Когда горит огонь

Я стараюсь не выронить блок из вспотевших рук и переворачиваю его. Каким бы ни был штраф, хуже все равно не будет.

«Отправь Фолкнеру сообщение „Я вас люблю“».

Я ошибался.

Меня спрашивают, что там, и я судорожно соображаю, как выпутаться без объяснений. У меня нет ни малейшего желания снова злить тренера, а в последнем сообщении папа просит прислать денег. У меня сводит желудок: как отцу удается вечно влезать куда не надо и все портить? Я даже не прочитал сообщение полностью, просто закрыл беседу. По-любому там всегда одно и то же дерьмовое оправдание.

«Я верну. В двойном размере. Я знаю парня, который знаком с жокеем, и скачки – дело верное».

Или, если он выпил: «Благодаря мне ты получил все и отвернулся от семьи. Не хочешь помогать собственной плоти и крови, ты мне не сын. Ты думаешь, что лучше нас, потому что поступил в крутой колледж, но все равно у тебя ничего не выйдет».

Стейси нетерпеливо выхватывает у меня блок и зачитывает. Вокруг нее, понятное дело, смеются. Я бы тоже посмеялся, если бы сообщение было от кого-то другого. Я беру в обе руки стопки и быстро выпиваю их.

– Ого, ты и правда не хочешь, чтобы я видела голых телок в твоем телефоне, – говорит Аврора, когда я вытираю тыльной стороной руки слетевшую каплю. – Да я шучу, не смотри так серьезно. Это мило.

– Мило?

– Ты не показываешь кому попало личную переписку, – кивает она. – Хранишь секреты.

Храню секреты. Да, так и есть. Жаль только, что сейчас дело не в этом.

Игра продолжается раунд за раундом, выпиваются рюмки, исполняются вызовы, летят оскорбления в адрес Робби и Джей-Джея. Нейт отправляет сестре деньги за то, что не поцеловала человека слева – Робби. Бобби посылает Фолкнеру сообщение «Я по вам соскучился», Генри залпом выпивает пиво, а я оказываюсь без рубашки за то, что не поцеловал ближайшего рыжего, кем оказывается Лола. Поцелуй с девушкой соседа по квартире и тренера точно не поспособствует спокойной жизни в колледже.

Эмилия наклоняется к башне, которая уже смотрится весьма неустойчивой, и с широкой улыбкой читает:

– «Предложите двоим поцеловаться». Ну вы как дети. – Она поворачивает блок к нам, и ее губы растягиваются в озорной улыбке. – Ну, поскольку я знаю здесь только вас… Наверное, просто выберу Аврору и Расса.

– А я кто такой? Призрак? – кричит Джей-Джей с другого конца стола, драматично воздевая руки. – Похоже, наша дружба для тебя всего лишь шутка.

Эмилия что-то говорит, а до меня не сразу доходит, что она назвала мое имя. Пока не чувствую на себе взгляд Авроры. Боже, она такая красотка.

«Единственный, кто знает о твоей неуверенности, – ты сам».

Ее румянец стал еще ярче, глаза блестят.

– Ты достаточно трезвая, все нормально?

Она с усмешкой кивает.

– А ты?

Я осторожно просовываю руку ей под волосы, обхватываю ее затылок и поглаживаю ее челюсть большим пальцем, чувствуя ладонью бешеный пульс.

– Ага.

Она становится на цыпочки, я опускаю голову, и ее руки ложатся мне на шею, а потом наши губы встречаются. Поначалу осторожно и робко, а потом она тихо стонет, и на минуту я забываю, что мы не одни.

Однако публика про нас не забывает, и когда я притягиваю Аврору к себе, они улюлюкают, резко сбрасывая нас с небес на землю. Она делает шаг назад, поднося руку к губам, и что-то шепчет Эмилии, отчего та улыбается.

«Притворяйся, пока не получится».

Игра продолжается, один за другим выпадают пустые блоки, народ уже спрашивает, не кончились ли приколы у Робби и Джей-Джея, на что те страшно обижаются. Аврора вытаскивает очередной пустой блок, и все разочарованно стонут.

– Башня держится лучше, чем я, – бормочет Аврора, кладя блок на вершину шаткой конструкции.

Я вытаскиваю свой блок и вижу на деревяшке неряшливые каракули Робби.

«Изменить направление».

– Изменить направление? – вслух читаю я. – Не понял.

– Это значит, что опять мой ход, – говорит Аврора, и Робби кивает.

Она выбирает блок. С инженерной точки зрения, это один из худших вариантов, грозящих обрушить башню. Может, она и правда хочет, чтобы конструкция рухнула, но моя мысль обрывается, когда Аврора начинает смеяться. Это волшебный смех, черт побери.

Она поворачивает блок ко всем.

«Станцуй с ближайшим хоккеистом танец на коленях в течение двух минут».

– Это я написала! – радостно заявляет Лола. – Не за что, кекс.

Если бы взглядом можно было убить, я был бы мертв. Все хоккеисты, сначала задержав оценивающий взгляд на Авроре, смотрят на меня с неприкрытой завистью. Я громко прочищаю горло, чтобы они опомнились.

О боже! У меня будет стояк на глазах у всех друзей.

Бобби убегает в столовую за стулом, а Анастасия спрашивает у Авроры о ее музыкальных предпочтениях. Знаю, это не проблема, а вот моя закрытость – очень даже. Не сомневаюсь, что я сейчас красный как рак. Как изображать уверенность в такой ситуации?

Я наклоняюсь к уху Авроры, чтобы только она могла слышать:

– Не обязательно это делать. Не позволяй им давить на тебя.

– Это всего лишь дурацкий танец. – Она сжимает мою руку. – Но спасибо. Если ты против, я просто выпью стопку.

– Я не против.

Черт побери, я совсем не против.

– Есть что-нибудь, что я не должна делать?

– Можешь делать что угодно.

Когда ты уже без рубашки, все действо кажется более интимным. К счастью, когда на тебя пялится множество людей, это ощущение быстро пропадает.

Приятно знать, что буду вспоминать об этом, когда в следующий раз сяду обедать на этом стуле.

Аврора выпивает две стопки и быстро говорит:

– Это не штрафные, а для храбрости.