Исключение из правил

«Да», – мгновенно отвечает Вирт. «Я убила его. С огромным удовольствием отсев его голову топором с серебреным лезвием. Знаешь, в тот момент, когда его уродливая голова покатилась по земле, а тело безвольной тушей упало, я испытала чувство благодарности. Словно все те люди, которых он убил и съел, благодарили меня за убийство их убийцы».

Внезапно у меня перед глазами встает история из моей жизни. Не настолько кровавая и ужасная, какую только что рассказала мне Вирт. Нет. Это обыкновенная история, об обычных школьниках.

Это был третий класс, когда я впервые начала замечать, что мир не так прост, как кажется. Это было далекое время, когда я считала Сирену Серпентайн, одной из своих лучших подруг. И между нами не было вот таких вот обыденных перепалок, сопровождающихся оскорблениями и задетым за живое. В то время, она казалась мне милой и хорошей девочкой. Но очень скоро, буквально за пару недель до окончания первого семестра, она показала мне свою настоящую суть. То, какой она была внутри. Мы живем совсем недалеко друг от друга. И во время нашей мнимой, для Сирены, и настоящей дружбой, для меня, мы часто вместе шли домой, а потом расходились в разные стороны. И однажды, когда я шла домой, а Сирена за мной, произошло то, что немного опустило мои розовые очки. Сирена бросила мне в спину большой камень. Я помню, как закричала от боли, а потом упала на колени и ладони. Маленькие камешки на асфальте больно впивались в голые колени и ладони. По моему лицу стекали ручьи слез, а губы дрожали, пытаясь сдержать вырывающиеся наружу всхлипы. В то же время, Сирена стояла за моей спиной, и мерзко хихикала своим писклявым детским голосом. А потом сказала только одну фразу:

«– Теперь ты понимаешь, что я чувствовала, когда ты сказала, что хочешь участвовать в выставке. Хотя я говорила, что не хочу, а ты должна была со мной согласиться».

А затем презрительно хмыкнув, она ушла. Я еще долго тогда сидела на тротуаре и плакала. Я думала, что это был один случай. Что такого больше не будет. Но, Бог мне свидетель, как же я ошибалась. Такие случаи не прекратились. Наоборот, их стало еще больше. Я пыталась сказать своим друзьям о том, что делала со мной Сирена. Но все было впустую. В глазах других детей, она оставалась светлым ребенком, которая, не то что совершить, даже подумать о таком не может. И я молчала. Терпела ее издевательства, такие как захлопнувшая перед моим носом дверь, больно ударившая меня по голове. Придавленная нога под ножкой стула, который она хотела отодвинуть, а там оказалась моя нога. Кнопка в кроссовках для бега. Для восьмилетней девочки, ангела в глазах других, у нее была на редкость огромная любовь к садистским поступкам, по отношению к другим. И если для других эти поступки выглядели как будто это не она. То у меня это был просто вызов. Плевок в лицо. И брошенная на землю перчатка.

Только через полгода, я приняла для себя решение, что с меня хватит. Мне надоели эти постоянные издевательства. И бесполезные попытки убедить других, что она не та, кем кажется. Однажды, когда она в очередной раз подошла ко мне с, полной злорадства и предвкушения, улыбкой, я бросила ей в лицо фразу о том, что мне это надоело. И мне плевать что она об этом думает. Что в следующий раз, я не буду молча терпеть ее издевательства. Что в следующий раз, она получит ответ. Такой, от которого она больше никогда не оправится.

После этого, мы больше никогда не были подругами. Хотя, тогда мы уже ими не были. Я была просто ее подопытной мышью, над которой она проводила тесты, задаваясь вопросом, выжит она в этот раз, или сдастся.

Поэтому, после того, как Вирт рассказала мне эту историю, и я, на несколько минут вновь поглощенная в свои воспоминания, дух внутри меня спросила:

«Ты ведь мне веришь? Я бы ни за что не причинила человеку боль, если он того не заслуживает».

То я прошептала всего одно слово:

– Верю.

Лес полностью погрузился в тишину, в которой каждый звук, будь он треснутой веткой, шуршанием крыльев летучей мыши или криком совы, звучал так, словно он прошел через громкоговоритель.

Внезапно по телу пробежала дрожь, а волоски на руках встали дыбом.

– Что происходит? – шепчу, ощущая, как внутренности сжимаются он неведомого страха, так внезапно появившегося.

«Кто-то приближается. Быстрый, голодный и злой. Нам нужно куда-нибудь спрятаться», – говорит Вирт твердым голосом. Она явно что-то задумала и уверена в своем решении.

– Куда? – спрашиваю, чувствуя, как сжимаются легкие от страха. Оглядываюсь по сторонам, чувствуя, что то, голодное быстрое и злое, приближается. Но вокруг меня, нет ничего такого, где можно было бы спрятаться. Ни укромной пещерки. Ни большого дупла. Ни большого дерева с толстым стволом, за которым я могла бы спрятаться.

«Лучше сразу спрячемся, чем я буду тебе это объяснять», – говорит Вирт, и замолкает.

Мои глаза вновь начинают гореть ярким бордовым огнем, а тело наполнилось знакомой силой. Мое тело вновь знает что ему нужно делать, и моя помощь ему в этом не нужна. Ноги сначала медленно переступают с места на место, со временем ускоряясь. И вот, уже через несколько секунд, я бегу вперед. Мои чувства, стали как будто в сто раз лучше. Я слышу каждый шорох вокруг себя, каждый вдох, каждый шелест. И неведомое мне существо, которое уловило мой запах. Хотя сам его запах, заставляет появиться слезы в моих глазах, и почувствовать желчь в горле. Потому что он пахнет мокрой грязной шерстью и кровью. Я не оглядываюсь по сторонам, в поисках владельца этого запаха, но точно знаю, что он бежит за мной. И пока я отвлеклась на свои мысли и запахи, мое тело действовало словно на автомате. Мое тело прыгает, руки цепляются за ствол ближайшего дерева. А затем, я словно обезьяна, вцепляясь руками в верхние ветки, добираюсь до самой густой части дерева, откуда меня невозможно увидеть, но я могу видеть все. Приседаю на корточки, обводя взглядом своих бордовых глаз местность.

«А сейчас, ничего не говори. Я, насколько это в принципе возможно, скрыла наш запах. Кем бы не было это существо, оно нас не заметит. Конечно, если ты не будешь мне отвечать».

И послушав Вирт, я молча киваю.

«Отлично. С одним разобрались. А теперь давай смотреть, что же изменилось за это время, пока я не могла вмешаться в их дела».

Хочу спросить в чьи дела не вмешивалась Вирт, но сдерживаю себя. Хоть обычно, я бы и ослушалась такого приказа. Но именно сейчас, мне кажется, что нужно послушаться. А то, что-то мне подсказывает, что это неведомое мне существо, будет очень не против разодрать меня в клочья. Но вот я, абсолютно против такого исхода событий. Мне еще жить хочется.

Мои мысли прерывает хруст веток под чей-то тяжелое поступью. Немного поворачиваю голову, так что бы смотреть в некий арочный проем между двумя деревьями. И увиденное, вновь за сегодняшний день, меня поражает. Потому что там стоит огромный волк, оскалив не менее огромную пасть, с чертовой пропастью острых, словно лезвия бритвы, клыков. Яркие желтые глаза горят в темноте ночи, словно фары машины. Черная шерсть матовым туманом обволакивает мощное накачанное тело зверя. Огромные когти приводят в ужас только одним своим видом. И только посмотрев на них, приходит осознание. Эти когти свобод одним движением отсечь человеку голову.

«Оборотень-перевертыш. Человек, который по собственному желанию способен обращаться в огромного волка. Чем сильнее человек, тем больше волк», – говорит у меня в голове Вирт, на секунду отвлекая меня от рассматривая волка.

Но что еще больше ужасает меня после двух минут осмотра этого животного, которого в принципе не должно существовать в природе, так это присутствие другого человека. Если его можно так описать. Высокий мужчина, около двух метров ростом. С длинными, чуть ниже плеч волнистыми русыми волосами. Сейчас завязанными в хвост с помощью черного кожаного шнурка. Яркие красные глаза с прищуром и недовольством смотрят на огромного волка. И, может, еще с некой долей превосходства. Массивная шея выглядывает в треугольном вырезе свитера. Широкие плечи обтягивает черная кожаная куртка с поднятым воротом. Мускулистые руки сложены на груди. Ноги в обтягивающих черных брюках расставлены на ширине плеч. На ногах черные ботинки-казаки с железными вставками.

«А вот этот тип весьма неприятная живность в сверхъестественном мире. Я бы даже сказала, самая неприятная», – вновь подает голос Вирт.

– Ты слишком долго бегаешь по лесу, – хриплым голосом говорит мужчина, грозно смотря на оборотня. – Опять за белками охотился?

Но волк на его реплику только презрительно фыркает, на секунду блеснув во тьме острыми передними клыками. А затем, к моему огромному шоку, садится на задницу, не переставая смотреть на мужчину.

А меня так и тянет спросить у Вирт, кто же это такой? Самая неприятная живность. Кто он, черт возьми.

– Хорошо, – мужчина примирительно поднимает руки вверх, усмехаясь кривой ухмылкой, и только взглянув на острые клыки, блеснувшие в лучах луны, я понимаю кто он.

«Вампир. Жестокий, кровожадный и беспощадный вампир. Я тебе даже больше скажу – это древний вампир».

Что еще за древний вампир?

Но мой вопрос так и остается просто вопросом, когда я замечаю нечто странное. С волком начинает, происходит нечто странное. Что-то за гранью моего понимания. Он начинает корчиться в каких-то судорогах. Он становится на задние лапы. Его шерсть словно врастает в тело, превращая его с огромного волка, в обычного на вид парня. С черными вьющимися у ушей волосами. И горящими желтыми глазами. Тонкие губы парня кривятся в презрительной ухмылке.

– Арнольд, когда я узнал, что дело срочное. То даже представить себе не мог, что на эту встречу ты явишься сам. Тем более, ни один уважающий себя оборотень, не будет бежать на встречу с вампиром, – сложив руки на голой груди, отвечает парень. Оу, еще один факт, который я пропустила мимо своего внимания. Он абсолютно голый. Я могу увидеть накачанную каменную грудь, шесть четко очерченных кубика пресса. И даже тонкую полоску темных волос, начинающихся у пупка и спускающуюся ниже. А туда я точно не хочу смотреть.

– Не паясничай, Джон, – твердым голосом отвечает вампир, очевидно являющийся Арнольдом. – Потому что дело действительно срочное. И если мы с ним не справимся, то всем будет очень-очень плохо.

– Сомневаюсь, что кто-то в состоянии справится с огромным кланом оборотней и вами, вампирами, – говорит оборотень по имени Джон, буквально выплевывая слово «вампирами».

– Ты всего не знаешь, маленький оборотень, – на этих словах вампира, Джон скалит вновь острые клыки в предупреждающем рыке. – Успокойся, есть нечто большое, что может нам угрожать. Всем нам.

– И что же это? – спрашивает оборотень, и я на секунду задумываюсь о том, что его никаким образом не волнует тот факт, что он абсолютно голый. Дело привычки, наверно.

– Не что, а кто. Одна юная девушка, способная уничтожить весь мир по щелчку пальцев.

Это о ком он? Вирт?

– Ты о…? – в голосе только что уверенного в себе оборотня, появляются нотки страха.

Вампир уверенно кивает.

– Нам стало известно, что она вернулась. В своем истинном обличии или в сосуде, нам точно неизвестно, – в его голосе звучит отчаяние.

– Тогда нам нужно уничтожить сосуд, – уверенно говорит оборотень. Хотя мне кажется, что за этой уверенностью скрывается ужас. – Не будет сосуда, не будет риска того, что она сможет нас уничтожить.

– Интересно, как это ты уничтожишь сосуд, если мы не имеем понятия, как найти существо, идеально умеющее маскировать себя? – с иронией в голосе, сложив руки на груди, спрашивает вампир.

Оборотень на пару минут замолкает, словно идет варианты ответов.

– Какая разница? – внезапно вспыхивает Джон. – Мы знаем, что она здесь. Неужели вы, всемогущие вампиры, не сумеете обнаружить одного единственного духа? Даже если вам угрожает гибель? – оборотень выгибает бровь. – Кстати, чего вы ее боитесь? Вас же хрен что убьет. А если бы был способ, ты бы передо мной уже не стоял.

– Знаешь, – вампир ухмыляется. – Мне прям так сильно хочется взять и удивить тебя тем фактом, что эта девушка, едва ли не единственная в мире, кто способен убить древнего вампира. Она единственная уничтожила в пять раз больше вампиров, чем оборотни. И теперь, как ты думаешь, мы позволим ей жить?

– Думаю, что нет, – заключает оборотень. – Если ты говоришь, что опасность угрожает всем, не только вампирам, тогда оборотни в деле. Я не могу позволить погибнуть своему клану.

– Отлично, – удовлетворенно говорит Арнольд. – Тогда вот вам первая подсказка; Мы точно знаем, что она скрывается в школе. Но как именно, не знаем.