же 1858. – Отчёты комиссии палаты общин о влиянии банковских актов 1844 и 1845 годов. Со свидетельскими показаниями. – Цитируется как B. A. (иногда также B. C.) 1857, соответственно 1858 годов [8 - Имеются в виду следующие отчёты: «Report from the Select Committee on Bank Acts; together with the Proceedings of the Committee, Minutes of Evidence, Appendix and Index. Ordered, by The House of Commons, to be Printed, 30 July 1857»; «Report from the Select Committee on the Bank Acts; together with the Proceedings of the Committee, Minutes of Evidence, Appendix and Index. Ordered, by The House of Commons, to be Printed, 1 July 1858»].

К четвёртой книге – об истории теорий прибавочной стоимости [9 - Своё намерение издать «Теории прибавочной стоимости» в качестве четвёртого тома «Капитала» Энгельс не успел выполнить. В 1905–1910 гг. «Теории прибавочной стоимости» были изданы К. Каутским, однако с целым рядом произвольных отступлений от авторской рукописи, перестановок и купюр. Новое издание «Теорий прибавочной стоимости» Маркса было осуществлено на русском языке в 1954–1961 гг. Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. См. К. Маркс. «Теории прибавочной стоимости (IV том „Капитала“)», часть I (М., 1954), часть II (М., 1957), часть III (М., 1961).] – я приступлю, как только это будет для меня сколько-нибудь возможно. В предисловии ко второму тому «Капитала» я должен был свести счёты с теми господами, которые к тому времени подняли большой крик, желая найти «в Родбертусе тайный источник теории Маркса и его несравненного предшественника».

Я предоставил им случай показать, «что? в состоянии дать политическая экономия Родбертуса»; я призвал их показать, «каким образом может и должна образоваться одинаковая средняя норма прибыли не только без нарушения закона стоимости, но как раз на его основе». Те самые господа, которые тогда, исходя из субъективных или объективных, как правило, каких угодно, только не научных, соображений, провозглашали доброго Родбертуса экономической звездой первой величины, все без исключения уклонились от ответа. Напротив, другие люди сочли сто?ящим труда заняться этой проблемой.

В своей критике II тома («Conrads Jahrb?cher» [10 - «Jahrb?cher fur National?konomie und Statistik» («Ежегодник по вопросам политической экономии и статистики») – двухнедельный журнал, основан в 1863 г. в Иене; с 1872 по 1890 г. выходил под редакцией буржуазного экономиста Конрада, с 1891 по 1897 г. – под редакцией буржуазного экономиста Лексиса.], XI, 5, 1885, S. 452–465) профессор В. Лексис поднял этот вопрос, хотя и не пожелал дать прямого решения. Он говорит:

«Разрешение этого противоречия» (между законом стоимости Рикардо – Маркса и одинаковой средней нормой прибыли) «невозможно, если рассматривать различные виды товаров отдельно и если их стоимость должна быть равна их меновой стоимости, а эта последняя равна или пропорциональна их цене».

Как полагает Лексис, это возможно лишь при том условии, если «отказаться от измерения стоимости трудом для отдельных видов товара и иметь в виду лишь товарную продукцию в целом и её распределение между целыми классами капиталистов и рабочих… Из совокупного продукта рабочий класс получает только известную часть… Другая часть, достающаяся классу капиталистов, образует прибавочный продукт в марксовом смысле слова, а потому и… прибавочную стоимость. Затем члены класса капиталистов распределяют между собой эту совокупную прибавочную стоимость не соответственно числу занятых ими рабочих, а пропорционально величине капитала, представляемого каждым из них, причём земля также принимается в расчёт как капитальная стоимость».

Идеальные стоимости Маркса, определяемые единицами труда, воплощённого в товарах, не соответствуют ценам, но могут «рассматриваться как исходный пункт смещения, которое приводит к действительным ценам. Последние обусловливаются тем, что равные капиталы требуют равновеликих прибылей».

Вследствие этого некоторые капиталисты будут получать за свои товары цену более высокую, а другие цену более низкую, чем идеальная стоимость этих товаров.

«Но так как потери и прибавки в прибавочной стоимости взаимно погашаются в пределах класса капиталистов, то в целом величина прибавочной стоимости оказывается такою же, как если бы все цены были пропорциональны идеальным стоимостям товаров».

Как мы видим, вопрос здесь далеко не решён, но, хотя расплывчато и поверхностно, в общем всё же поставлен правильно. А это действительно больше, чем мы можем ожидать от кого бы то ни было, кто, подобно этому автору, с гордостью называет себя «вульгарным экономистом»; это прямо поразительно, если сравнить с тем, что? дали другие вульгарные экономисты и о чём речь будет позже. Правда, вульгарная политическая экономия Лексиса особого рода. Он говорит, что доход на капитал, конечно, можно вывести по способу Маркса, но ничто не обязывает к такому пониманию. Напротив, вульгарная политическая экономия имеет свой способ объяснения, по меньшей мере, более приемлемый:

«Капиталистические продавцы, производитель сырья, фабрикант, оптовый торговец, розничный торговец – получают доход от своих предприятий вследствие того, что каждый из них продаёт дороже, чем покупает, следовательно завышает на какой-то процент издержки производства своего товара. Только рабочий не в состоянии сделать подобной надбавки к стоимости; вследствие своего неблагоприятного положения по отношению к капиталисту он вынужден продавать свой труд по цене, в которую он обходится ему самому, именно за необходимые средства существования… таким образом эти надбавки к цене по отношению к покупающим наёмным рабочим сохраняют своё полное значение и обусловливают перелив известной части стоимости совокупного продукта в руки класса капиталистов».

Не требуется больших усилий мысли, чтобы убедиться, что это «вульгарно-экономическое» объяснение прибыли на капитал практически ведёт к такому же результату, как и теория прибавочной стоимости Маркса; что, с точки зрения Лексиса, рабочие находятся совершенно в таком же «неблагоприятном положении», как и по Марксу; что они совершенно так же оказываются обманутыми, потому что каждый нерабочий может продавать выше цены, а рабочий не может; и что на основе этой теории может быть построена по крайней мере столь же поверхностная система вульгарного социализма, какая создана здесь, в Англии, на основе теории потребительной стоимости и предельной полезности Джевонса – Менгера [11 - Теория «предельной полезности» – вульгарная буржуазно-апологетическая экономическая теория, возникшая в 70-х годах XIX в. в противовес теории трудовой стоимости Маркса. Согласно этой теории, в основе стоимости лежит не общественно необходимый труд, а так называемая предельная полезность товара, отражающая субъективную оценку полезности товара, который удовлетворяет наименее неотложную потребность покупателей. По мнению сторонников теории «предельной полезности», теория трудовой стоимости неверна, так как в действительности, говорили они, цены не совпадают со стоимостью, и последняя определяется обычно случайными и не связанными с производством обстоятельствами, вроде редкости товара и другими. Будучи одним из средств маскировки эксплуатации наёмной рабочей силы при капитализме, теория «предельной полезности» широко распространена в современной буржуазной политической экономии.]. Я даже думаю, что, если бы г-ну Джорджу Бернарду Шоу была известна эта теория прибыли, он был бы способен ухватиться за неё обеими руками, дать отставку Джевонсу и Карлу Менгеру и на этом камне вновь воздвигнуть фабианскую церковь будущего.

Но в действительности эта теория – только парафраз теории Маркса. Откуда же берутся все надбавки к цене? Из «совокупного продукта» рабочих. И именно вследствие того, что товар «труд», или, как говорит Маркс, товар рабочая сила должен продаваться ниже его цены. Потому что если общее свойство всех товаров состоит в том, что их можно продавать дороже издержек производства, и если труд представляет единственное исключение из этого и постоянно продаётся лишь по издержкам производства, то он продаётся именно ниже той цены, которая является общим правилом в этом вульгарно-экономическом мире. Добавочная прибыль, достающаяся вследствие этого капиталисту, соответственно классу капиталистов, именно в том и состоит и в конечном счёте только потому и может получиться, что рабочий, воспроизведя возмещение цены своего труда, должен ещё сверх того производить продукт, за который он не получает платы, – прибавочный продукт, продукт неоплаченного труда, прибавочную стоимость. Лексис – человек в высшей степени осторожный в выборе выражений. Он нигде не говорит прямо, что вышеприведённое понимание – его собственное; но если это так, то совершенно ясно, что мы имеем здесь дело не с одним из тех обычных вульгарных экономистов, о которых он сам говорит, что каждый из них в глазах Маркса «в лучшем случае только безнадёжно слабоумен», а с марксистом, облачившимся в костюм вульгарного экономиста. Произошло ли такое переодевание преднамеренно или непреднамеренно, этот психологический вопрос нас здесь не интересует. Тот, кто захотел бы выяснить это, быть может, исследует также, каким образом оказалось возможным, что такой несомненно разумный человек, как Лексис, одно время мог защищать такую бессмыслицу, как биметаллизм [12 - См. W. Lexis. «Kritische Er?rterungen ?ber die W?hrungsfrage». In: «Jahrbuch f?r Gesetzgebung, Verwaltung und Volkswirthschaft im Deutschen Reich». Jahrgang V, Heft I, 1881, S. 87–132. Биметаллизм – денежная система, при которой функции денег одновременно выполняют два валютных металла – золото и серебро.].

Первый, кто действительно попытался дать ответ на вопрос, был д-р Конрад Шмидт в работе: «Die Durchschnittsprofitrate auf Grundlage des Marx'schen Werthgesetzes». Stuttgart, Dietz, 1889. Шмидт пытается согласовать детали образования рыночной цены как с законом стоимости, так и со средней нормой прибыли. Промышленный капиталист получает в своём продукте, во-первых, возмещение авансированного им капитала, во-вторых, прибавочный продукт, за который он ничего не заплатил. Но чтобы получить этот прибавочный продукт, он должен авансировать свой капитал на производство, т. е. он должен применить определённое количество овеществлённого труда, чтобы иметь возможность присвоить этот прибавочный продукт. Следовательно, для капиталиста этот авансированный им капитал есть количество овеществлённого труда, общественно необходимое для того, чтобы обеспечить ему этот прибавочный продукт. Это относится и ко всякому другому промышленному капиталисту. А так как по закону стоимости продукты обмениваются друг на друга пропорционально труду, общественно необходимому для их производства, и так как для капиталиста трудом, необходимым для изготовления его прибавочного продукта, является как раз прошлый труд, накопленный в его капитале, то из этого следует, что прибавочные продукты обмениваются пропорционально капиталам, требующимся на их производство, а не пропорционально действительно воплощённому в них труду. Следовательно, доля, приходящаяся на каждую единицу капитала, равна сумме всей произведённой прибавочной стоимости, разделённой на сумму употреблённых на это капиталов. Поэтому равновеликие капиталы в равные промежутки времени приносят равную прибыль, и это происходит таким образом, что исчисленные так издержки производства прибавочного продукта, т. е. средняя прибыль, прибавляются к издержкам производства оплаченного продукта, и по этой повышенной цене продаётся и то и другое, и оплаченный и неоплаченный продукт. Устанавливается средняя норма прибыли, хотя, как думает Шмидт, средние цены отдельных товаров определяются согласно закону стоимости.

Конструкция в высшей степени остроумная, она совершенно по гегелевскому образцу и имеет то общее с большей частью гегелевского, что она неправильна. Если закон стоимости должен иметь непосредственное значение и для средних цен, то и прибавочный продукт и продукт оплаченный – в этом отношении между ними нет различия – должны продаваться в соответствии с общественно необходимым трудом, требующимся для их изготовления и употреблённым на это. Закон стоимости с самого начала направлен против возникшего из капиталистического способа представления взгляда, будто накопленный прошлый труд, из которого состоит капитал, не только есть определённая сумма готовой стоимости, но как фактор производства и образования прибыли обладает свойством создавать стоимость, следовательно представляет собой источник большей стоимости, чем та, какую он сам имеет; закон стоимости прочно устанавливает, что такое свойство принадлежит только живому труду. Что капиталисты в зависимости от величины своих капиталов ожидают пропорционально равной прибыли, следовательно, смотрят на авансированные ими капиталы как на своего рода издержки производства их прибыли, это известно. Но если Шмидт пользуется таким представлением, чтобы с его помощью привести в соответствие с законом стоимости цены, вычисленные на основе средней нормы прибыли, то он таким образом упраздняет самый закон стоимости, присоединяя к нему в качестве соопределяющего фактора представление, стоящее в полном противоречии с этим законом.

Или накопленный труд наряду с живым трудом создаёт стоимость. В таком случае закон стоимости недействителен.

Или он не создаёт стоимости. Тогда доводы Шмидта несовместимы с законом стоимости. Шмидт отклонился от правильного пути в момент, когда он был уже очень близок к решению задачи, так как он думал, что нужно во что бы то ни стало найти математическую формулу, которая дала бы возможность показать соответствие средней цены каждого отдельного товара с законом стоимости. Но если здесь, будучи совсем близко к цели, он последовал по ложному пути, то остальное содержание брошюры показывает, с каким пониманием он сделал из обеих первых книг «Капитала» дальнейшие выводы. Ему принадлежит честь самостоятельного открытия правильного объяснения до того времени необъяснённой тенденции нормы прибыли к понижению, – объяснения, данного Марксом в третьем отделе третьей книги; ему принадлежит также заслуга выведения торговой прибыли из промышленной прибавочной стоимости и целый ряд замечаний о проценте и земельной ренте, в которых им предвосхищены вещи, развитые Марксом в четвёртом и пятом отделах третьей книги.

В одной более поздней работе («Neue Zeit» №№ 3 и 4, 1892–1893) Шмидт пытается прийти к решению иным путём. Этот путь сводится к тому, что среднюю норму прибыли устанавливает конкуренция, поскольку она заставляет капитал переливаться из отраслей производства с недостаточной прибылью в другие отрасли, где получается избыточная прибыль. Что конкуренция – великая уравнительница прибылей, это не ново. Но Шмидт стремится показать, что эта нивелировка прибылей тождественна со сведением продажной цены товаров, производимых в избыточном количестве, к такой стоимостной мере, которую общество может заплатить за них согласно закону стоимости. Почему и это не могло привести к цели, достаточно явствует из разъяснений Маркса в самой книге.

После Шмидта к проблеме приступил П. Фиреман («Conrads Jahrb?cher», dritte Folge, III, S. 793). Я не останавливаюсь на его замечаниях о других сторонах изложения у Маркса. Они основываются на недоразумении, будто Маркс даёт определения там, где он в действительности развивает, и на непонимании того, что у Маркса вообще пришлось бы поискать готовых и раз навсегда пригодных определений. Ведь само собой разумеется, что, когда вещи и их взаимные отношения рассматриваются не как постоянные, а как находящиеся в процессе изменений, то и их мысленные отражения, понятия, тоже подвержены изменению и преобразованию; их не втискивают в окостенелые определения, а рассматривают в их историческом, соответственно логическом, процессе образования. После этого станет, конечно, ясно, почему Маркс в начале первой книги, где он исходит из простого товарного производства, являющегося для него исторической предпосылкой, чтобы затем в дальнейшем изложении перейти от этого базиса к капиталу, – почему он при этом начинает именно с простого товара, а не с формы, логически и исторически вторичной, не с товара, уже капиталистически модифицированного; этого Фиреман, конечно, никак не может понять. Эти и другие побочные обстоятельства, которые могли бы дать повод ещё к кое-каким возражениям, мы предпочитаем оставить в стороне и переходим прямо к существу дела. Тогда как теория учит Фиремана, что прибавочная стоимость при данной норме прибавочной стоимости пропорциональна числу применённых рабочих сил, опыт показывает ему, что при данной средней норме прибыли прибыль пропорциональна величине всего вложенного капитала. Фиреман объясняет это тем, что прибыль – явление лишь условное (для него это означает: принадлежащее определённой общественной формации, вместе с ней существующее и исчезающее); её существование связано только с капиталом; последний, если он достаточно силён для того, чтобы обеспечить себе прибыль, вследствие конкуренции вынужден ограничиться получением нормы прибыли, равной для всех капиталов. Без равной нормы прибыли капиталистическое производство было бы прямо невозможно; эта форма производства предполагает, что для каждого отдельного капиталиста масса прибыли при данной норме прибыли может зависеть только от величины его капитала. С другой стороны, прибыль состоит из прибавочной стоимости, из неоплаченного труда. Каким же образом происходит при этом превращение прибавочной стоимости, величина которой определяется эксплуатацией труда, в прибыль, величина которой определяется величиной требующегося для этого капитала?

«Просто таким образом, что во всех отраслях производства, где отношение между… постоянным и переменным капиталом наибольшее, товары продаются выше их стоимости, а это означает также, что в тех отраслях производства, где отношение постоянного капитала к переменному капиталу = с: v наименьшее, товары продаются ниже их стоимости, и что только там, где отношение с: v представляет определённую среднюю величину, товары отчуждаются по их истинной стоимости… Является ли это несовпадение отдельных цен с их соответственными стоимостями опровержением принципа стоимости? Отнюдь нет. Ибо благодаря тому, что цены одних товаров поднимаются выше стоимости в такой же степени, в какой цены других товаров падают ниже их стоимости, общая сумма цен остаётся равной общей сумме стоимостей … в конечном счёте это несовпадение устраняется». Такое несовпадение представляет собой «возмущение»; «но в точных науках возмущение, которое можно предвидеть, обыкновенно никогда не рассматривается как опровержение известного закона» [стр. 806, 808].

Сравните с этим соответствующие места главы IX и вы найдёте, что Фиреман действительно затронул здесь решающий пункт. Но сколько посредствующих звеньев потребовалось бы Фиреману ещё и после этого открытия, чтобы выработать полное и ясное решение проблемы, – это показывает незаслуженно холодный приём, которым была встречена его столь значительная статья. Как ни много людей интересовалось этой проблемой, все они ещё боялись на ней обжечься. И это объясняется не только несовершенной формой, в которую Фиреман облёк своё открытие, но и бесспорными недостатками как его понимания изложения у Маркса, так и его собственной общей критики этого изложения, основанной на таком понимании.