Небесные всадники

– В таком случае она станет багрийской подданной и жить будет по законам Багры.

Исари быстро улыбнулся, торжествующе взглянул на брата, будто бы говоря: «Потерпи пару лет! Если так любишь, время пролетит незаметно».

Амиран неожиданно для самого себя закрыл лицо руками и затрясся от смеха. Старший брат протянул ему кубок с жидкостью, отчетливо пахнущей кошачьим корнем. Амиран выпил предложенное питьё, не поморщившись, только зубы лязгнули о край стакана.

– Простите, – сказал он, отсмеявшись. – Прошу прощения, господа! В семьях попроще младшие часто донашивают за старшими одежду, мне же достанутся корона и жена!

– Ты сейчас наговоришь глупостей, – прервал его Исари, неожиданно сильно стискивая руку. – И мне в который раз придется за тебя краснеть. Этот день всех нас утомил. Ваше высочество, доброй ночи. Амиран, останься, пожалуйста.

Амиран вскочил со своего места, поклонился камайнцам, и они ответили тем же, смирившись, как видно, с тем, что всё остаётся, как было оговорено, но не более того.

Исари указал рукой в сторону эркера, скрывающегося за массивным книжным шкафом, тяжело поднялся, опираясь правой рукой о стол.

Амиран с тревогой смотрел, как его старший брат, которому не исполнилось еще полных двадцати семи лет, с трудом, будто древний старик, сделал несколько шагов.

– Тебе нехорошо? – жалобно спросил он, сам удивившись тому, каким тонким стал прекративший недавно ломаться голос. – Позвать лекаря?

Исари улыбнулся, тяжело опустился на обитую мягкой тканью скамью, откинул волосы со лба.

– Не стоит. Пустое. Просто устал.

Амиран сел рядом, взглянул на брата.

– Скажи, – сказал Исари. – Скажи, я сделал что-то не так? Я что-то тебе не додал?

– Нет… – удивленно шепнул Амиран.

– Я не смог заменить тебе отца, виноват. Я не могу уделять тебе много внимания…

– Разве ты в чём-то виноват? – испуганно пробормотал цесаревич. – У меня… правда, всегда всё было… я благодарен тебе.

– Тогда почему ты всё делаешь, будто наперекор? Может быть, после моей смерти все мои надежды и чаяния пойдут прахом? Может быть, всё, что я делаю, совершенно бессмысленно? Я боюсь, Амиран.

Лицо Исари было белым, а зрачки расширены.

– Я боюсь этого. Боюсь, что всё, сделанное мной, не принесёт плодов, а может быть, наоборот, только страдания…

– Прости, я не думал, просто не думал.

Исари закрыл лицо руками.

– Я так не хотел, чтобы ты привязывался ко мне. Чтобы ты переживал, когда я умру.

– Но я всё равно буду переживать, – удивленно ответил Амиран. – Мне всё рано будет не хватать тебя.

– Мне бы этого не хотелось, – ответил Исари. – Я тяжело переживал гибель близких.

– Это не в твоих силах, – усмехнулся Амиран. Впервые он почувствовал себя взрослым рядом с Исари. Разве он не должен заботиться о старшем брате? Разве Исари не нужна поддержка? – Я, конечно, не очень умен, но даже я вижу, что ты делаешь для страны, как ты живешь.

– Значит, я дурак.

– Даже спорить не буду.

Они сидели какое-то время молча, каждый думал о своём, но впервые между ними не чувствовалось отчуждение. Исари первым очнулся от невесёлых мыслей и протянул брату руку.

– Мир?

– Мир! – ответил Амиран.

– Ты иди, – сказал Исари неожиданно, без перехода. – Мне сегодня ещё нужно сделать кое-что.

Амиран окинул его взглядом и посоветовал:

– Шёл бы ты лучше спать.

Исари приложил руку к сердцу.

– Клянусь, через час я буду в постели.

Амиран впервые без насмешки, без дерзости поклонился своему брату и государю и поспешил выбежать за дверь. Там, в полутьме сгустившихся сумерек, он одним движением, обрывая и ломая крючки, распахнул камзол, чувствуя себя так, будто вырвался из самой гущи ожесточённой битвы.

Он не сразу заметил сидящую на корточках у двери кабинета фигуру. Фигура поднялась, похожая в полутьме на паука-сенокосца из-за длинных рук и сутуловатой спины.

– Аче! – воскликнул Амиран, чувствуя к подмастерью смешанные чувства. Вроде бы и обижаться нет причин: он всё же человек подневольный, но Амиран привык считать его своим приятелем. – Ах ты, предатель!

Аче явно смешался, пробормотал:

– Я не мог промолчать, ваше высочество. Не имел права. Мой учитель…

Амиран примиряюще похлопал его по плечу.

– Я сам виноват. Наслушался старинных баллад о влюблённых, побеждающих все преграды на своем пути. И не учел, что хоть и царевич, а живу не в сказке.

Аче помялся немного и сказал:

– Я хочу вам кое-что показать, ваше высочество.

– По приказу своего учителя? – фыркнул Амиран.

– Нет, мой господин. По приказу своей совести.

– Что ж, веди. Посмотрим, куда тебя заведёт твоя совесть. Куда тебя привело ученическое послушание, мы уже знаем…

В той части дворца, куда повел его Аче, Амиран никогда не был. Здесь не было ничего интересного: кладовые, полные ковров, погрызенных мышами, и сломанной мебели, годящейся только на растопку, но имевшей невероятную историческую ценность. Амиран не был уверен, что потомки будут так уж счастливы копаться в этом хламе, но так и быть, пусть лежит…

Аче завел его в крохотную клетушку, пахнущую сыростью и мышами, и отворил небольшую заслонку в самом темном углу.

Амиран подошел к ней, прильнул лицом и сдавленно выругался. Кабинет брата был как на ладони.