Когда сбываются мечты

– А у тебя какие планы на сегодня? – поинтересовался у нее.

– Надо к Лексе съездить, – потупив глаза, произнесла она.

– Она знает о твоей беременности?

– Нет! Никто не знает, кроме отца и Вики. Ты же говорил.

– Хорошо, общаться с ней, несмотря на то, что я против, ты все равно не перестанешь, – вытянул вперед ладонь, давая понять, что мне нужно закончить мысль. – Поэтому просить тебя об этом я не стану, но, Яна, будь аккуратней с ней. Я не знаю, что у нее на уме и, узнав о детях, она может учудить все что угодно.

– Это потому, что она в тебя влюблена, да? – тихонечко уточнила, словно боялась говорить об этом вслух.

– Яна, это не влюбленность, это маниакальная, патологическая даже, одержимость. С самого детства, – добавил и, чтобы не портить такое прекрасное утро, поднялся, обошел вокруг стола и, наклонившись позади Яны, откинув ее волосы, начал покрывать шею поцелуями. – Я сегодня приеду не позже трех, надеюсь тебя здесь застать. Или… слушай, а давай пересечемся в городе и наконец-то с тобой куда-нибудь сходим.

Яна, повернув голову, поймала мои губы и после долгого, выворачивающего все нутро поцелуя, радостно улыбнувшись, ответила:

– С удовольствием.

Днем мы встретились и, пообедав в кафе, пошли в кино, как бы неожиданно это ни было, а после гуляли по Москве до самой ночи. Мы не переставая разговаривали, обменивались шутками дурачились и целовались. Мне было невероятно легко рядом с ней, лишь единственная тема – цвета моих глаз и родителей – заставила напрячься.

– Яна, давай когда-нибудь потом расскажу. Сейчас не особо готов.

Она посмотрела на меня своими светдо-зелеными глазами, кивнула и, поглядев по сторонам, с задорной улыбкой тут же разрядила обстановку.

– Хочу мороженое.

Вот и все. Моя жена хотела мороженого. В конце октября, и с этим не поспоришь, поэтому надо исполнять.

До клана в тот вечер мы так и не добрались, даже в мою городскую квартиру не поехали, просто, постоянно обнимаясь и целуясь, завалились в первую попавшуюся гостиницу. Я был готов взять ее прямо в лифте, до сих пор поражался своей выдержке.

Так и повелось: мы гуляли, ходили в кино, кафе. Луна, я подростком такими глупостями не занимался. Отношения между нами были легкими и простыми. Мы не вспоминали о том, что было, и не говорили о своих эмоциях и чувствах. Старались обходить эту тему, потому что я не знал, что сказать, как облечь в слова то, что испытывал, если и сам до конца еще не разобрался в этом. Почему молчала Яна? Возможно, тоже не знала, что сказать, да и зачем, если и так все было прекрасно.

Назимов поправился окончательно, и теперь уже ничто не напоминало о его беспомощности. Он наконец-то встретился с Татьяной, и ничего хорошего из этого не вышло. Понятия не имею, что она ему такое сказала, но содержать ее стали еще строже, а Назимов и вовсе превратился в железяку, оттаивая только рядом с Яной. Лекса устроила отцу бойкот и не общалась с ним по сей день.

Яна же с каждым днем менялась, становилась более домашней, что ли. Несмотря на плохие приметы, уже объездила почти все детские магазины. Она стала еще красивее, если такое вообще возможно. Особенно когда прикладывала ладони к своему по-прежнему маленькому животику, уже не такому плоскому, как раньше, но, на мой взгляд, все еще слишком худому для двойни. Когда ее никто не видел, она тихонечко поглаживала живот и что-то бормотала, а в последнее время и вовсе выглядела весьма сосредоточено и задумчиво.

– Игнат, – донесся издалека слегка визгливый голос Яны.

Я сидел в своем кабинете, который когда-то принадлежал Денису. Спешно встал из-за стола и поспешил проверить, все ли в порядке, ведь так боялся за Яну и наших детей.

Но не успел открыть дверь, как на меня просто налетел целый ураган в виде моей маленькой жены. Она, улыбаясь, запрыгнула мне на руки, как обезьянка, обняв руками и ногами, и принялась тараторить.

– Я все думала, глюки или нет… оказалось, что это оно, а Мари все рано-рано…

– Ян, ты о чем?

Только девушка меня, казалось бы, не слышала и продолжала тараторить.

– А я права, Игнат! Права-а-а! Сам послушай, ну же, – отстранившись, слезла с меня, – потрогай.

Я не понимал происходящее еще пару секунд, пока она не взяла мою ладонь и не положила к себе на живот.

– Ты что, их уже чувствуешь?

– Пару дней как, а сегодня было пря… ой, – радостно посмотрела на меня, – вот так.

А я стоял как завороженный, смотрел в ее глаза и не верил, не верил тому, что чувствовал. Маленький толчок под подушечками моих пальцев, даже не толчок, а намного, намного слабее, словно живот Яны зажил собственной жизнью и сам по себе взял и невесомо прикоснулся к моей руке в одном-единственном месте. Так по-воздушному легко, а рука теперь огнем горела, и покалывало, потому что хотелось еще. Я даже на дату посмотрел. Календарь, висевший на стене возле двери, показывал первое декабря. Первый день зимы принес мне самое теплое событие в моей жизни.

А еще через три недели, почти перед самым Новым годом, мы вместе пошли уже на третье УЗИ. Мари что-то щелкала, замеряла, записывала, а мы с Яной не отрываясь смотрели в экран, где было видно малышей. Один сосал палец, а второй… что со вторым?

– Он икает, – успокоила нас Мари.

Яна тихонько засмеялась и крепче сжала мою ладонь. Да, видимо, когда дело касалось моих нерожденных детей, я был словно открытая книга, бери и читай любую эмоцию.

– Ну в общем-то, я все, что надо, посмотрела. Все показатели хорошие, да и Янины анализы пока отличные. Она намного лучше других полукровок переносит беременность, я думаю, сказывается то, что ты, Игнат, все время рядом, дети чувствуют твою силу и успокаиваются, – сказала Мари, обтирая салфеткой аппарат УЗИ.

Я тоже поднялся, взял бумажные полотенца и начал промакивать гель на Янином животе. Такое простое действие в то же время было настолько интимным, что даже Мари как врач была здесь лишней. Яна тоже это почувствовала и, смущенно улыбнувшись, поднялась, опираясь о мою руку, и, одернув вязаное платье, пошла к кушетке одеваться.

– Удачные фотографии УЗИ я вам, кстати, сделала, – перевел взгляд обратно на врача, – пол узнать не хотите?

– А что, видно уже? – Янины глаза загорелись еще ярче, только разве бывает настолько ярко?

Она уже привела себя в порядок и обутая стояла возле меня, опять крепко ухватив мою ладонь. Я бережно приобнял ее за талию и обратился к Мари:

– Еще как желаем.

– Один ребенок развернут, так что как я ни смотрела, так и не увидела, а второй… вторая девочка.

Мари улыбнулась, а Яна ахнула и приложила ладонь к животу.

– Девочки, малышки. Мари, спасибо тебе! Мы можем идти?

Волчица ей кивнула, а жена потащила меня на выход, я еле успел схватить с кушетки позабытую ею шубу.

Уже на улице поймал кружившуюся на одном месте под хлопьями белоснежного снега сумасшедшую девчонку и укутал в теплый мех. Прижался к ней со спины и глубоко вдохнул ее аромат. Она откинула голову мне на плечо и начала часто моргать из-за снежинок, падавших на лицо. Потом вовсе прикрыла глаза и выдала ну очень непонятную вещь, до которой только женщина могла бы додуматься.

– Ты расстроился?

– Что за глупый вопрос?

– Ты, наверное, наследника хотел, а тут девочка. Две девочки!

– Ну вообще-то, это еще не точно. Второй же прячется, так что он запросто может оказаться пацаном, просто очень стеснительным.

Яна открыла удивленные глаза и повернулась ко мне лицом. С минуту что-то обдумывала, не отрывая от меня своих дурманящих разум глаз, и серьезным тоном начала меня поучать:

– Игнат, не хочу тебя расстраивать, но у нас однояйцевые близнецы, а они просто не могут быть разнополыми. – Видимо, заметив, что совсем меня не убедила, она выдвинула еще один аргумент: – Они от одного сперматозоида произошли!

– Действительно аргумент, – мягко улыбнулся и переместил руки с ее талии на плечи, – пойдем домой. Погода хоть и прекрасная, но лучше не мерзнуть лишний раз.