Учение дона Хуана

– Не будь дураком, никакое колдовство здесь не поможет. У меня другие планы. Когда-нибудь я расскажу тебе о них.

– А что, твой союзник не может тебя от нее защитить?

– Нет, дымок только говорит мне, что делать. Защищать себя должен я сам.

– Ну а Мескалито? Может, он защитит тебя от нее?

– Нет. Мескалито – учитель, а не сила, которую можно использовать в личных интересах.

– А «трава дьявола»?

– Я уже сказал, что должен защищать себя сам, следуя при этом лишь указаниям дымка, моего союзника. И в этом смысле, насколько мне известно, дымок может многое. Какие бы проблемы ни возникали, дымок тебе все расскажет, и при этом укажет не только что делать, но и как. Из всех доступных человеку это самый замечательный союзник.

– Лучший союзник для каждого?

– С каждым у него по-своему. Многие его боятся и ни за что не станут к нему прикасаться, и вообще предпочитают не связываться. Дымок не для всех, как и все остальное.

– Что же он такое?

– Дымок – это дым предсказателей!

В его голосе явственно прозвучало благоговение, чего я до сих пор за ним не замечал.

– Для начала приведу слова моего бенефактора, когда он начал учить меня этим вещам, – хотя в то время я, так же как ты сейчас, не мог его понять по-настоящему. «Трава дьявола» – для тех, кто жаждет обладать силой. Дымок – для тех, кто стремится прежде всего наблюдать и видеть. Я считаю, что в этом дымок не знает себе равных. Как только человек вошел в его владения, любая другая сила становится ему подвластной. Это великолепно! Разумеется, за это нужно по-настоящему платить. Годы потребуются только на то, чтобы узнать как следует две его главные части: трубку и курительную смесь. Трубку я получил от моего бенефактора, и за долгие годы общения с трубкой я с нею сросся. Она вросла в мои руки. Вручить ее, например, тебе будет серьезной задачей для меня и большим достижением для тебя – если, конечно, из этого что-то получится. Трубка будет в напряжении от того, что ее держит кто-то другой; и если один из нас сделает ошибку, то она с роковой неизбежностью сама расколется или, скажем, случайно выскользнет из рук и разобьется, даже если упадет на кучу соломы. Если это когда-нибудь случится, то это будет означать конец для нас обоих, в особенности для меня. Непостижимым образом дымок обратится против меня.

– Как он может обратиться против тебя, если он твой союзник?

Мой вопрос, видимо, прервал поток его мыслей. Он долго молчал.

– Благодаря сложности состава курительная смесь – опаснейшее вещество из всех, которые мне известны. Без необходимой подготовки ее не может сделать никто. Она смертельно опасна для всякого, кроме тех, кому покровительствует дымок. Трубка и смесь требуют самого бережного отношения, и тот, кто намерен с ними учиться, должен подготовить себя, ведя строгую и скромную жизнь. Действие дымка столь устрашающе, что только очень сильный человек способен устоять даже против слабой затяжки. Вначале все представляется пугающим и запутанным, зато каждая следующая затяжка проясняет все вокруг и вносит все большую ясность. И внезапно мир открывается заново. Это поразительно! Когда это происходит, дымок становится союзником этого человека и открывает путь в невидимые чудесные миры. Это главное в дымке, его величайший подарок. И делает он это, не причиняя ни малейшего вреда. Вот это – настоящий союзник.

Мы, как обычно, сидели на веранде, на хорошо утрамбованном и тщательно подметенном земляном полу. Вдруг он встал и направился в дом. Вскоре он вернулся с узким свертком и вновь уселся.

– Это моя трубка, – сказал он.

Он наклонился ко мне и показал трубку, которую вытащил из зеленого парусинового чехла. Длиной она была дюймов девять-десять. Черенок был из красного дерева, гладкий, без резьбы. Чубук был тоже из дерева, но в сравнении с черенком выглядел значительно более массивным – отполированный до блеска, темно-серого цвета, почти как кусок угля.

Он поднес трубку к моим глазам. Я подумал, что он протягивает ее мне, и хотел было ее взять, но он мгновенно отдернул руку.

– Эту трубку дал мне мой бенефактор, – сказал он. – В свою очередь я передам ее тебе. Но сначала ты должен сойтись с нею поближе. Каждый раз, как ты будешь сюда приезжать, я буду давать ее тебе. Начнешь с прикосновения к ней. Держать ее будешь вначале очень недолго, пока вы не привыкнете друг к другу. Затем ты положишь ее к себе в карман или, скажем, за пазуху, и только со временем можно будет поднести ее ко рту. Все это нужно делать постепенно, очень медленно и осторожно. Когда между вами установится более прочная связь, ты начнешь ее курить. Если ты последуешь моему совету и не будешь торопиться, то дымок, возможно, станет и твоим любимым союзником.

Он подал мне трубку, не выпуская из рук. Я протянул к ней правую руку.

– Обеими, – сказал он.

Я обеими руками на очень короткое мгновение коснулся трубки. Он ее не выпускал, так что я не мог ее ухватить, а мог лишь коснуться трубки. Затем он сунул трубку в чехол.

– Первый шаг – полюбить трубку. На это нужно время.

– А она – может меня невзлюбить?

– Нет, трубка не может тебя невзлюбить, но ты должен научиться любить ее, чтобы к тому времени, когда начнешь курить, трубка вселяла в тебя бесстрашие.

– Что ты куришь, дон Хуан?

– Вот это.

Он расстегнул воротник и показал скрытый за пазухой небольшой мешочек, висевший на шее на манер медальона. Он вынул кисет, развязал его и очень осторожно отсыпал себе на ладонь немного содержимого.

Смесь по виду напоминала мелко истертые чайные листья разной окраски – от темно-коричневой до светло-зеленой, с несколькими крупицами ярко-желтого цвета.

Он всыпал смесь в кисет, завязал его, растянул ремешком и спрятал за пазуху.

– Что это за смесь?

– Там много всякого. Добыть все составляющие – трудное дело. Приходится отправляться очень далеко. Грибочки (los honguitos), необходимые для приготовления смеси, растут только в определенное время года и только в определенных местах.

– Эти смеси разные в зависимости от того, какая нужна помощь?

– Нет, существует только один дымок, и нет никакого другого. – Он ткнул пальцем в мешочек за пазухой и поднял трубку, которая была зажата у него между колен:

– Эти двое – одно. Одного нет без другого. Трубку и секрет смеси я получил от моего бенефактора. Они были переданы ему точно так же, как он передал их мне. Смесь трудно приготовить, но легко восполнить. Ее секрет в ее составляющих, в способе их сбора, обработки и самого смешивания. Трубка же – на всю жизнь. Она требует самого тщательного ухода. Она прочная и крепкая, но ее следует всегда беречь от малейшего удара или сотрясения. Держать трубку надо только в сухих руках и никогда не брать потными, а курить лишь в полном одиночестве. И никто, ни один человек на свете никогда не должен ее видеть, разве что ты сам намерен ему ее передать. Вот чему учил меня мой бенефактор. И именно так, сколько себя помню, я обращаюсь с трубкой.

– А что случилось бы, если бы ты ее потерял или сломал?

Он очень медленно покачал головой и взглянул на меня:

– Я бы умер.

– У всех магов такие трубки?

– Не у всех такие, как у меня, но я знаю некоторых, у кого не хуже.

– А ты сам можешь сделать такую же, дон Хуан? – допытывался я. – Предположим, у тебя бы ее не было. Как бы тогда ты передал мне трубку, если бы в этом возникла необходимость?

– Если бы у меня ее не было, то я не мог бы тебе ее передать, даже если бы и захотел. Я дал бы тебе что-нибудь другое.

Видно было, что он чем-то недоволен. Он очень осторожно положил трубку в чехол, внутри которого, вероятно, был вкладыш из мягкой материи, потому что трубка, едва его коснувшись, мгновенно скользнула внутрь. Он направился в дом ее спрятать.

– Ты на меня не сердишься, дон Хуан? – спросил я, когда он вернулся. Он, казалось, удивился.

– Нет. Я никогда ни на кого не сержусь. Ни один человек не может сделать ничего такого, что заслуживало бы такой моей реакции. На людей сердишься, когда чувствуешь, что их поступки важны. Ничего подобного я давно не чувствую.

Вторник, 26 декабря 1961

Пересадка «саженца», как называл корень дон Хуан, не требовала конкретной даты, хотя предполагалось, что в освоении «травы дьявола» это будет следующий этап.

Я прибыл к дону Хуану в субботу, 23 декабря, сразу после обеда. Как обычно, мы некоторое время сидели в молчании. День был теплый и пасмурный. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как он дал мне первую порцию.