Горький аромат фиалок. Роман. Том третий

Горький аромат фиалок. Роман. Том третий
Кайркелды Руспаев

Главные герои романа все же достигли своих целей. Вопрос только в том, какой ценой они достались. И к чему в результате каждый из них пришел.

Горький аромат фиалок

Роман. Том третий

Кайркелды Руспаев

© Кайркелды Руспаев, 2017

ISBN 978-5-4483-7424-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Жизнь продолжается

«Но даже обманув себя,

мы обмануть не сможем Бога»

    И. Тальков.

1

И вновь вернулась осень. Но, в отличие от своих предыдущих сестер, нынешняя оказалась плаксивой. Который уже день льет дождь непрерывно. Существуют только два времени суток – сумеречный день и темная ночь. Холодная сырость господствует везде – дома, в офисе, на стройплощадках.

Бекхан приподнял голову и, взглянув с неудовольствием на серое окно, вновь зарылся с головой под одеяло. Вставать не хотелось. Но и спать тоже. Майра возилась в своей спальне – теперь они имели каждый свою спальню. Не то, чтобы они были в ссоре. Нет. Просто в последнее время у Бекхана не было желания изображать из себя любящего, верного супруга. Нет, Майре не стало известно о его любовной связи точно. Она догадывалась, конечно, кое о чем, но Бекхан не позволял ей лезть в свои дела на стороне.

Теперь Бекхан проводил с Виолеттой одну ночь из трех – Майра молчала. Она попробовала однажды устроить сцену ревности; это произошло в тот день, когда она нашла пачку презервативов в барсетеке Бекхана. Он как раз вернулся после прекрасной ночи, проведенной со своей любовницей. Надо сказать, Виолетта превращалась в настоящую женщину; если раньше она отдавалась Бекхану без каких-либо ярко выраженных эмоций, то теперь входила, что называется, во вкус, и у нее начали проявляться первые признаки оргазма.

Бекхан сейчас был на самом пике мужских сил; он переживал второе пришествие сил. За ночь он делал три, а то и четыре «захода» на свою любовницу. Но презервативы он держал не для нее. Она с самого начала заявила, что не хочет никакой искусственности в их любви.

– Пусть все у нас будет настоящим, – сказала она, – Я не хочу, чтобы между нами было что-то.

– Но ты можешь забеременеть, – предупредил Бекхан.

– Пусть. Я хочу иметь ребенка от тебя. От кого же мне его иметь, как не от любимого человека?

Бекхан не знал, как возразить ей. Он прижал ее к себе и с чувством расцеловал. И они больше не возвращались к этой теме, хотя Бекхан и понимал, что зарождение ребенка принесет с собой проблему – нужно будет решать, как-то оформлять их отношения. Владимир Иванович уже знает почти все об их связи, но, если Виолетта забеременеет, придется просить ее руки, и тогда предстоит трудное объяснение с ним. Но пока это не случилось, и Бекхан старается не думать о будущем.

«Будь, что будет! А там посмотрим…», – так можно выразить его настроение.

Да, презервативы он держит не для близости с Виолеттой. Время от времени Аликеев устраивает оргии на четверых; правда, Карина больше не участвует в них. Вместо нее Марина приводит смуглянку Камшат. Смуглость ее зашкаливает за все приемлемые нормы – ее можно было бы принять за мулатку, если не знать, что родом она из дальнего аула. Камшат плохо, очень плохо говорит по-русски; она, можно сказать, нецивилизованная; но зато очень хорошо разбирается в искусстве любви. И темперамента ей не занимать.

Аликеев понял, что не соответствует ее запросам после первого же опыта. И он благоразумно уединялся с привычной Мариной, предоставляя Камшат Бекхану. И Бекхану стоило больших сил справиться с бешеным темпераментом страстной девушки. Но ему было интересно с Камшат – она внесла свежую, неизведанную струю в его жизнь. Она была непосредственной в своей ограниченности. Это была натуральная самка – ее накорми, как следует, одень в хорошую, добротную одежду и дай удовлетворить животные инстинкты. И все! Ничего больше ей не нужно.

Если Карина с Мариной строили какие-то планы, учились, участвовали в модельном бизнесе, и отношения с Аликеевым им нужны были, чтобы подпитывать эти планы финансами, то Камшат пошла на это не задумываясь, только из-за того, что могла существовать как самка в полной мере. Казалось, что и деньги, сами по себе ее не интересуют, хотя вряд ли можно представить женщину, не интересующуюся деньгами.

Кроме Камшат и Виолетты, Бекхан спал, хотя и редко, еще с одной женщиной. Он поддался домогательствам Аллы Колосовой – бухгалтера расчетного стола из офиса «Мотивации». Он оставался заместителем Владимира Ивановича, и ему приходилось бывать в офисе фирмы. И каждый раз его подкарауливала Алла Денисовна. Бекхан не мог бы объяснить даже себе, как это произошло, но в одну прекрасную ночь он все-таки оказался в ее постели. Да, она не разочаровала его, она была еще молода, и еще не успела растратить своих женских сил. Но и ничего выдающегося из себя она не представляла. И, конечно же, никак не смогла бы конкурировать, ни с Камшат, ни, тем более, с Виолеттой.

Но проходило какое-то время, и Бекхан ощущал настоятельную потребность в ласках своей бухгалтерши. И он звонил ей, и они оказывались в ее квартире, и на эту ночь Алла Денисовна отправляла детей к своей сестре.

Бекхан думал иногда, что толкает его к этой непонятной, и вместе с тем самой обычной женщине простая жалость. Да, он жалел молодую вдову, и получал удовлетворение оттого, что каждое свидание с ним делает ее чуточку счастливой. Но ведь его тянуло к ней, к ее незатейливой постели в ее обычной квартире. Почему? Он не знал ответа на этот вопрос. Возможно, ему недоставало тихого, обычного счастья в кругу простой, незатейливой семьи? Ведь ни одна из его других женщин, – ни Виолетта, ни Камшат, ни тем более Майра, не довольствовались, в общем-то, тем минимумом, что он дарил Алле Денисовне. Ее квартира была той пресловутой тихой пристанью, где он мог ничего и никого из себя не изображать. Он там просто отдыхал душой.

Но и хлопот Алла Денисовна ему доставила. Она не смогла утерпеть и похвасталась перед коллегами своей «победой» над Бекханом Кенжеевичем. И представила доказательство своего «подвига» – Бекхан неосторожно согласился сфотографироваться с ней. Ну и спустя некоторое время об этом узнала Виолетта. Эта фотография оказалась в ее электронном почтовом ящике с соответствующим текстом. Но мудрая девушка ничего не сказала своему любимому. Что бы ни делал он, она принимала как должное. Решил он связаться с вдовой – значит, были веские причины. Значит, он не мог поступить по-другому. Но так решил ее разум. А ее душа…

Бекхан сразу почувствовал неладное – в отличие от него, Виолетта не могла владеть собой. Он расспрашивал ее об изменении отношения к нему, спрашивал, что произошло, и она показала ему то фото.

Бекхан мог бы придумать что-нибудь оправдывающее, изобрести какую-нибудь историю о прошлой любви к Колосовой. Но он честно рассказал все об отношениях с ней.

– Прости меня, Вета, – сказал он, – Я понимаю, что очень виноват перед тобой. И вряд ли ты поймешь меня в этой… безобразной, по твоему мнению, истории. Но это – простая человеческая жалость. Сострадание. Мы видим на улице попрошайку и даем ему деньги, которые так необходимы нашим близким, нашей жене и детям. Вроде бы тем самым мы в чем-то изменяем им. Ведь они недополучат эти деньги. Но мы рассказываем об этом акте милосердия им, и они понимают нас, и им и в голову не придет обвинять нас в чем-то порочном. Но несчастным нашим соотечественникам не хватает иногда не только материального, им недостает душевного отношения, нашей ласки. Мы проходим мимо сироты, может быть, лишь бросив в его ладонь мелочь, а ведь как ему хочется, чтобы вы просто погладили его по голове и сказали что-нибудь приветливое. Совсем немного ему нужно, но мы отказываем ему в этом, руководствуясь какими-то нелепыми понятиями о приличиях. То же самое взрослые одинокие люди, особенно, женщины. Такие, как Алла Денисовна. Она стала вдовой слишком рано. И у нее практически нет шансов выйти замуж вторично – с пятью ребятишками на руках это нереально. Но ведь она еще молода! Ей нужен мужчина, ей нужны его ласки, его внимание, совсем немного, пустяк, медяк! Но и этого медного гроша ей не получить, потому что это будет квалифицировано, как измена, как разврат. Но я думаю, что ты поймешь мой порыв и не назовешь меня изменником или развратником.

Вместо ответа Виолетта прильнула к нему и зашептала горячие слова извинения. И их с Бекханом отношения выправились, и она еще больше, еще сильнее полюбила его.

Но Майра не Виолетта. Она попробовала устроить сцену ревности. Видимо она чуяла запахи чужой женщины и прежде – животные инстинкты остались с нами, они никуда не делись. Но тут вещественное доказательство, улика. Она растолкала успевшего заснуть Бекхана, и, держа в одной руке барсетку, а другой тыча пачкой дорогих презервативов ему в нос, закричала:

– Что это такое, Бекхан?!

И тут же побледнела – лицо ее мужа перекосила яростная гримаса. Он резко вскочил на ноги, и, вырвав барсетку и презервативы из ее рук, грубо ее оттолкнул.

– Заткнись! – рявкнул он, – Это тебя не касается!

Майра опешила от такого обращения, и попыталась продолжить разборки. Но Бекхан не дал ей раскрыть рот.

– Я тебе сказал: заткнись! – гаркнул он еще раз. Глаза их встретились, и Майра поняла, до нее дошло, что имеет дело не с тем, прежним Бекханом, который мог снести все. Теперь на нее глядели жесткие, даже жестокие глаза, без намека на снисходительность. И она прикусила язык.

С тех пор в их доме окончательно установилась тишина. Майра занималась домашними делами, если не каталась по городу, навещая одну новую подругу за другой, отправляясь вместе с ними в поход по магазинам и салонам. Она принимала каких-то важных, по ее понятиям гостей – Бекхан не вмешивался. Лишь бы не мешала, не лезла в его дела, не доставала расспросами о том, где и с кем он проводит свое время. Главное, он регулярно подбрасывает деньги – чего же еще ей надо?

Однажды она заявила:

– Мне нужен капитал.

Чем очень удивила его.

– Капитал? Я не ослышался? – спросил он.

– Нет, не ослышался. Я хочу завести свое дело – открыть пекарню.

Бекхан пожал плечами. А почему бы ей и не заняться делом? Все же какая-то польза. И ей, и всем остальным. Свой бизнес – это, кроме всего прочего, еще и дополнительные деньги. И, в случае чего, Майра с детьми не будут бедствовать. Мало ли что может случиться с Бекханом. Тем более, что он стал главарем самой крупной бригады Аликеева, контролировавшей центральные районы города, крышевавшей самые доходные объекты. Как то: казино, рынки и торговые центры. Державшей самые денежные притоны.

Бекхан понимал, что стал в какой-то мере мишенью, и, хотя старался не думать о смерти, тем не менее, брал меры личной безопасности. И думал о том, что может статься с его семьей в случае его внезапной гибели. Он открывал счет за счетом в разных банках на имя жены и детей, покупал драгоценности, которые хранил в хранилищах тех же банков. И вот теперь поддержал идею Майры. Мало того, решил открыть пару торговых точек в разных концах города. Приобрести их помогли чиновники из акимата – не зря же он завел обширные знакомства.

Под его началом в новом качестве – бригадира, бугра, были молодые ребята почти одинаковой внешности – бритые наголо или с короткой стрижкой качки, с надменными взглядами, которые они старались спрятать за темные очки. Но, конечно, по своей сути они все были разными. Он подошел, и к ним, и к своей новой работе, как всегда добросовестно. Он старался разобраться с особенностями характера каждого члена бригады, с привычками и образом мыслей, и обращаться с каждым из них соответственно этим особенностям.

Аликеев же не считал нужным вникать во внутренний мир своих подручных. Он сказал как-то:

– Ты слышал о таком понятии – «черный ящик»? Нет, это не то, что ищут после авиакатастрофы. Любой прибор, например, стиральную машину, можно рассматривать как черный ящик. То есть, большинству людей не требуется знать, как эта машина устроена, что у нее внутри, как действует ее механизм. Это дело специалистов. Потребители должны знать об общем назначении прибора и должны уметь пользоваться внешним пультом управления. Так и с людьми в нашем подчинении – знай, за какой рычаг дернуть, на какую кнопку нажать, и они будут исправно служить. А дадут сбой, откажутся работать… так ведь всегда можно сдать такой «прибор» в утиль.