Песни Птицы Гамаюн

Ясна положила фото за пазуху и стала с непониманием разглядывать панамку. Данька показал, как носят ее. Ясенка рассмеялась:

– Вот уж диковинка! У нас, Данька, такие не надевают, малые с непокрытыми власами, а кто постарше, тот в косынке. Зарянку все спрашивать будут, не налюбуются и себе такое делать станут! А цветок-то какой красоты! Ну точно мак алый!

– Да, у нас такие маленькие девочки носят. А давай мы Зарянке ее сейчас отдадим? Можно?

– Конечно, только в круг вернемся, она там сидит. Заодно посмотришь на все в покое, ты же все спросил, что надобно было? Вон ты какой довольный был, аж светился и поклоны бил. Сказывай, что у тебя приключилось, раз ты так спешил в круг?

– Да. У меня есть два друга – Мишка и Полундра. Он, вообще-то, Вадим, но мы зовем его так. И строили мы с ними с самого начала лета такой домик на дереве, как шалаш. С лесенкой, двумя комнатами и обзорными пунктами. Ну, в общем, чтобы играть было веселее. Мы и макет сделали, и материалы искали, времени потратили на это очень много, но так его и не достроили. А тут пришли, смотрим – домик-то наш заняли! Другие мальчишки, чужаки какие-то из-за речки, мы их и знать не знаем. Так они на нас ополчились и отдавать наш домик не захотели. Сказали, идите, мол, новый стройте, а нас и ваш устраивает. И пришлось нам уйти. Но ведь так оставлять-то нельзя, вот я и решил у Гамаюн спросить, как нам быть.

– Лад, что же она тебе сказывала? – спросила Ясна.

– Сказала она, что врагов без ответа оставлять нельзя, что надо за свое сражаться, раз они пришли к нам, – глаза у Даньки сияли.

А девочка задумалась и долго молчала, но потом заговорила:

– Ах, Данька, Данька, – вздохнула глубоко она, – не все так просто. Конечно, оставлять все как есть нельзя, но и вступать в бой до того, как убедишься, что нет другого выхода, нельзя. Вот ты говоришь, что когда пришли и увидели, что ваше дерево отобрали, то вы первым делом попросили их оттуда уйти?

– Ну конечно! Это же наше дерево, наш шалаш! – упрямо завел старую историю Данька.

– Ведаю я, Данька, что вы думали. Но враги ли вам они? Разрушили чего?

– Не разрушили, а просто сидели там и уходить не желали.

– А что же вы, Данька, за все лето шалаш этот ваш так и не достроили?

– Да потому что то дела другие были, то сил не хватало. Так, чтобы всем собраться и сделать разом, не получалось. Мало нас для такого строительства, понимаешь? – спросил он с жаром и увидел, что Ясна еле сдерживалась, чтобы не засмеяться. И тут сам понял! Сами-то сделать не могли, а других мальчишек прогоняли.

– Вот, Данька, вам бы их к себе призвать на подмогу. И никакие не враги они, а просто мальчишки, которым тоже интересно поиграть.

– Точно, они еще сказали, что у них за рекой такого знатного дуба нет! Ну ты, Ясенка, голова! Я бы ни за что не додумался их к себе в ватагу взять! Так бы и построили, глядишь, скорее, а играть-то куда веселее, когда народу больше! – обрадовался он

Они, наконец, подошли к кругу. Уселись на свои места на бревнышках. Ясна раскрутила веретено и уже в который раз вдохнула жизнь в замершее пространство. Данька впервые смотрел на происходящее без страха и почти без удивления. Все казалось уже привычным и даже родным. Горел, как прежде, большой костер в центре круга, а в его зареве и искрах красовалась удивительная Гамаюн. Сейчас ее глаза были закрыты, она будто спала. Данька понял, что это от того, что сейчас у него на душе легко и радостно и он не задает ей вопросов.

Лица людей вокруг костра стали гораздо спокойнее, некоторые улыбались, у некоторых выступили слезы, но ощущение было умиротворенное. Он в этот миг отчего-то понимал всех этих незнакомых ему людей очень хорошо. Права Ясенка, все в этом мире связано, и при желании можно услышать и увидеть очень сокровенные вещи.

Данька вдохнул полной грудью сладкий ночной воздух и повернулся к Ясне, и та показала ему Заряну. Она сидела в нескольких метрах от них, поджав под себя босые ножки. В красном сарафанчике, с венком из полевых цветов в руках. Маленькая, с вздернутым носиком и копной золотистых волос вокруг симпатичного личика, Зарянка вдруг повернула к нему голову, словно почувствовав, что ее разглядывают. И Данька вздрогнул! На него смотрела точная копия его сестры Любавы.

Вот почему Ясна так долго разглядывала фотографию! Она долго всматривалась в него, а потом улыбнулась так, будто на ее лице расцвел огромный алый цветок, и он понял, что не ошибся с выбором подарка. Данька ловко спрыгнул со своего места, подошел к девочке и, приобняв, нежно надел на нее панамку. Как же она пришлась ей к лицу! Данька еще немного полюбовался ей и вернулся к Ясне, понимая, что слова тут совсем не нужны.

– Скажи, ты ведь тоже заметила, как Зарянка похожа на Любаву? Ты так долго разглядывала фото.

– Верно – увидала, как они похожи – как две капли воды!

– Отчего же так? Это как-то связано?

– Конечно, Данька, я же тебе сказывала, все сплетено невидимыми нитями, и то, что тут ты встретил Зарянку, тоже неслучайно. Вот ты захотел сделать добро, пожелал принести ей в дар этот чудной головной покров, не видя ее, не зная, и тебе добро и вернулось в образе твоей сестренки. Люби ее, балуй, оберегай. Это тебе сам мир подсказал.

– Ловко ты все объяснила, Ясенка! Ну вот, теперь мне надо возвращаться и разобраться со всей этой историей с чужаками! – сказал он.

– Ты запомни, что рекла тебе Гамаюн, в жизни точно пригодится! – сказала Ясна, – Но всегда прежде ищи истину и смотри. Если уж никак не сладить, то иди на бой и ничего не бойся. Помни, что за тобой силы света, раз ты свое обороняешь.

– Спасибо тебе! – сказал Данька и выразительно посмотрел на свою подругу.

– До скорой встречи, Данька! – она поняла его с полуслова и снова достала свое волшебное веретено, на котором, как с удивлением заметил Данька, стало гораздо больше красных ниток. – Доброго дня тебе и успеха, чтобы сладить с недругами! Сладить, понимаешь?

Глава 15

Утром Данька проснулся раньше обычного, был в отличном настроении и уже имел приблизительный план действий. Дом еще спал, солнце только-только встало и заливало двор ярким светом. Он залпом выпил стакан молока и, оставив записку родителям, чтобы ждали к обеду, вскочил на велосипед. Примчавшись к их дубу в мгновение ока, обошел его и внимательно осмотрел место. Нашел несколько обрывков тетрадного листа с чертежами, что не успел собрать Мишка.

Они, конечно, слегка промокли под вчерашним дождем, но под защитой дубовой кроны сильно не пострадали. В остальном же все выглядело вполне обычно. Тогда он вооружился длинной палкой, очертил вокруг дерева круг и встал вплотную к его стволу, прислонившись к нему спиной. Закрыв глаза, он мысленно поблагодарил Ясенку за переданное ему знание, поговорил с деревом, словно прося у него одобрения и защиты. Огляделся по сторонам – на улицах ни души!

– Чур-чурило! Стар-перестар! Ты ходи, ходи, похаживай! Ты сиди, сиди, посиживай! Ты води, води, поваживай! А от нашего дуба всех врагов отваживай! Чур нас! Чур нас! Чур нас! – заговорил громко, на четыре стороны света, еще раз обошел дерево по очерченному кругу и, чувствуя прилив сил, отправился собирать свою ватагу.

***

Спустя час друзья уже собрались на совет во дворе у Полундры. Расположившись под раскидистыми кустами сирени, Данька с жаром рассказывал о своей задумке и, сначала встретив отчаянное сопротивление друзей, все-таки смог убедить их в своей правоте. Решение было принято, и они отправились к дубу, чтобы устроить чужакам настоящую засаду.

Полундра, вооружившись биноклем, залег в ближайших к дороге кустах и не отрывал взгляда от дороги, ведущей к соседней деревне, с которой они ожидали появления мальчишек. Мишка занял позицию поближе к велосипедам, надежно укрытым от любопытных глаз, а Данька был ближе всех к дереву. Время текло медленно, солнце уже подбиралось к зениту, и напряжение возрастало с каждой минутой. Друзья изредка коротким свистом давали друг другу сигнал о том, что все в порядке.

Вскоре на дороге, поднимая клубы пыли какими-то палками, появились давешние ребята. Ватага смотрела на них во все глаза. Один из чужаков, что поменьше ростом, стал забираться по лесенке, но практически сразу с нее спрыгнул и стал сильно трясти рукой.

– Заноза-а-а! А-а-а-а-а! – завопил он что есть мочи, а потом уселся прямо на траву, пытаясь вытащить ее двумя пальцами, видимо, она была довольно крупной и никак не поддавалась.

Тем временем лесенку стал брать штурмом тот, что первым заговорил вчера с ватагой. Неспешно подошел, всем своим видом показывая, насколько легко у него сейчас все получится, и лихо подпрыгнул, стараясь сразу достать до последней ступеньки. Но вышло неловко, и он с размаху плюхнулся на землю. Взвыв от боли, он схватился за левую ногу и почти плакал.

Тут-то вся ватага и вышла из своего укрытия. Полундра, задиристый и болтливый, хотел было начать победную речь, но Данька остановил его жестом.

– Встать можешь? – спросил он у мальчика, который продолжал кататься по земле, держась за ногу. Второй ошалело смотрел, забыв о своей занозе.

– Ой-ой, как больно, ой! Попробую, ох-ох! – ответил тот.

Данька с Мишкой помогли ему, и он стоял, опираясь на их плечи, поджимая травмированную ногу, и тихонько охал. Полундра стоял чуть поодаль и явно не одобрял помощь чужакам.

– Надо срочно к врачу! – сказал Данька.

– Да у меня мама доктор, – простонал мальчишка, – в вашем же поселке, на базе отдыха работает. Ну, «Дружба» которая!

– Это хорошо. Как зовут-то вас?

– Меня Кирюха, – сказал парнишка с занозой, – а это Толик.

– Тоже мне Толик, – фыркнул презрительно Полундра, – одноногий капитан Флинт! Будешь Флинтом! Так, ребята, мы на великах, айда в «Дружбу»! Домчим мигом, только давайте в объезд, а то там ворота главные всегда под замком, ждать сторожа долго. А со стороны футбольного поля всегда въезд открыт.

Они расселись по велосипедам. Впереди ехал Данька, везя на багажнике стонавшего Флинта, позади крутил педали Полундра, специально наезжая на все кочки, чтобы сидевший сзади Кирюха высоко подпрыгивал. Закрывал колонну Мишка, который щурился на солнце и вечно отставал.

Наконец, прибыли. Сопроводили и Флинта, и Кирюху в медицинский кабинет и сели на лавочку ждать, когда те выйдут.

– Интересно как получается, – сказал Полундра задумчиво, внимательно вглядываясь в Данькино лицо, – вчера лазили – и ничего, а сегодня и один, и второй так опростоволосились. И ты, Данька, о чем-то явно недоговариваешь! Прибежал с утра такой взъерошенный, настоял, чтобы мы с ними мирились и в свою ватагу срочно принимали… Вот откуда ты знать мог, что они с нашей лестницы повалятся, а? Ну вот как?