Спорим, будет больно!

– Смотри, там, впереди, не мажор разве?

Зинка прикладывает ладонь козырьком ко лбу и приглядывается.

– Ты чо, Варюха, сбрендила? Веньку не узнала, что ли?

– Веньку?

Теперь, когда парень подходит ближе и поворачивается, я вижу, что ошиблась. Но звоночек тревожный: так и до психоза можно дойти с этими мажорами.

Мы побывали на ярмарке, заглянули в Дом культуры на концерт оркестровой музыки, прошлись по магазину: оценили скидки. Я успокоилась, даже начала получать удовольствие от прогулки, а Зинка прикупила себе пару вещей. К обеду ноги гудели от усталости, а головы – от перегрузки эмоциями.

– Все, больше не могу! – заявляет Зинка. – Пошли в кафешку, закусим мороженкой и домой.

Уже издалека замечаю сквозь витринные окна, что в кафе нет свободных столиков.

– Может, ну его это мороженое? – спрашиваю подружку, а сама сомневаюсь: запах свежеприготовленной вафли тянется на всю улицу просто умопомрачительный.

– Смотри, там Венька с приятелями! Айда к ним!

Зинка взлетает по ступенькам и врывается в зал, полный народу. Я бегу за ней, ни на кого не глядя.

– О приветики! – поднимает руку тощий и длинный, как жердь, Венька.

– Мы с вами, подвиньтесь!

Зинка тут же сталкивает со стула коротышку Гришку Морозова, которого за низкий рост и упитанную фигуру прозвали в школе Колобком.

– Ты, Соловьева, оборзела! – стискивает кулаки тот.

– Не пыли, Колоб, – Венька придвигает стулья, – всем места хватит.

– А что она?

Но мы не обращаем на Гришку внимания, привыкли к его вечно недовольной мордахе. Мы садимся. Компания собралась большая. Кроме нас с Зинкой, Колобка и Веньки, я вижу Глеба и его подружку Наташу. Заметив меня, она недовольно хмурится: у нас давние терки. Наташка ревнует своего Глебушку, который не пропустит ни одну юбку мимо себя. Вот и сейчас он убирает руку с плеча подруги, отодвигается и спрашивает, глядя мне в глаза:

– Какое мороженое будете, девчонки.

– А какое есть? – Зинка оглядывается на стойку и меняется в лице. – Варь, смотри.

Теперь оборачиваюсь и я, а колокольчики внутри новый перезвон устраивают. Широко улыбаясь, к нам идет Арчи собственной персоной. На нем длинный фартук обслуги, а в руках меню. Периферийно я замечаю и его приятелей, одетых точно так же.

«Что они тут делают?» – вспыхивает паническая мысль.

Но Арчи лишь слегка наклоняет голову в знак приветствия и кладет на стол папку с меню.

– Прошу. Сегодня любое мороженое на выбор.

– Пошли отсюда, – я хватаю сумочку и встаю.

– Девушка, обижаете. Это угощение от Серафимы Альбертовны, – улыбается уголками губ Арчи, а глаза смотрят пристально и холодно.

– Варь, ты чего?

Зинка дергает меня за руку, я плюхаюсь на стул.

– Здесь есть ванильное мороженое, малиновое, карамельное, клубничное, фисташковое, с печеньем и без него, – перечисляет Арчи и перелистывает страницы. – С шоколадной крошкой, с орехами, с кофейным сиропом.

– Хватит! – вскрикиваю я в панике.

Мажор листает меню так быстро, что я не успеваю разглядеть ни одного блюда. Друзья сидят, вытаращив глаза. Я вижу, как Наташка приосанивается, взбивает пальцами пышную челку и приоткрывает яркий ротик.

– Ой, а я хочу клубничное. Есть оно?

– Конечно, – Арчи смотрит только на меня. – Даже земляничное и морошковое. Посмотрите, какая красота.

Он низко наклоняется. Его дыхание обжигает шею, мурашки бегут по спине.

– Слушай, отвали! – я толкаю его в грудь.

– Нет, а на этой странице спрятался шедевр: финское радужное мороженое.

Я вижу, что мажор издевается, но сижу, зажатая с одной стороны столом, а с другой – Арчи, и задыхаюсь от нехватки кислорода и личного пространства.

– У тебя прямо дар бесить людей! – вскрикиваю уже громче, отталкиваю его и вскакиваю. – А ну-ка не вынуждай меня повторять!

Мы стоим друг против друга, глаза в глаза. Он смотрит сверху вниз, я опять чувствую себя мухой, вот только не простой жужжалкой, а настоящей цеце: еще одно его движение, и вцеплюсь зубами в глотку.

– И не думал, – спокойно отвечает Арчи и мило улыбается залу, замершему в предвкушении развлечения. – Не хотите мороженое, как хотите.

«Вот гаденыш!»

– Что случилось?

Из-за барной стойки выходит элегантная женщина неопределенного возраста. Ей можно дать и тридцать, и сорок, и пятьдесят лет, настолько ее лицо ухожено и безэмоционально. На ней тоже фартук, и чувствуется, что именно она хозяйка банкета. Она идет через зал, переступает красивыми ногами в туфлях на высоком каблуке, и взгляды всех мужчин прикованы только к ней.

– Вот это мадам! – присвистывает Венька, но, поймав стрелу из глаз Арчи, захлопывает рот.

– Ничего, мама, все в порядке, – поворачивается к даме мажор.

Вблизи виден возраст, умение властвовать и повелевать тоже наложило свой отпечаток на лицо леди. Она улыбается, показывая идеальные зубы, но синие глаза такие же холодные и равнодушные, как у сына.

– Простите, девушка, мой сын очень серьезно относится к работе. Так, какое мороженое вам принести?

И я тушуюсь под двойной атакой.

– Фисташковое, пожалуйста.

– Два шарика или три? – спрашивает Арчи, глядя мне прямо в глаза.