Опасный дрифт

Опасный дрифт
Катерина Траум

Фаворита всех уличных гонок Айзека Росса не зря прозвали Безумцем – его сумасшедшая жажда скорости не даёт противникам шансов. Школьнице Энни, работающей летом в отцовской автомастерской, явно не дотянуться до такой звезды, и остаётся только вздыхать ему вслед. Однако когда бизнес отца грозит уйти на дно, оказывается, что помочь Энни спасти семейное дело готов лишь настоящий безумец…

Катерина Траум

Опасный дрифт

Пролог

Это лучше живого концерта «Нирваны».

Рёв двигателя, когда стрелка спидометра ползёт вверх. Гудящий от адской температуры мотор – музыка для ушей. Обороты нарастают, педаль газа утоплена в пол. Привычный реактив бурлит в крови, самый правильный и понятный. Долгожданный. Облегчённый вздох вырывается из его груди – всё, что можно себе позволить сейчас. Только не отвлекаться. А может, наоборот, на секунду отпустить руль? Чертовски заманчиво. Чтобы не допустить такой поблажки, он крепче стискивает пальцы.

Это лучше кокса, крэка, марихуаны, бренди, виски, рома и никотина.

Лучше, потому что бесплатно. Даже не так – ему ещё и заплатят при выигрыше. Удовольствие, приносящее деньги. Мечта? Нет, реальность. Пощупай её, потрогай, лизни, укуси. У счастья вкус бензина, машинного масла и металла. Счастье гремит каждым ударом сердца в висок. Пониманием, насколько далеко позади все соперники, ведь перед поворотом на последний круг ни у кого не хватит яиц давать газ. Только у «Безумного Росса». Росс псих. Росс самоубийца. Росс точно закончит как его папаша, не вписавшись в поворот. А ещё Россу глубоко плевать на все эти слова. У него крылья. Он летит. И в эту секунду он счастлив до покалывания во взмокших ладонях.

Это лучше секса с самой прожжённой порноактрисой; лучше, чем трахнуть Джей Ло и Сальму Хайек одновременно.

До поворота считанные метры[1 - Здесь и далее по тексту вместо американской системы мер использованы адаптированные для русскоязычного читателя единицы всех измерений (м, км/ч и пр.).], и позади шипят шинами об асфальт другие гонщики. Отсосите, лузеры. Потому что он не сбавит оборотов. Дрифту учил ещё отец. Природный талант, смешавшийся с опытным наставником и каплей безрассудства. И жаждой, нескончаемой, иссушающей горло жаждой адреналина. Вот, зачем он снова здесь. В задницу деньги, славу и очередную очевидную победу. Главное – получить свою дозу жгучего огня под кожу, мурашек вдоль позвоночника.

Айзек выворачивает руль в единственно подходящую секунду, и любимую «Бентли» заносит точно в поворот. Идеальный манёвр, заставляющий соперников глотать пыль из-под его колёс. Впереди мелькает финишная черта и высокая девчонка с флагом. Секунды до триумфа.

Это лучше, чем первая любовь.

Чёрная гоночная машина сияет алыми языками пламени на корпусе, словно ей передаётся всё, что происходит с водителем. Он выжимает из мотора максимум возможностей, почти ласково прошептав:

– Давай, Детка.

Двигатель радостно ревёт в ответ, и на лице Айзека проступает улыбка. Это не просто техника, не гора винтиков под крашеным металлом. Это – его инструмент, его продолжение и его единственная привязанность. Соперники далеко позади, и можно расслабленно откинуться на сиденье. Кайф. Как будто кончил, даже курить захотелось. Хоть второй никотиновый пластырь лепи на лопатку. Почти лениво он пересекает финишную черту, и гул мотора сменяет восторженный крик толпы. На секунду Айзек прикрывает глаза, не спеша выйти из уютного салона в сумеречный свет. Последняя капля удовольствия на сегодня. Жаль, что вечеринка так быстро закончилась.

Это лучше, чем жизнь.

1. Автомастерская Нельсона

Девичьи хрупкие пальцы с совершенно неженственной силой затянули металлическую пробку. Проще простого – подобные манипуляции Энн усвоила раньше, чем выучила таблицу умножения.

– Готово, мистер Дойл. Десять минут, чтобы масло добралось до дна, и можно заводить.

Она приветливо улыбнулась клиенту и вытащила из кармана джинсового комбинезона платок, чтобы вытереть грязь с ладоней.

– Так быстро? Да вы волшебница, мисс!

– Пара пустяков. Пройдите к кассе, отец пока вас рассчитает.

Проводив старичка взглядом, Энн вновь развернулась к его видавшей виды машинке и аккуратно закрыла капот. Любовно смахнула с него пылинки – этот «Форд» в силу почтенного возраста попадал к ней в руки с завидным постоянством. Но она не жаловалась: ей нравились такие автомобили. Казалось, за каждой гайкой своя история, а в салоне всегда пахло чем-то уютным и домашним.

Если когда-нибудь ей всё же доведётся купить себе машину, то она будет именно такой, ведь перебрать внутренности не сложно, а вот подарить металлу жизнь можно не всегда. У «Форда» мистера Дойла была не только жизнь, но и характер. Вот сегодня он не стал артачиться и позволил заменить масло, а завтра разворчится и не даст даже капот открыть или хлопнет им по белокурому затылку так, что в глазах зарябит. Впрочем, Энн умела договориться с непослушной техникой, за что и была самым ценным сотрудником автомастерской Нельсона в свои семнадцать.

Обычно помощь отцу тесно переплеталась с учёбой в школе, но в разгар летних каникул такой проблемы не возникало. И вместо тусовок на пляже с большинством одноклассников Энн предпочитала торчать в гараже. Работа тут находилась всегда. Хоть мастерская и не была самой крупной в городе, но предоставляла широкий спектр услуг, вплоть до мойки автомобилей.

В особых, узких кругах знали, что Генри Нельсон – лучший механик Бейливилля, умеющий сделать из любого металлолома гоночный спорткар. Именно гонщики составляли основную кассу их скромного семейного бизнеса. И Энни впитывала знания отца с пеленок, как губка. В шесть лет она умела завести машину шпилькой для волос. В двенадцать, примерно тогда, когда умерла мама – разобрать и собрать заново карбюратор. К семнадцати уже не было проблемой поставить на колёса и приделать бензобак хоть к детской люльке. Отец уволил старых помощников, оставив только двух парней для тяжёлой и грязной работы – с самыми деликатными заказами справлялась его не по годам сообразительная, единственная и любимая дочурка.

– До встречи через недельку, старичок, – наконец, попрощалась Энн с «Фордом» и убрала платок обратно в карман. Казалось, машина в ответ блеснула ей местами облупленной синей краской.

– Дорогая, замени меня! – раздался голос отца из каморки, исполняющей роль административного помещения и кассы у входа в их просторный гараж.

– Иду, пап!

Поправив хвостик на голове, Энни пошла на зов, попутно с тоской окинув взглядом пустой салон – клиентов, не считая мистера Дойла, сегодня не было. Никогда не знаешь, в какой день будет наплыв, а в какой затишье. Традиционно суматоха начиналась перед очередными гонками по ночным улицам. Но после вчерашней, похоже, никто не спешил латать машины. Только и осталось, что менять масло пенсионерам. Скука.

– Малышка, я сбегаю нам за обедом? Посиди пока.

Отец улыбнулся ей с какой-то затаённой гордостью. Наверное, мистер Дойл изрядно расхвалил юную труженицу ключа и гайки.

– Конечно. Мне с двойным сыром и клубничный коктейль.

– Знаю.

Генри довольно прытко для своей немаленькой комплекции выбрался из-за стойки администратора и направился к выходу. Далеко ему идти было не нужно – закусочная «Вэндис» располагалась прямо через дорогу. Удачное соседство мастерской и ароматных бургеров обеспечивало заведениям двойную прибыль: клиенты зачастую приходили общие. Нет ничего лучше горячей еды, пока ждёшь окончания работы механиков.

Энни заняла место отца и устало облокотилась о стойку. В гараже всегда было прохладно несмотря на палящую июльскую жару снаружи, но она всё равно включила маленький вентилятор сбоку от лэптопа. Приятная освежающая волна воздуха быстро растворяла запахи бензина и прочих химикатов. Девушка уже почти позволила себе расслабиться и сесть, когда послышались тихие, скользящие шаги.

Она знала, что только его кроссовки на толстой резиновой подошве могут быть такими бесшумными.

В горле неожиданно пересохло, но до кулера бежать было поздно. Пришлось глупо вперить взгляд в монитор ноутбука, изображая, будто занята чем-то важным. Как раз в ту секунду, когда Энн сообразила, что даже рук до сих пор нормально не помыла, в каморку зашёл никто иной как Айк Росс собственной персоной.

Вентилятор не справился – кислород исчез из тесной комнатки моментально. Энн нервно почесала шею, разом растеряв всю собранность и организованность. Мельком оценила внешний вид парня: белая майка, тёмно-синие шорты, волнистые чёрные прядки волос то и дело падали на лоб. Росс всегда выглядел так, словно только что встал с постели. И при этом умудрялся быть чертовски сексуальным – такие заключения она научилась делать совсем недавно, обращать внимание на разворот плеч и глубину медово-карих глаз.

Худшее открытие пубертатного периода: эталоном мужской привлекательности начал видеться до ужаса вредный, ехидный и слегка ненормальный брат лучшей подруги. Поэтому Энни считала себя если не дурой, то, как минимум, жертвой гомонящих в крови подростковых гормонов. А с природой приходилось бороться. Тихо и незаметно, сцепляя в кулак вспотевшие ладошки, всё ещё перепачканные какой-то дрянью.

И почему так всегда: чем круче хочешь казаться, тем более жалко выглядишь?

– Привет, малявка, – лениво протянул Айк, и только глухой бы не заметил лёгкого разочарования в его голосе. Поигрывая брелком с ключами, он нахмурился: – А что, Генри сегодня взял выходной? За двоих отдуваешься?

– И тебе хорошего дня, заносчивая задница, – в привычном их беседам тоне отозвалась Энн. – Вы разминулись, он пошёл за бургерами.

Айзек довольно ухмыльнулся. От него пахло лимонными леденцами, один из которых сейчас явно был во рту – не так давно он взялся бросить курить, и с тех пор спасался ими. Энни в силу дружбы с его сестрой Хлоей прекрасно это знала.

А вот чего не знала совсем: когда же началось это дерьмо? Когда вдруг традиционное «малявка» от старого знакомого стало немного обидным? Да, он старше на добрый десяток лет. И всё же… Неприятно ощущать себя карапузом перед взрослым дядей. Особенно когда «дядя» обладал такой обворожительной улыбкой, ямочками на гладко выбритых щеках и острыми скулами.

«Не пялься. Только не пялься», – повторяла она про себя как мантру, но без особого успеха. – «Он же, чёрт возьми, местная звезда. И девушек у него, наверное, на каждую ночь новая, по дням недели…»

– Ты опять испачкалась в какой-то грязи, малявка, – будто не замечая её смущения, вздохнул Айзек и подозрительно весело сверкнул глазами: – Умойся хоть.

– Айк, у тебя когда-нибудь появится чувство такта?

Его замечание разозлило. Не потому, что было сказано таким снисходительным тоном. Просто каждая мышца в теле напряглась в немедленном желании унестись в туалет и умыться ледяной водой. Как же по-идиотски бы это выглядело… Он бы наверняка заржал ей вслед.