Оранжерея на краю света

Аён обожала эти короткие встречи с Ли Хису. Конечно, больше всего ей хотелось спросить про сад, но она боялась разрушить волшебство. Верила, что это их драгоценный секрет.

Как-то раз Аён набралась смелости и вновь подошла к саду Ли Хису. Разглядывая цветы на ближайшей клумбе, она вдруг увидела хозяйку сада, выходящую из сарая. В руках та несла какое-то устройство, видимо, только закончила над ним работу. Увидев девочку, старушка улыбнулась. Ее забавляло, что сад так заинтересовал Аён.

– Я тоже люблю их разглядывать. Они статичные и в то же время очень динамичные. Я здесь ничего не трогаю, растения сами добиваются этого изысканного баланса. Удивительные создания.

Аён едва заметно кивнула головой. Раньше она совсем не интересовалась цветами, а сейчас то и дело ловила себя на мысли, что без конца думает о том синем свете. Аён присматривалась и к другим растениям, но они не излучали ничего подобного.

– Как-нибудь расскажу тебе про них.

От слов Ли Хису сердце Аён забилось чаще. Хозяйка не ухаживает за садом, но при этом очень любит растения, которые там растут. Может, есть какая-то предыстория? Аён хотелось подробно расспросить обо всем стурушку, но они никогда не оставались наедине. Она могла лишь строить догадки в надежде, что когда-нибудь ей посчастливится узнать правду.

Этот момент наступил раньше, чем она ожидала. В тот день была гроза, и гром сотрясал небеса. Суён кто-то позвонил, и она в спешке начала собирать вещи.

– Аён, в пансионате в соседнем регионе какие-то проблемы с электричеством. Нужна моя помощь. Похоже, буду поздно.

Суён заглянула в холодильник и с ужасом обнаружила, что он совершенно пустой. Оставлять дочь одну без еды было никак нельзя, и она стала обзванивать знакомых в поисках того, кто сможет с ней посидеть. У всех были свои заботы и дела, и только Ли Хису радостно согласилась принять девочку.

И вот Аён стояла перед домом старушки, не решаясь зайти. Суён еще раз сердечно поблагодарила хозяйку дома и повела ховеркар по залитой дождем дороге.

Девочка осторожно зашла в дом. Ли Хису уже принесла чашки с чайником и предложила выпить чего-нибудь горяченького. Потягивая чай, маленькая гостья осматривалась. На улице лил дождь, но в комнате было тепло и уютно. Мебель, сделанная из темного дерева, напоминала старинную, чуть ли не музейную, и контрастировала с многочисленными приборами, расставленными по всему дому. На полках тесными рядами лежали всевозможные детали и рабочие инструменты.

Больше всего Аён поразил гуманоидный робот, стоящий возле двери, словно манекен. Его внешняя оболочка местами отстала от корпуса, и у него не было глазных яблок, так что слегка испуганная Аён поспешила отвести взгляд. Но вскоре любопытство взяло верх, и она снова начала рассматривать робота. Он походил скорее не на человека, а на стальных роботов из старых фильмов и выглядел вполне дружелюбно. Доска рядом с ним была увешана стикерами с напоминаниями.

Ли Хису села напротив своей гостьи и спросила:

– Ну как, нравится?

– Ага, вкусно, – ответила Аён и, чтобы продемонстрировать, как ей понравился чай, сделала еще глоток.

– Я не об этом. Мне показалось, тебе приглянулся мой робот. Я раньше не встречала детей твоего возраста, которых интересуют всякие машины. Эти старинные чашки, кстати, всем нравятся, поэтому я всегда их достаю, когда приходят гости.

– По правде, чай крепковат.

От напитка исходил сладкий аромат, и Аён надеялась, что на вкус он будет таким же, но он почему-то горчил. Ли Хису усмехнулась. Когда гостья снова начала разглядывать робота, старушка сказала:

– Таких роботов в былые времена выпускали большими партиями. Но сейчас производство прекратили. Я его откопала в руинах, подремонтировала, но запустить так и не получилось.

Аён вновь внимательно посмотрела на робота, а хозяйка продолжила:

– Раньше почти у всех были гуманоидные роботы. Некоторые занимались уборкой дома, им даже давали имена. Но теперь запрещено производить их похожими на людей. Из-за того, что в эпоху Пыли они использовались в боях. Люди восприняли это как настоящее предательство и больше не хотят их видеть. Коллективная травма.

Теперь Аён поняла, почему все роботы в городке были цилиндрической или полуцилиндрической формы.

– А вы тоже делали таких? С ножами или ружьем.

Ли Хису задумчиво склонила голову, и Аён робко добавила:

– Кто-то из друзей рассказывал. Вы ведь тоже служили.

– А, было дело. Но я их не делала, а только чинила, – улыбнувшись, ответила Ли Хису. – На самом деле этот робот тоже был очень добрый, изначально он использовался как домашний помощник. Но потом его переделали в боевого. В те времена различия между добром и злом стерлись окончательно. Чтобы защитить купол, задействовали всю технику, и то, что когда-то было безобидным, стало опасным.

– Вы жили под куполом?

– Совсем недолго, около года. Мне очень не нравилось это место.

Ли Хису неожиданно нахмурилась. Аён часто заморгала, как будто соринка попала ей в глаз.

– Под куполом собрались ужасные люди. Я часто думала, что лучше бы уж мир был уничтожен полностью. Вот почему я недолюбливаю жителей нашего городка. Эти старики – лицемеры, которые напрочь забыли обо всех своих грехах и преступлениях. – Ли Хису вдруг улыбнулась и продолжила: – Впрочем, все это не для детских ушей. Как бы то ни было, мы считаем выживших нематериальным культурным наследием. Мысль о гибели всего мира меня почему-то успокаивала. Хотя, наверное, я не имела права так думать, будучи человеком, избежавшим смерти.

– Я раньше тоже часто просыпалась с этой мыслью – что лучше бы мир разрушился.

– А ты-то почему? Удивительно слышать такое от девочки, – удивилась Ли Хису и внимательно посмотрела в глаза Аён, которой эти слова придали смелости.

– Вы сказали, что старики в этом городке – лицемеры, но не только они. Дети тоже. Каждый по-своему. Они знают, что я через год перееду, и поэтому еще сильнее надо мной издеваются. Никто из них за меня не заступается. Так что они не сильно лучше взрослых. Поэтому мне казалось, что не осталось достойных людей, все только притворяются хорошими.

Аён понимала, что взрослым такие проблемы кажутся пустяками, но Ли Хису слушала ее очень внимательно.

– Экие негодяи. Неудивительно, что у тебя были такие мысли. Сейчас ты тоже так считаешь?

В глазах старушки Аён нашла поддержку и продолжила увереннее:

– Нет, сейчас я просто не люблю одноклассников, но не считаю всех людей плохими. И теперь я, конечно, не думаю, что лучше бы все человечество погибло.

Некоторое время Ли Хису молчала, а потом мягко сказала:

– Забавно, что наши мысли сходятся.

– Правда?

– Да, в какой-то момент я тоже поняла, что мир не должен погибнуть из-за этих мерзавцев. И твердо решила пережить их, чтобы полюбоваться на их разоблачение.

– У вас получилось?

– Как сказать. Наверное, нет. Они ведь еще здравствуют. Но зато я смогла увидеть много хорошего, чего бы не увидела, если бы мир исчез.

Аён кивнула и сказала:

– Я тоже буду так думать. Ничего хорошего во всеобщей гибели нет.

Ли Хису рассмеялась:

– О том и речь. Мы хорошо друг друга понимаем, хотя у нас разница почти в семьдесят лет.

В тот день Ли Хису рассказала много удивительных историй о минувших временах – о деревнях под причудливыми куполами, о диких животных с грибами мацутакэ на спине, о злобных странниках, которых ей случилось встречать. Все это имело мало общего с ужасами эпохи Пыли, картины которых Аён рисовала в своем воображении, и с душераздирающими рассказами обитателей пансионата на уроках памяти.

– Так что же получается, за пределами купола тоже можно было выжить?

Аён всегда думала, что пыль оказывает смертельное воздействие на организм человека и ни одно живое существо не может существовать вне купола. Ответ Ли Хису оказался неоднозначным: