Тайна Моники Джонс

Мы по очереди приняли душ, завели будильник и улеглись спать. Моника бесстрастно выслушала наши заверения, будто мы мечтаем спать на полу, и уложила нас с Кэтрин на свою кровать, постелив себе у тумбочки. Кэтрин заснула мгновенно, мило посапывая у меня под боком. Я немного поворочалась в попытках не накручивать себя. Тщетно.

– Моника…

– Да?

Я свесила голову с кровати, всматриваясь в ее лицо, скрытое во тьме, и спросила:

– А что, если Анна еще в опасности? Пикап ехал с такой скоростью, удивительно, что она осталась жива… вдруг за ней придут? И тот звонок… Анна не сомневалась, что это Эмбер.

– Мама попросила шерифа Хоука приставить к ней полицейского на пару дней и ночей. На удивление он был не против. Касаемо Эмбер… нужно немного потерпеть. Завтра мы будем знать больше. А теперь спи и ничего не бойся.

Я откинулась назад на подушку, натягивая одеяло до подбородка в ожидании долгой и бессонной ночи. Ветки абрикоса стучали в окно, монотонно покачиваясь на ветру, но я не поворачивалась в ту сторону, боясь, что могу увидеть в темноте двора Моники то, к чему не готова. В глубине души я понимала, как это глупо, ведь за черными тучами, предвестниками дождя, не видно было даже синей луны. Прошло не так много времени, и я уснула. Спала крепко до самого утра, не имея ни малейшего понятия, что это едва ли не последняя спокойная ночь в моей жизни.

* * *

Утром за окном плыли все те же тяжелые тучи, город застыл в ожидании небывалого дождя, а Эмброуз казался черно-белым рисунком.

Я чувствовала странную маету в районе грудной клетки. Тревожные колокольчики звенели в голове не переставая, они создавали какую-то странную мелодию, не слышанную мною ранее, но при этом до боли знакомую. Кэтрин спала, я умылась и отправилась на поиски Моники, обнаружив ее на кухне за приготовлением завтрака. Пахло только что сваренным кофе, шоколадными панкейками и омлетом с беконом.

– Доброе утро, – улыбнулась Моника, – не знала, что вы предпочтете на завтрак, решила все и сразу, так сказать. Папа на работе, хорошо, что его и на выходных вызывают.

Я села напротив Моники, поражаясь тому, как можно быть такой бодрой в десять утра.

– Есть какие-то новости?

Моника шмыгнула носом и пожала плечами, переворачивая один особо аппетитный панкейк.

– Состояние Анны удалось стабилизировать почти сразу, но с того самого момента – никаких изменений.

Я сочла то, что Анне не становится хуже, хорошим знаком, но лишь неопределенно кивнула головой.

– Пойду будить Кэтрин, – Моника стряхнула с рукава муку, придвинула ко мне многочисленные тарелки и грозно напомнила, что завтрак – самый важный прием пищи.

Я съела один панкейк, выпила полчашки кофе и поднялась назад в комнату Моники, услышав непонятную возню и громкие препирательства. Как оказалось, разбудить Кэтрин с утра без моральных потерь было делом проблематичным. Она сначала умоляла дать ей поспать подольше, потом требовала отстать от нее, но просыпаться не хотела, как мы ее ни будили, все повторяя во сне о каких-то ангелах-киборгах. Только когда Моника психанула и сказала, что мы идем без нее, Кэтрин соизволила открыть один глаз. На скорую руку собравшись, мы, даже толком не позавтракав, отправились в путь.

Воздух Эмброуза напоминал что-то сладкое и в то же время терпкое, так пах наш вишневый ликер, да и сама погода как будто опьянела. Быстрее всего можно было дойти до нужного нам места в сердце Изумрудного леса, начав путь через дорогу за заправкой мистера Тони. Ни Монику, ни Кэтрин, ни тем более меня такой расклад не воодушевлял. Моника посмотрела на меня жалобным взглядом, спрашивая, нет ли другой альтернативы, я ответила кислой гримасой. Радовало только отсутствие тумана, которому даже при свете дня удавалось создать на заправке мистера Тони атмосферу мрачной напряженности.

Через полчаса, миновав злополучное место, откуда доносились звуки старого радио – «Блюз на перекрестке», мы вошли в Изумрудный лес, восторженно оглядываясь по сторонам. Казалось, это сюда уплыли краски Эмброуза: на краю дороги листья отливали золотом, а в глубине тихий лес был темно-зеленого цвета, деревья покрылись влажным мхом, неизвестные мне растения робко пробивались из-под сырой земли. Кэтрин вдохнула полной грудью и умиротворенно раскинула руки, будто намереваясь обнять весь Изумрудный лес, а Моника в желтом дождевике немного скептически оглядывалась вокруг, явно не совсем понимая открывшуюся нам картину.

– И в глубине этого леса спрятана корпорация зла?

– Внешность обманчива, – напомнила ей Кэтрин. Она сорвала ромашку и сунула ее за ухо.

Где-то вдалеке зарокотал гром, я, непроизвольно вздрогнув, сказала:

– Не теряем времени. Вперед.

В Изумрудный лес люди ходят часто: устраивают пикники, взбираются на гору Влюбленных, но очень далеко не идут, ведь связь тут пропадает и найти обратную дорогу становится трудновыполнимой задачей. Я не переживала, потому что запомнила карту мистера Ньютона. Стоило только закрыть глаза, как я видела координаты, они ясно указывали нужный нам путь.

– Здесь лес становится гуще, – заметила Моника минут через двадцать.

Мы обошли пару огромных каменных гор, заброшенный колодец, к которому не рискнули подойти ближе чем на десять метров, но ничего похожего на шахты так и не встретили. Вскоре деревья и впрямь начали тесниться поближе друг к другу, а их листья отливали синевой. Ветки царапали руки и лицо, цеплялись за одежду, волосы, бледно-розовый плащ Кэтрин порвался в трех местах. Обойдя неожиданно появившиеся густые кусты сирени, мы вышли на такой участок, где за верхушками деревьев почти не видно было неба. Перед нами возвышалась гора метров двадцати в высоту, в центре ее образовалось подобие арки из трех серых каменных глыб.

– Вход в шахты, – ахнула Моника. Ее голос сел и охрип, она неуверенно подошла поближе к горе, качая головой. – Поверить не могу. Не все в Эмброузе знают, для чего они были построены на самом деле, но никто не сомневается, что они существуют… и вот стоять перед ними сейчас…

– Без карты сюда не доберешься. – Я подошла поближе к Монике. – Это место особенное, и оно либо уже было таким и выбрано как раз из-за этого, либо стало необыкновенным благодаря «Красному маяку».

– Даже в свете последних событий я не верю в мистику, но здесь, – Моника в благоговейном испуге повернулась на сто восемьдесят градусов к нам, – но здесь все иначе. Чувствуете?

Я чувствовала только приглушенный ритм своего сердцебиения. Что-то не так.

– Изумрудный лес всегда казался белой вороной города, – Кэтрин внимательно оглядывалась, пытаясь запомнить малейшие детали, – теперь я понимаю почему. Эмброуз всего лишь его тень.

– Смотрите, – пытаясь отделаться от первобытного страха перед неведомыми мне событиями, я прошла ближе ко входу, заметив на левом камне черный экран. Время никак не сказалось на нем, он спокойно смотрел на нас изнутри тяжелой глыбы.

– Кнопок нет. Сенсорный экран из девяностых? – Моника одобрительно кивнула. – Неплохо.

Не успели мы и слова вымолвить, как Кэтрин беспечно провела по экрану пальцем. Вслед за ним потянулась красная линия и тут же исчезла.

– Здесь нужен пароль, – спокойно сказала она, уже обследовав железную дверь, наглухо отделяющую внешний мир от загадок «Красного маяка». Вход был чуть дальше от образовавшейся каменной арки, он тонул в полумраке тайн прошлых лет.

Пока девочки с любопытством осматривались, я не устояла перед соблазном нарушить свое правило не оглядываться назад, ведь Изумрудный лес настойчиво шептал это сделать. Мурашки волной прошлись по всему телу, когда я обернулась к деревьям и кустам сирени, которые спокойно скрывали это место от посторонних глаз.

– Что, если мы тут не одни?

– Мистер Ньютон не посылал бы нас сюда, – уверенно ответила Кэтрин, – нам стоит остерегаться Человека без лица и девушки Фантома, но будь они здесь, уже дали бы о себе знать.

Я продолжала завороженно смотреть на кроны деревьев и непонятно как цветущую в конце сентября сирень.

– Что говорила Анна? – голос Моники вывел меня из ступора, вернул в реальность у старых шахт. – Мистер Ньютон написал на обороте карты какую-то подсказку, возможно, пароль.

– «Наблюдай внимательно за природой, и ты будешь все понимать намного лучше», – процитировала я.

– Ммм, чудненько, – Моника выпятила нижнюю губу, посмотрев по очереди на нас с Кэтрин. – Есть идеи, юные Эйнштейны?

– Лично я поняла фразу буквально настолько, насколько возможно, – Кэтрин встала перед нами, оглядываясь вокруг, вдыхая свежий воздух. – Природа Эмброуза – это Изумрудный лес. Причал – символ «Красного маяка», ведь отталкиваясь от него, придумали название. Наш город и маяк находятся в противоположных точках, но окружены лесом так, что образуют символ бесконечности.

Не дав нам и слова сказать, Кэтрин резво обернулась к экрану и провела по нему тонким пальцем. Черный экран засветился красной перевернутой цифрой восемь, после чего ярко мигнул и погас. Щелчок, и со стальным скрежетом железные двери отъехали влево. Вход был открыт, перед нами зияла черная пустота туннеля, откуда веяло сыростью и затхлостью. Пыль медленно оседала на землю, мы с Моникой оторопело смотрели на Кэтрин.

– Поблагодарите потом, – запинающимся голосом ответила она.

Моника начала рыться в рюкзаке, куда предусмотрительно сложила фонарики. Кэтрин пару раз чихнула и сделала два медленных шага вперед, после чего обернулась, приглашающе кивнув на вход в шахты. Меня на долю секунды буквально парализовало от страха, но я почувствовала, как мои пальцы мягко сжала теплая ладонь. Я подняла затуманенный испугом взгляд на Монику, она задорно улыбнулась.

– Помнишь, как я однажды в детстве разбила папину любимую чашку, боялась идти домой и, не придумав ничего получше, прибежала к тебе? Ты повела меня назад и соврала отцу, что это твоя вина. Нас тогда не наказали. Считай, так будет и сегодня, нам повезет, все будет хорошо.

– А если там все же кто-то есть? Они могут сделать с нами что угодно!

– Тогда устроим нехилую драку в стиле Марвел. Или трусливо сбежим. Как карта ляжет.