Дурила

Одноклассники поняли, что этим двоим несдобровать. По классу прокатился смешок. Боря с досады швырнул в Сашку учебником по математике. Но мальчик даже не обернулся.

– Предатель! – вскочил Мишка.

Любовь Павловна остановила его взмахом полной влажной ладони. Красный от злости Мишка опустился на стул.

– Завтра буду разговаривать с вашими родителями, – спокойно сказала Любовь Павловна. – Начнем урок.

– Любовь Павловна, это не мы! Он все врет! – неумело юлил Миша.

– Вот и разберемся, – задорно ответила учительница.

Класс тяжело вздохнул. Представление закончилось, никому не хотелось погружаться в природу чисел и математических операций. Все ждали какого-то продолжения, но виновники понуро склонились над учебниками и по сторонам не смотрели.

Любовь Павловна попросила Борьку решить пример из домашнего задания. Он прочитал и застыл, то касаясь доски мелом, то отдергивая руку. Почесал затылок, потом поясницу.

– Любовь Павловна, я не знаю, – промямлил Борька, выпятив губы трубочкой.

– Все с тобой ясно, Борис. Давай дневник.

Потом Любовь Павловна вызвала Мишку, но тот в знак протеста не стал выходить к доске. Без объяснений положил дневник на стол. Любовь Павловна влепила друзьям двойки и перешла к новой теме. Сашка не понимал, зачем отделять числа друг от друга чертой и называть их дробями. Урок тянулся мучительно долго. Сашкины глаза слипались, а внушительная фигура Любови Павловны расплывалась. Заснуть не дал звонок. Он, как стартовый пистолет, положил начало движению, быстрому и четкому. Миша и Боря подскочили к Сашке. Защищаться он не стал, смотрел в учебник как ни в чем не бывало. Остальные одноклассники, смеясь, тыкали: «Что за идиот?!»

– Предатель, – выругался Боря.

– Иуда, – не по-детски подхватил Мишка.

– Простите. Я не хотел.

– Мы тебе темную устроим!

Сашка выбежал из класса. В коридоре было шумно. От этого гула кружилась голова. Сев на подоконник, Сашка уставился в окно. Блестел снег, на кристально-голубом небе проступало яркое солнце. Прячась за заснеженной елью, шумная компания курила одну сигарету на всех.

– Ты все правильно сделал, – неожиданно появилась одноклассница Вера, полная, некрасивая, но открытая и разговорчивая девочка. Была в ней какая-то обезоруживающая харизма. Может, поэтому над ней никто не издевался.

– Нельзя себя так вести, как эти придурки – Миша и Боря! – возмутилась Вера.

– Ты правда так считаешь?

– Конечно! Они портят чужие вещи. Да и вообще, мне они не нравятся. Ничего человеческого! – по-взрослому рассуждала Вера.

– Я трус… – неожиданно для себя признался Сашка.

– Ты хотел как лучше.

Сашка поверил в то, что действительно поступил так из самых лучших побуждений. Его печаль рассеялась. Он улыбнулся, и ясный день заиграл новыми красками. Снег засверкал россыпью драгоценных камней. Мир перестал быть враждебным. Это новое, незнакомое чувство очень понравилось Сашке.

Прозвенел звонок на урок. Коридоры снова опустели. Сашка неохотно поплелся в класс. Боря и Миша презрительно взглянули на него. Сашка снисходительно улыбнулся и без страха занял свое место. Так друзья возненавидели его еще сильнее.

Издевательства ужесточились, прибавилось синяков. Сашка не жаловался, так как был уверен в том, что это скоро закончится. Человек не одинок, если у него есть поддержка. Такой опорой стала Верочка, защищавшая товарища перед одноклассниками. Почему она была так добра, Сашка не понимал. Ее опека была настолько пробивной, что все хулиганы только и могли шутить «жених и невеста», но вреда Сашке не причиняли. Так он почти спокойно дожил до долгожданных летних каникул.

– Я поеду к бабушке в Москву, – с гордостью рассказала Вера.

– На все лето? – расстроился Сашка.

– Конечно! Буду с бабушкой по Красной площади гулять. Представляешь?

– Везет тебе!

Сашка подруге не завидовал. Не нужны ему были Кремль и огни большого города. Он лишь хотел провести лето с Верой. Но понял, что проведет его в одиночестве.

– А ты что будешь делать?

– Не знаю. Может, на речку буду ходить или на велосипеде кататься.

– Ясно… Увидимся первого сентября.

В последний майский день Вера, волоча в одной руке портфель да иногда оборачиваясь, постепенно удалялась от школьного двора, Сашкино сердце сжималось от тоски, смутно предчувствовало что-то плохое. «Вдруг больше не увижу?» – подумал маленький Сашка.

Лето выдалось дождливым и длинным. Сашка провел его дома, где думал о Вере, о том, как у нее дела, как проводит время. Наверняка она не скучала, гуляла по Красной площади и не вспоминала друга. Было очень обидно, и Сашка даже не выходил из своей комнаты. Надеялся, что мать спросит: в чем дело, почему грустишь, но вопросов не было.

Первого сентября Сашка искал на праздничной линейке Веру. Среди девочек с высокими белыми бантами ее не было. К Любови Павловне подошла опечаленная женщина в черном платке. Ее губы вяло, безвольно шевелились. Учительница побледнела, и Сашка все понял: Веру он больше не увидит. Но мальчик почему-то не испытывал печали, будто готовился к этому трагичному событию все лето.

Двадцать второго июня Веру сбил автомобиль, когда та мчала на велосипеде через пешеходный переход. Сутки она провела в коме. Врачи надеялись, что молодой организм справится. Но этого не произошло. Вера скончалась, не приходя в сознание.

Сашка столкнулся со смертью впервые. Прежде он знал о ней понаслышке, когда пятилетним мальчиком увидел кладбище, которое произвело неизгладимое впечатление. После этого любая еда для Сашки превращалась в игрушечное вкусное кладбище со свежими макаронными, котлетными, пюрешечными холмами и крестами из зубочисток. Интерес вскоре угас, и кладбище перестало быть чем-то особенным. Ну могилы, ну кресты. Ну памятники. Не было в этом тайны, а кончина Верочки казалась чем-то загадочным, не поддающимся осмыслению, как, например, числовые дроби.

– Мама, я знал, что не увижу ее больше, – признался Сашка. – Когда умирают люди, должно быть грустно?

– Нет.

– Почему нет?

– Что ты чувствуешь, сынок?

– Я не знаю.

– К сожалению, смерть неизбежна. Ты взрослый и умный, чтобы это понять.

– Мне хочется увидеть Веру.

Сашка безутешно рыдал весь вечер. Между ним и подругой пролегла невидимая черта. Раньше Вера была живой и теплой, а теперь ее якобы не стало. Сашка много думал о смерти, и наконец Вера ему приснилась. Она мчала навстречу на велосипеде. Жмурясь от удовольствия, подставляла лицо с веснушками теплому ветру. Подъехав, сбавила скорость, и друзья пошли по улице, которая вела к школе. Был вечер. И в лучах закатного солнца Вера была красивой и нежной.

– Очень рада, что мы вновь встретились.

– Ты же умерла.

Вера несколько раз потянула рычажок велосипедного звонка. Раздался недовольный громкий звук. Вера говорила тихо, но показалось, что девочка крикнула:

– Я живая! Не ври!