Трон падших

За исключением умных глаз, по которым угадывалось, что его мысли были заняты быстрым разбором головоломок и загадок. Он продумывал следующий шаг и использовал для этого сведения, полученные от Камиллы.

Он вновь посмотрел на нее. В его проницательном взгляде загорелся неведомый огонек.

– Через два дня я устрою бал-маскарад.

Камилла нахмурилась. Она не сразу уловила суть резкой смены темы разговора.

– Я уже получила приглашение.

Он рассеянно кивнул.

– Я помогу с поисками вещи, которая принадлежала вашему отцу. Подделку я оставлю у себя, чтобы держать Вексли на коротком поводке. Я прослежу за тем, чтобы он не создавал никаких проблем ни для кого из нас. Если вы согласитесь написать Проклятый трон, я верну вам подделку, как только моя картина будет завершена.

Он поднял руку, упреждая любые споры.

– В результате этой сделки мы оба получим то, что хотим. Прежде чем отказаться от моего предложения, найдите время, чтобы хорошенько все обдумать, мисс Антониус. Это справедливая сделка.

Его просьба казалась вполне разумной, но у Камиллы застучало в ушах.

Она не могла нарисовать этот трон.

По крайней мере, не выдав одну из своих самых сокровенных тайн.

Хотя выбора у нее не оставалось.

– Назовите истинную причину, по которой вам так нужна эта картина, – спросила она, не надеясь, что он ответит. И все же, если ей предстояло раскрыть Синтону один из своих секретов, он должен был выдать в ответ свой.

– Я вам говорил. Я коллекционирую необычные предметы искусства. Вы так талантливы, что мне захотелось приобрести вашу работу.

Выражение лица Синтона резко потускнело. Мельком Камилла разглядела в его изумрудных глазах бескрайнее одиночество – казалось, оно длилось целые столетия. В его взгляде не было ни намека на человечность, только холод, причем настолько беспросветный, что она вздрогнула. Она легко могла представить, что он прожил целую жизнь совсем один и его мучило то, от чего ему было не сбежать. Необъяснимым образом, это ее тронуло.

– Очень хорошо, – сказала она. – Я дам ответ через два дня, на балу.

Пятнадцать

Зависть был удивлен тем, что Гудфеллоу оказался прав насчет фейри.

Черный рынок на Сильверторн-лейн назвали в честь существ, которые продавали любопытные товары и заключали безжалостные сделки со смертными. Те, кто сюда приходил, были либо глупы, либо настолько высокомерны, что считали себя способными обвести вокруг пальца тех, кто изобрел обман.

Большинство людей полагало, что фейри не способны лгать. Эту сказку фейри сочинили сами. Они вообще часто придумывали такой фольклор, который был бы для них выгоден.

Лишь одно поверье соответствовало истине: фейри действительно можно было сразить железом. Если бы смертные были хотя бы наполовину такими умными существами, какими себя воображали, они строили бы дома и тюрьмы именно из него. Зависть знал, что именно так устроены подземелья в Домах Греха его братьев. По королевствам бродило множество других, менее известных душегубов, которых железо удерживало столь же надежно.

Ушлые торговцы зазывали его из ларьков под открытым небом, пытаясь заманить к своим прилавкам.

– Камень памяти?

– Зелье для бесконечной похоти?

– Куртка для отвлечения любого врага и обмана самой смерти?

Зависть не спеша шел по мощеной улице, небрежно засунув руки в карманы, и оглядывал каждый лоток с сомнительными артефактами. Однако внутренне он был напряжен. Он чувствовал, как магия фейри пульсирует вокруг, маня и соблазняя. Она напоминала песню, которая медленно проникает в подсознание слушателя, пока он не начнет подпевать, даже не задумываясь. Она была едва уловима, словно электрический заряд в атмосфере или аромат, наполняюший воздух пьянящей смесью пряностей и грозовых туч. Перепутать ее с чем-либо было невозможно: это была магия Дикого двора.

Дикий двор – так называлось королевство Неблагих, дом темных фейри. Все фейри появлялись на свет в одном из двух дворов. Благой двор населяли светлые фейри, которые поклонялись солнцу, весне и лету. Фейри Неблагого двора почитали луну, осень и зиму.

Королевство фейри, разделенное посередине невидимой границей, лежало в западной части архипелага, на котором располагались Семь Кругов и Острова Перемен. Благие облюбовали восток, где ярче всего сияло солнце, а Неблагие обосновались на западе, где безраздельно властвовала луна.

Само собой, были и одиночки, и изгнанные фейри, и каждый из них терпел свои трудности. Стремление быть частью двора укоренилось в самом их существе, поэтому покинуть его по своей или чужой воле было непросто. По крайней мере, Зависти так говорили.

Время у фейри шло иначе, чем в других королевствах Подземного мира. Несколько дней в мире смертных равнялись нескольким месяцам в мире фейри, а несколько дней в мире фейри занимали неделю или две в Семи кругах. Зависть знал это по своему опыту, с тех самых пор, о которых он предпочитал не вспоминать. Даже несмотря на то, что он избегал коварного Дикого королевства, за прошедшие годы до Семи кругов дошли слухи о раздорах при дворе Неблагих.

Кажется, несколько десятилетий назад Прим Ройс, королева Неблагих, которая прославилась своими жестокими забавами, на время отреклась от престола. Она наслаждалась хаосом, который вызвало ее отсутствие. Она так поступила в большей мере для того, чтобы вывести из себя короля.

Она была Раздором, а он – Хаосом. Оба были так же непостоянны и изменчивы, как луна, которой они поклонялись. Вместе они правили Неблагими. За несколько тысячелетий они собрали двор кошмарных фейри, скрюченных, корявых и прогнивших насквозь. Само королевство Невидимых раскололось на зазубренные осколки. Прим Ройс и Леннокс правили всеми, а под властью их злобных наследников оставалось четыре двора. Зависть не понаслышке знал, что Неблагие похожи на суккубов. Они так же питались эмоциями, большинство из которых было связано со страстью. А еще фейри обожали играть с людьми.

Поэтому Зависть и его братья внимательно следили за ними. Особенно когда ведьмы и вампиры начали кружить над фейри, словно акулы, которых привлек запах пролитой крови. От острова Злобы, где располагался двор вампиров, было рукой подать до юго-восточного берега Семи Кругов. Так что им было легко доплыть к фейри по пути на запад мимо островов Перемен.

К счастью, Благие проявили благоразумие и сосредоточились на своих собственных делах, не заботясь о злых собратьях.

Зависть отвлекся от мрачных мыслей и огляделся, чтобы убедиться, что никто из этих странных одиночек фейри не разобрался, куда они пошли.

Его внимание привлекла лавка слева. Кисти для рисования, изготовленные из драгоценных камней, блестели в лунном свете. Одна, невозможно прекрасная, была вырезана из цельного изумруда.

Зависть взял кисть, нащупывая следы магии, но она была такой же невинной, как казалась на вид.

– Я возьму ее.

Медные глаза сверкнули. Блеснули острые зубы.

– Прекрасный выбор, Ваше Высочество.

Его настоящий титул был пустым звуком, однако несколько пар глаз волшебных существ обратились к нему. Прежде чем фейри раскрыли еще какой-нибудь из его секретов, Зависть приставил кинжал к горлу Неблагого. Острие впилось достаточно глубоко, чтобы пролилась его сверкающая кровь.

Клинок Зависти засиял, довольный подношением.

– Знаешь что? Расскажи-ка мне кое о чем. Возможно, это убедит меня позволить твоей голове остаться на плечах. Посмеешь соврать, и этим же вечером я помочусь на твой погребальный костер. Согласен?

Демонический клинок не разбирал, кого и что ему разить. Ни один бессмертный, кроме братьев Зависти, не выдержал бы его удара.

Фейри закипел, но склонил голову. Он был достаточно мудр и хотел увидеть свет еще одного нового дня.

– Ты или кто-нибудь из твоих знакомых продавал сведения человеку по имени Пьер Антониус? Мне нужны подробности.

– Да. Он хотел выяснить, как путешествовать между мирами.

– Как давно?

– Два года назад.