Цена рока

– Есть повод для праздника? – хмыкнул Кей с плохо скрытой издёвкой, громким шлепком кинув на стол блокнот. – А то я без подарка, ты уж извини. И вообще, наливать – так всем, ребят из подвала забыл позвать. Нехорошо.

Джейк нехотя моргнул, по бледным скулам пошли пятна смущения. Хлюпнув носом, он откинулся на стуле. Кею показалось, что он немного дрожит: ну хоть столешницу из пальцев выпустил.

– Тебе ли не знать, что пьют не только по праздникам, – сипло прохрипел он и облизнул пересохшие губы.

О, эта сушь была очень знакома. Так сильно, что моментально захотелось взять этот чёртов стакан и хуйнуть его в ближайшую стену.

– Так есть повод, м-м? Давай, скажи мне, что он достойный. Что твой запой будет иметь хорошее такое основание. И ничего меньше, чем похороны любимой собачки, не годится, – он знал, что это жестоко. Но в груди уже ухало от злости, а руки сжимались в кулаки: не для того было сделано столько работы, чтобы сейчас его гитарист отправился бухать на месяцы. От того, как легко всё может улететь в ебеня, стало капельку страшно.

Джейк покраснел ещё сильней и сощурился. Шумно сглотнув, нехотя выдавил:

– Саймон. Сынок мэра Морган. Он узнал меня на записи. Да ты, наверное, сам видел комментарий, – он вытащил из кармана штанов потёртый смартфон устаревшей лет пять назад модели и щёлкнул по экрану. – «Шлюха всё ещё отсасывает. А эти парни знают, что их гитарист сраный гомик, или они все там пидары?»

Он отбросил от себя телефон, словно кусок грязи, брезгливо скривив дрожащие губы. Кейд вздохнул: он привык к тому, что любое творчество имеет как поклонников, так и ненавистников, и даже внимания на такие вбросы не обращал. Но мог понять причину, по которой Джейк сейчас разбит. Когда в твоей жизни что-то оставило шрам на теле совсем не в переносном смысле, забыть невозможно. Да уж, маски не помогли. Можно с ними и не заморачиваться больше.

– Я тяну вас на дно, – тихо пролепетал Джейк, жмурясь от стыда и унижения. – Мне надо уйти. Я не вывожу игру, я полный…

Грохнула дверь в подвал, и оттуда выскочила тонкая фигурка Сьюзен, не дав ему договорить. Кей постарался не обратить на это внимания: сейчас его больше волновал парнишка напротив, запутавшийся и вылетевший из седла из-за одной жалкой фразы. Благо, у девчонки хватило ума не встревать и остаться у стойки, шепчась с Мэй и бросая на их столик обеспокоенные взгляды. Но от внезапного ощущения дежавю у Кейда словно проснулось вдохновение: не так давно ему самому хватило нескольких слов, чтобы захотелось доказать что-то себе. День, когда пахло шоколадными пончиками.

– Кретин, – спокойно продолжил он, и Джейк удивлённо вскинулся, обнимая себя за дрожащие плечи. – Да, ты кретин, парень, если думаешь, что сейчас я тут сяду и буду рассказывать тебе, что без тебя мир рухнет или ещё что-то, что тебе наверняка внушает мамочка. Ты никому нахуй не будешь нужен, пока сам не поймёшь свою значимость. Те ребята считают тебя скулящей сучкой. И в чём же они не правы, если ты собираешься просрать всё, чего добился за последние дни, одним стаканом? Давай, Джейк. Пей. До дна. Докажи, что ты остался дерьмом.

Кейд подтолкнул стакан ближе к нему, резкостью жеста выплеснув пару капель на стол. Джейк вздрогнул и прикрыл глаза, дыша всё громче. От разлившегося в воздухе запаха алкоголя у Кея свело спазмом желудок. Он знал, что контроль теряется очень легко. И сейчас приходилось топать по самому краю, испытывая свои узлы на прочность.

– Как… Как у тебя получается? – шумно и жалобно проскулил Джейк, роняя голову в трясущиеся ладони. – Почему ты держишься?! Сколько ты в завязке?

– Полтора года, – спокойно пробасил Кей, и только потом до него дошло, что у стойки весь разговор слышен прекрасно. Но было уже поздно. – Я просто знаю, что это меня убивает. Последний запой привёл меня в больничку, где добрый дядя пожелал мне сдохнуть от цирроза или нового сердечного приступа. Трезвит, знаешь ли.

Он невесело усмехнулся сам над собой. Смешно, что даже это его не может остановить полностью, и борьба продолжается каждый день. Каждый чёртов раз, когда стакан стоит на столе так приглашающе. Всегда будут весы: его жизнь или минуты блаженного забвения. И чтобы весы не склонились на опасную сторону, приходится искать что-то, для чего стоит продолжать жить.

Благо в последние недели у него есть стимул. Вспомнив о том, что насобирал в свой блокнот, Кейд торопливо открыл его и листнул на нужную страничку, подсовывая под нос Джейка с другой стороны от бокала:

– Смотри. Думаю, тебе это понравится.

Тот шмыгнул носом и нехотя оторвал руки от лица, устремляя взгляд на мятый листок. Несколько раз моргнув, состроил удивлённую рожу:

– Я её знаю. Тут даже не столько аккорды, сколько барабаны нужны. Но Нил тоже наверняка её слышал…

– Ты на текст смотри, дубина, – вздохнул Кей. Он выписал себе этот трек специально для Джейка, и, как оказалось, очень вовремя. – Ты вроде хвалился в клубе, что можешь зачитать? Потому что припев я могу вытянуть, а вот читка моим коньком не была никогда.

– Я… я не…

– Только попробуй сказать, что не сможешь, и я тебе разобью нос, – криво улыбнувшись, пообещал Кей. – Так идём? Или будем пить? Учти, выпьешь это – и я закажу две бутылки. Тебе и себе.

– Ты же сдохнешь, если будешь пить, – тихо ахнул Джейк, уставившись на него в лёгком ауте. Кажется, для пацана был шок, что кто-то готов рисковать собой ради его жалкой тушки. Подхватив стакан, он без сомнений с размаху швырнул его в стену, рассыпая по полу блестящие осколки.

– Эй! – возмущённо гаркнула Мэй на мелкий вандализм. – Охуели там совсем?! Сами всё соберёте!

– Не бухти, – поднимаясь со стула, довольно подмигнул ей Кейд.

На притихшую у стойки Сьюзен он старательно не смотрел. Что ж, она всё слышала и поняла. Может, теперь у неё немного спадут с глаз розовые очки, и она примет правильное решение: свалить, пока не поздно, из такой сомнительной компашки. Вместе с облегчением от открытой правды в центре груди больно сжалась тоска. Мимолётно поймав её растерянный взгляд, он туго сглотнул горечь во рту. Кажется, реалии его жизни нельзя назвать чем-то, что подходит для неё.

И это вполне ожидаемо.

***

Незапланированная рокировка вызвала в подвале полное недоумение: едва поздоровавшись с парнями, Кейд уверенно взял гитару сам, а Джейка поставил к свободному микрофону. Он усиленно забивал голову любыми другими вещами, лишь бы не видеть, как Сью робко пристраивается на ящике и достаёт из рюкзака камеру.

Какого блядского хера она сегодня так вырядилась. Не смотреть всё трудней: платье в облипку, кудри – как приглашающее пирожное на тарелке. Он даже не мог понять, почему так морозится от неё: возможно, это был стыд. Стыдно признаться перед ней, какое он зависимое от стопки дерьмо.

– Что у нас за перестановки? – нахмурился Данди, уловив повисшее в воздухе напряжение и неловкость. На Джейка он посмотрел с сомнением, а на видок Сью задумчиво хмыкнул, переводя взгляд с её коленей на упорно отворачивающегося друга.

– Сегодня у нас солировать буду не я, – просто пожал плечами Кей и протянул ему листок с аккордами. Басов там было совсем немного, так что в принципе с игрой можно было справиться гитарой и барабанами. Нил с любопытством приподнялся со своего места и присвистнул:

– Вау. Это всё для меня, да? – он удовлетворённо провернул в руках палочки. Чтобы не терять возможность репетировать, он сумел стащить со склада магазина списанную на брак колонку, но звук её был довольно паршивый, хватало его лишь на подвальчик. И на том спасибо.

– Для нас. Это не для выступлений, просто для нас.

– А снять можно? Хотя бы эпизодами, – робко подала голос Сьюзен и помахала камерой. – Подписчикам не помешает затравка перед «Далтоном».

– Всё-таки рискуем? – оживился Данди и поправил шляпу.

– Рискуем, – подтвердил Кей. – У меня есть пара идей для торгового центра, но сначала пять минут разминки. Припев мой, куплеты читает Джейк. Нил, я так понимаю, в теме. Данди, можешь на подпевке…

– Да уж не тупой, это дерьмо пару лет назад по радио всё время крутили, – вздохнул он и сунул листок с аккордами в карман штанов. Никто и не сомневался, что для него дать пару октав и пару басов будет плёвым делом.

– Можешь снимать, Сью, – решительно выдохнул Джейк, доставая из стойки микрофон. Пусть пальцы побелели от усилия, но он даже почти не трясся, что Кейда сильно порадовало. Кажется, у пацана всё же есть чувство собственного достоинства. И есть, что сказать ублюдкам вроде Моргана. – Похуй, моё лицо всё равно уже все узнали.

Она слабо улыбнулась, включая камеру и направляя её на Джейка. Вся радость этого дня от согласия подруг помочь на грядущем выступлении и от утреннего разговора с мамой медленно исчезала: теперь она невольно начала замечать то, чему не придавала значения раньше. Что в лице Кейда есть неуловимое сходство с Джейком – эти мешки под глазами и усталое выражение. Да, она понимала, что святых тут никогда не было. А ещё наивно верила, что всем свойственно ошибаться. Полтора года – это большой прогресс. Настолько, что, наверное, уже можно забыть об этом и перевернуть страницу.

И когда раздался пробный удар по барабану, Сьюзен с облегчением выдохнула: да, надо просто оставить это в прошлом. Он справляется, и даже помогает справиться другим. Значит, это лишь то, что сделало его сильней, точно так же, как примирение с Данди. Главное, какой он сейчас, а не каким был когда-то. А сейчас Кейд – уверенно подключающий второй микрофон солист рок-группы. Лидер, каким он и должен быть. Совсем не потерявший для неё обаяния, которое так упорно прячет подальше, и которое проступает только во время выступлений.

– Я был вспыльчив, нестабилен. Жил изгоем, был бессилен. И в своих снах я жил дольше, где мечтал о чём-то большем[11 - Imagine Dragons – «Thunder» (художественный перевод Олега Абрамова).], – не очень уверенно начал Джейк, прикрыв глаза. Аккомпанемента его речитативу пока что не требовалось – и парни просто щёлкали пальцами в такт, подбадривая его продолжать. – Съёмка. Запись, съёмка. Займи место. Будет громко.

– Громко, – механически вторил Данди, создавая отдалённое эхо и ударив по басам. Кейд легко подцепил ритм, неспешно наигрывая на гитаре, и добавил своего голоса, когда нужно было взять повыше и помощней:

– Громко! Будет громко! Прости, будет громко!

Нил дал по барабанам, сводя все звуки в одну какофонию, и даже Сью свободной рукой начала прищёлкивать пальцами в очень въедающийся на подкорку такт. Джейк качал головой, понемногу начиная улыбаться – одним уголком губ, несмело, но второй куплет его раскрепостил больше. В голосе ощущалась горечь чего-то настоящего, от чего комок вставал в горле:

– Было больно. Было плохо, пока весь класс ловил хохот. Да кто ты вообще такой?! Может быть, ты решил стать звездой… Ты хочешь быть в авангарде, но шагаешь к последней парте. Вспоминаю. Те моменты. Когда бьют апло-дис-менты.

Раскачавшись, он всё уверенней смотрел в камеру, и даже сам начал петь вместе с Кейдом: непрофессионально, но с такой мальчишеской обидой, которую ему годами приходилось держать в себе. Но лучше немного покричать, чем заливать свою злость, становясь только ещё более слабым.

– Громко! Будет громко! Прости, будет громко! – в два голоса и с эхом Данди на фоне звучало просто отлично. Нил отрывался на барабанах, в кои-то веки имея возможность выставить их на первый план. Им было кайфово – и легко уловить друг друга, а больше ничего не требовалось. Они то и дело улыбались, прищёлкивая почти синхронно, и это казалось просто игрой, а не исполнением песни. Чем-то, что делало их ближе и важней, чем случайно собравшиеся вместе люди.

– Мы скоро вернёмся, Мидлтаун! – в последний раз щёлкнув пальцами, Джейк сложил их «пистолетами» и широко улыбнулся.

– Идеально! – воскликнула Сью, завершая съёмку. – Ребята, если у нас будет такая затравка, то на выступлении мы должны дать нечто эпичное. Даже не знаю, Линкин Парк? «Богемская рапсодия»?