Мир без конца

По завершении ученичества большинство подмастерьев оставались у своих бывших наставников и трудились как поденные работники, за плату. Немногим удавалось заручиться расположением мастеров и перенять дела после их кончины. Этот путь для Мерфина был закрыт. Юноша слишком уж ненавидел Элфрика и намеревался сбежать от того при первой же возможности.

– Давайте взглянем сверху, – сказал Годвин.

Все четверо двинулись к восточной части собора.

– Хорошо, что ты вернулся из Оксфорда, брат Годвин, – обронил Элфрик. – Но тебе, верно, не хватает ученого общества.

Ризничий кивнул.

– Тамошние учителя воистину поразительны.

– А студенты, должно быть, выдающиеся молодые люди. Хотя ходят слухи, конечно, об их дурном поведении.

Годвин скроил покаянную мину.

– Боюсь, отчасти эти слухи правдивы. Когда молодой священник или монах впервые покидает родные места, ему легко впасть в искушение.

– Но все же нам повезло, что у нас в Кингсбридже есть люди, обучавшиеся в университете.

– Очень любезно с вашей стороны.

– О, это чистая правда.

Мерфину хотелось крикнуть: «Да заткнись ты, подлиза!» Но таков уж был Элфрик: не слишком умелый строитель, работавший кое-как и мысливший убого, он отлично знал, как себя вести с другими. Мерфин видел собственными глазами, снова и снова, как мастер проявлял обходительность к людям, от которых ему что-то было нужно, и как он грубил тем, от кого ему ничего не требовалось.

Куда больше юношу удивлял Годвин. Неужто столь умный и ученый человек не видит Элфрика насквозь? Может, все дело в том, что человеку, которому льстят, лесть затмевает взор?

Годвин открыл дверцу в стене и начал подниматься по узкой винтовой лестнице. Мерфин испытал прилив воодушевления. Он любил блуждать по собору тайными ходами. Вдобавок ему действительно хотелось выяснить, отчего обрушился каменный свод.

Приделы представляли собой одноярусные пристройки по обеим сторонам центрального нефа. Над ними нависали сводчатые потолки с выступающими каменными ребрами. Над этими потолками лежала покатая крыша, что поднималась к основанию ряда верхних окон. Между верхушкой свода и крышей находился этакий треугольник пустого пространства, неразличимый снаружи. Именно туда и направились монахи со строителями, желая осмотреть разрушения сверху.

Через окна внутрь собора сочился тусклый свет, а Томас предусмотрительно захватил с собою масляный фонарь. Мерфину сразу бросилось в глаза, что, если смотреть сверху, своды над травеями немного различались. Крайний восточный свод был менее выпуклым, чем соседний, а следующий, частично разрушенный, тоже казался каким-то не таким, как остальные.

Проверяющие двигались по тыльной стороне, держась ближе к краю, где свод был прочнее, и подобрались, насколько было возможно, к разрушенной части. Свод строился точно так же, как и собор в целом, его камни скреплялись раствором, разве что потолочные плиты были тоньше и легче нижних. От основания свод шел почти вертикально, однако по мере подъема загибался внутрь и в определенной точке смыкался с кладкой, что тянулась от противоположной стены.

– Очевидно, перво-наперво следует восстановить своды над первыми двумя травеями, – высказался Элфрик.

– Своды с ребрами в Кингсбридже уже давно никто не возводил. – Брат Томас обернулся к Мерфину: – Ты сделаешь опалубку?

Подмастерье понял, что имеет в виду монах. У края свода, где кладка стояла почти торчком, камни держались на месте за счет собственного веса, зато выше, где свод начинал переходить в плоскость, требовалась какая-то подпорка, чтобы камни не выпали, пока будет сохнуть строительный раствор. Само собою напрашивалось изготовление деревянного каркаса, то есть опалубки, поверх которой станут выкладывать камни.

Это была непростая задача для плотника, ведь каркас следовало расположить предельно точно. Брат Томас имел представление о качестве работы Мерфина, благо уже несколько лет внимательно наблюдал за тем, как Элфрик с подмастерьем трудятся в соборе. Впрочем, со стороны монаха обращаться к подмастерью, минуя мастера, было не очень-то вежливо, и Элфрик не замедлил вмешаться:

– Под моим руководством он справится.

– Да, я смогу сделать опалубку, – отозвался Мерфин, уже размышляя о том, где поставить строительные леса, чтобы они подпирали опалубку, и площадку для каменщиков. – Но эти своды возведены без опалубки.

– Не мели ерунды, парень, – пробурчал Элфрик. – Как же иначе? Ты просто ничего не понимаешь.

Мерфин прекрасно осознавал, что спорить с мастером глупо. Но через полгода Элфрик окажется его соперником, и нужно, чтобы люди вроде брата Годвина заранее убедились в его умениях. Кроме того, юношу уязвило презрение в голосе мастера, и он испытал непреодолимое желание выставить мастера на посмешище.

– Да посмотрите же сюда, на тыльную сторону свода, – процедил Мерфин. – Работай каменщики с опалубкой, они бы наверняка перемещали ее от травеи к травее. Тогда все своды имели бы одинаковую крутизну. Но сами видите, что она разная.

– Значит, они использовали опалубку по разу в каждой травее, – брюзгливо возразил Элфрик.

– Зачем? Неужто им некуда было девать дерево? Да и плотникам пришлось бы платить больше, не забывайте.

– Как ни крути, перебросить свод без опалубки невозможно.

– Да, верно, хотя есть один способ…

– Хватит, – перебил Элфрик. – Ты здесь, чтобы учиться, а не чтобы учить.

В спор вмешался Годвин:

– Погодите, Элфрик. Если парень прав, аббатство сбережет кучу денег. – Монах посмотрел на Мерфина: – Что ты хотел сказать?

Мерфин уже почти жалел, что затеял этот разговор, который наверняка дорого ему обойдется. Но придется продолжать, раз уж начал. Иначе все решат, что он и вправду лишь попусту мелет языком, а на самом деле ничего в строительстве не смыслит.

– Этот способ описан в книге из монастырской библиотеки. Он очень простой. Сначала кладут камень, потом протягивают над ним веревку. Один конец веревки крепится к стене, а на другой конец вешают бревно. Веревка образует прямой угол и не позволяет камню выпасть из раствора и свалиться вниз.

Некоторое время все пытались вообразить эту конструкцию. Наконец Томас кивнул:

– Разумно.

Элфрик выглядел разъяренным.

– Что за книга? – поинтересовался Годвин.

– Она называется «Книга Тимофея», – ответил Мерфин.

– Я слышал о ней, но никогда не заглядывал внутрь. Обязательно поищу. – Монах повернулся к остальным: – Мы все посмотрели?

Элфрик и Томас кивнули. Когда стали спускаться, мастер негромко спросил юношу:

– Ты понимаешь, что сам отказался от нескольких недель работы? В жизни не поверю, чтобы ты так поступил, будь договор твоим.

Мастер был прав: Мерфину это и в голову не пришло. Доказав, что опалубка не обязательна, он сам лишил себя работы. Правда, в доводах Элфрика крылось что-то очень нехорошее. Нечестно потворствовать ненужным тратам только потому, что люди платят тебе за бесполезный труд. Мерфин не хотел зарабатывать, обманывая других.

По винтовой лестнице спустились в алтарную часть, и Элфрик сказал Годвину:

– Я зайду завтра с расчетами.

– Хорошо.

Мастер повернулся к Мерфину:

– Ты останешься здесь и посчитаешь камни в своде придела. Потом найди меня дома и сообщи.