Рассказы

– Я тут! – крикнул Эрик, садясь напротив сестры.

– Эрик, – сказала мама после еды, – сегодня к бабушке едешь ты, так что убери вот эту корзинку в портфель, сразу после школы заедешь к ней.

– Ладно… – мрачно отозвался сын.

Ни ему, ни Эмме не нравилось заезжать к больной бабушке. Жила она не очень далеко, тем более у них были велосипеды. Но бабушка была так несносна в своей старости, она беспрерывно говорила что-то бессвязное своим замогильным, скрипучим голосом. У неё дома все было запущенно, нечисто и пахло как-то терпко. Каждый старался увильнуть от обязанности навещать её, но, когда мама заставляла идти, было не отвертеться, только уважительная, на мамин взгляд, причина могла освободить от неприятной обязанности. Но этот день был не таким, поэтому Эрик, не задерживаясь на игру, поехал к бабушке. Открыв дверь своим ключом, он вошёл в дом. Бабушка почти всегда лежала, поэтому Эрик сразу подошёл к её кровати, чтобы там и выложить всё, что у него было в корзинке. Бабушка спала, и он прошёл на кухню, где стоял пустой холодильник, заброшенная плита. На столе и тумбе лежали газеты, в основном старые, давно пожелтевшие.

Он сел и подумал: «Вот это они называют жизнью? Вечно сетовать на положение в стране, бояться что-либо делать из-за того, что не поймут. Господи, мало ли что не поймут, я вот тоже не понимаю, чего это они скандалят, говорят только о деньгах, обвиняют друг друга и считают это важным. Так что вовсе не такие уж они «нормальные», ну, не в глазах каждого, это точно. Любить кого-то из знакомых или книг они считают глупостью и стараются избавиться сами от привязанностей, и другим навязывают привязанность к деньгам».

Он ещё не умел всё своё недовольство выразить правильными словами, обосновать более убедительно, чем словами «я хочу», «мне не нравится». Если бы он рискнул спорить об этом с мамой, то она бы быстро объяснила ему, почему он не прав, да и ещё в таких обидных словах, что у него бы надолго отпала охота высказывать своё мнение вслух. Вообще ему давно уже даже не приходила в голову столь абсурдная мысль, как обсуждать подобные дела с мамой. Эрик не задумывался о причинах, просто чувствовал и знал, что ему легче, когда он более или менее один.

Наконец он встал, посмотрел в окно – за окном был серый день. Уже в коридоре он бросил взгляд на спящую бабушку, и что-то ему показалось странным в её неподвижности. Просто спит… Нет, ну стоит проверить всё же – что-то вроде того без слов пронеслось в его голове, он подошёл к кровати. Бабушкино лицо было страшно искажено, она не отреагировала на прикосновение. Мальчик бросился к телефону, вызвал Скорую помощь. Уже через десять минут врачи забрали пациентку, а в коридоре стояла мама, которой он позвонил следом.

– Эрик, ты молодец, – сухо сказала мама. Её брови были так сдвинуты, что её лицо, казалось, выражало недовольство.

Для него это было необычно и потребовало собранности. Он чувствовал себя молодцом, маленьким героем и хотел признания этого от мамы. Мама же восприняла это, как должное. Скорая уже уехала, Эрик ответил на все вопросы врачей сам. Когда он по дороге в общих чертах рассказал, как всё произошло, мама снова сухо сказала:

– Ты всё правильно сделал.

Дома все были напряжены из-за случившегося. Ему часто говорили, что он невнимателен к семье, но сейчас ему казалось, что к нему самому семья не так уж внимательна. Да и к бабушке тоже. Мама и папа только ссорятся, все разговоры свелись к тому, на кого будет оформлена опека и так далее. Эрик думал, что произошедшее с бабушкой объединит их семью, почему-то ему представлялось, что все начнут чаще спрашивать о личных делах и притом ласковым голосом – примерно такая картина у него возникла в голове, хотя он сам не настолько уж был привязан к бабушке. А громкие споры родителей заставляли обоих детей жалеть о случившемся с бабушкой не по этой собственной причине, а гораздо больше из-за последствий. Эмма, сестра Эрика, поначалу беспокоилась за бабушку, но неприязнь к сложившейся ситуации в семье вытеснили эти первые душевные порывы. Конечно, по привычке она всю злость направляла на брата, родительский пример научил её этому, хотя сама она того и не осознавала.

Эрик сначала бродил по углам, но довольно скоро понял, что его присутствие никому не нужно и ничего не меняет; тогда он вернулся к своей компьютерной игре. Там у него была свобода действий, свобода слова, чувство собственной значимости. Там его ждала Мерида.

Мерида ещё спала, когда Эрик проснулся в их простеньком, наскоро сделанном навесе. Всё осталось в том состоянии, как он оставил. Ветки деревьев покачивались на ветру, солнце клонилось к горизонту, хотя и было достаточно высоко. Он подошёл поближе к Мериде – она была очень красива. Ради одного этого, просто, чтобы смотреть на неё, стоит сюда заходить. Разве в жизни бывают такие люди? Есть красивые девушки, но лучшие из них хотят скрыться в серых одеждах, а те, кто не скрываются, не могут быть друзьями. Идеального мира не бывает, да он и неинтересен, наверное. Этот мир, где они с Меридой живут, тоже далеко не рай, здесь приходится много трудиться и бороться, чтобы найти пропитание, есть борьба, просто нет волокит и административных проблем. Он так же сложен, ведь здесь тоже люди, которые вынуждают бороться с их властолюбием, неуступчивостью, откровенной злобой. Поэтому только те, кто ничего не знает, считают этот мир фикцией. Эрик часто думал, что ведь и в других странах люди живут, и даже цивилизованно, и жизнь иностранцев совершенно другая, отчего она не становится менее сложной и серьёзной. Но окружающим это невозможно было объяснить, они только отмахивались от подобных аргументов, как будто бы это сказки для детей, а не реальность других людей.

Вот так примерно он думал о своей маме и сестре. Отца он даже не пытался посвятить в свои интересы. Маму тоже. Просто она всегда врывалась в личную жизнь детей.

Мерида проснулась минут через десять, они принялись за еду, и Мерида, как всегда, быстро закончила и встала.

– В путь, Эрик!

Сейчас Эрик ещё острее чувствовал контраст между его реальной жизнью и той, которую он проживает здесь. Каждый бой накалял его боевую страсть, он совершал ошибки, набирался опыта, делал выводы. И главное, его чувства были настоящие: злился ли он на кого-то, ненавидел, любил. Здесь он всему этому мог дать волю, в отличие от внешнего мира, где он куда больше ощущал себя бесчувственным роботом. Он давно уже не хотел выходить из виртуального мира, потому что атмосфера в семье стала напряжённой. Раньше она тоже не была приятной, но к ней все успели привыкнуть и жили более или менее спокойно. Теперь же даже находиться на кухне было неприятно, Эрик спешил поскорее поесть, чтобы вернуться к себе и погрузиться в игру.

Там не было места его переживаниям по поводу того, что из-за бабушки в доме сущий переполох. Он просто забывал обо всём, и тяжесть уступала место более горячим чувствам. Мерида предложила уже переходить к более сложным уровням, чтобы двигаться дальше. Ему и самому этого хотелось, но, когда это говорит Мерида, звучит куда убедительно. И сейчас они снова боролись с очередным троллем…

– Эрик, ты оглох?!

– Я просто слушал музыку, нечего кричать!

– Тебя мама зовёт.

– Да что ей вдруг от меня понадобилось…

Он подошёл к маме на кухню. Она разговаривала по телефону с кем-то и о чём-то спорила.

– Ты звала, вот я пришёл.

– Вот список, сходи в аптеку, купи эти лекарства.

– А в больнице их что, нет, – наполовину про себя проговорил Эрик.

– В больнице есть, но бабушка переезжает к нам.

– К нам?!

– Да, давай уже, иди.

По простоте души ему казалось, что теперь, чтобы вселить лежачего больного, нужно весь дом превратить в лазарет. Он не был в восторге от этой перспективы, даже раздражённо думал, что теперь всё только и будет крутиться вокруг полудохлого человека. На обратном пути он внезапно подумал, что всё может измениться и, значит, возможно, станет лучше. Когда он вернулся, все уже ожидали приезда бабушки. Эрик положил покупки на стол и постарался улизнуть к компьютеру, но уйти с головой в игру не смог. Совсем скоро в дверь позвонили, санитары ввезли каталку с лежащей на ней бабушкой. Началась волокита с оформлением, где присутствие Эрика не было необходимым, а когда он долго оставался без дела, ему становилось не по себе.

Все дела по уходу за бабушкой выполняла сестра, но она постоянно дёргала Эрика – он подавал воду, лекарства, мыл, стирал. Он уже не мог находиться в игре, а если и заходил, то ненадолго, потому что его снова отвлекали.

Сестра изо всех сил старалась показаться перед мамой, да и самой собой, дисциплинированной и хозяйственной. Она поручала Эрику то или иное голосом командира. Это раздражало, но делать было нечего, препираться в такой момент совсем неуместно, хотя, сколько может это длиться, с другой стороны? Не вечно же так жить. Каждый день стал каким-то испытанием. Только игра и общение с Меридой его спасало от удручающих мыслей.

После резкого выхода из игры он потерял некоторое количество силы. Мерида, конечно, прикрыла его в битве с троллем, но Эрик был уже не таким ловким и быстрым. Поэтому, чтобы сохранить силы, Эрик и Мерида решили запасаться углём на зиму, оставив битвы с троллями до того момента, когда Эрик вполне оправится. Они пошли в сторону коряжистых гор, где обычно можно было добыть уголь. Но на гору оказалось не так-то просто забраться, Эрик даже чуть не упал один раз, когда отвлёкся на свои мысли. В пещере, куда они направились, спали кровожадные летучие мыши. Их нужно не разбудить: бороться с ними очень трудно, даже опасно. В том мире новые опасности приходят с возрастом, то есть со временем, проведенным в игре, а они, хоть и были уже достаточно опытны для перехода на новый уровень, всё же благоразумно избегали рискованных шагов.

В пещере было тихо, они подошли и разделились – Мерида держала факел, который нужно было регулировать, потому что если он разгорится, то может разбудить хищников. Они пробрались до ямы, где были залежи угля. От породы его надо будет ещё отделить, но пока главное набрать побольше. Эрик принялся копать, а поскольку дело было однообразным, ему удавалось ещё и разговаривать.

– Мерида, у нас не так много времени было последнее время, слишком много работы, и мы совсем не успевали поделиться мыслями о происходящем, как бывало раньше.

– Это так, – только отозвалась Мерида. Эрик хорошо знал её сдержанность и решил, что должен как-то начать сам, потому что сама она не разговорится. Если он надеется это сделать, а ему обычно удавалось, то и она ему неожиданно откроется, а это было ему очень важно, и он продолжил:

– Знаешь, мы всё время что-то делаем, а я немного устал от этого, мы потрудились, и я хочу немного отдохнуть уже.

– Прямо сейчас не получится. Если мы не соберём достаточно угля, нам придётся совсем туго зимой, не говоря уж о том, что мы не сможем пройти перевал и найти Талисман.

– Да, это так, но всё-таки раньше я не замечал этого, а теперь понимаю, что мне не хватает отдыха здесь, сна мне недостаточно. Мне хочется больше говорить и меньше делать, я или устал, или заболел, не знаю уж.

– По крайней мере, сейчас ты можешь говорить: работа однообразная, особого внимания не нужно.

Она улыбнулась. Как и у каждой компьютерной фигуры, у неё были только три варианта улыбок. Но она была красива, и в его глазах она обретала тысячи выражений, хотя объективно у неё было всего несколько лицевых комбинаций.

Он улыбнулся в ответ и приостановил работу. Мерида не указала ему на это, хотя вряд ли не заметила. Он вздохнул, для придания важности словам, и начал.

– Помнишь, когда мы были схвачены гигантским орлом, мне даже в голову не приходило оставить тебя, а когда Эшер звал меня в свою команду, мне не было это особенно интересно, я даже не взвешивал за и против. Для меня другая жизнь, не с тобой, не может быть привлекательной.

– Этому есть объяснение, два охотника, привыкшие друг к другу, более эффективны, чем двое незнакомых, пусть и хороших. Однажды случайно встретившись мы стали хорошими партнёрами, успешными – это так.

– Да… – Эрик увидел за спиной Мериды змею, медленно подкрадывавшуюся к девушке. Сама Мерида не замечала её, она поняла, к чему Эрик клонит, и в её сердце проснулось женское кокетство. Очень неожиданно и сладко было поддаваться ему, благоразумие и осторожность были отброшены, потому что иначе она бы не стояла, повернувшись к другу так долго, не проверяя, что там сзади. Эрик не стал сразу атаковать змею, если бы он сделал это сейчас – это было бы просто предупредительностью, которая могла испортить момент, а ему хотелось подпустить ядовитую тварь ближе к Мериде и неожиданно вырвать её из лап опасности. Как много уже погублено тщеславием, а каждая новая его жертва редко осознаёт, на чьём поводу идёт.

– Да… – повторил Эрик, – но есть ещё кое-что… Ведь не бывает ничего просто так! Знаю, нам ещё много предстоит испытаний, ещё многому нужно научиться, но мы уже показали внушительные результаты, мы в десятке первых Охотников, а народу тут очень много.

Мерида снова улыбнулась в ответ. Боже, ещё недавно она была сурово настроена, а теперь улыбается так часто. По-настоящему улыбается, а не насмешливо ухмыляется или вроде того. Он понял, это подходящий момент для признания, и он собрался с духом чтобы выпалить его.

– Мерида… осторожно! – Эрик толкнул подругу в сторону, стараясь отвести от змеиного выпада, частично ему удалось, но змея задела руку девушки и факел упал и потух. Воцарилась тьма, лишь зелёные глаза змеи светились в пещере, не освещая её.

– Мерида?

– Я цела, Эрик! Ты?