Убийца для оборотня

– Если мне не изменяет память, то меня привели сюда по твоему приглашению, – засмеялась в ответ. – Сказали, нужно будет дать показания о смерти Дары. Но, похоже, что тебе это не интересно.

– Ах да! Спасибо, что напомнили, милая, – он сладко улыбнулся и достал из ящика письменного стола исписанный убористым почерком лист бумаги. – Это ваши свидетельские показания. Нужен лишь росчерк пера мисс Эстер Саттон.

Ну и мразь же ты, Мирт. Вот так и летят головы с плеч невинных, но неугодных людей. Я взяла «показания» и стала читать: «…в моем присутствии не раз угрожал расправой Милли Коул, являющейся служанкой в его доме…», «…за отказ от сексуальной связи применил по отношении к мисс Коул физическое насилие, нанеся кулаком правой руки не менее пяти ударов по лицу и телу…», «…заперся с ней в секретной комнате в библиотеке, я слышала громкие крики и мольбы о пощаде, голос, по моему мнению, принадлежал мисс Коул…», «…вышел в одиночестве и отказался отвечать на вопросы, ночью покинул замок с большим мешком размером с человека…».

– Что за бредятина? – подняла взгляд на советника, вальяжно развалившегося в кресле. – Ты все же надумал его посадить?

– Пока просто придержать. А что дальше – покажет время.

Ясно, ждет распоряжений от короля. Видимо, решили воспользоваться ситуацией и временно отстранить Грира. Чем же он досадил нашему доблестному правителю?

– Нет уж, – разорвала бумагу на мелкие клочки и высыпала их на стол советника и так заваленный кучей документов, которые уже готовы были соскользнуть на пол. – Подписывать эти враки я не буду.

– И давно вы стали противницей лжи?

– Я вру, когда это идет мне на пользу. В данном случае никакой выгоды для себя не вижу.

– Считайте, что это приказ Айзека, – впервые слышу, чтобы Мирт называл короля по имени. Что между ними такого произошло, что он позволяет себе такую фамильярность?

– Перед тем, как буду что-то подписывать, хочу поговорить с Гриром.

Мне нужно знать, что именно заявил Ланс про обстоятельства смерти служанки, наши показания должны совпасть, если я захочу помочь ему выйти на свободу. Всей правды – про оборотней, про ночную охоту – конечно, рассказать нельзя. Нужна какая-то достаточно стройная история с элементами истины.

– Ни за что. Я запретил вас к нему пускать.

– Это противоречит нашим законам, Мирт.

– Наше с вами сотрудничество тоже в конституции не прописано, – ухмыльнулся советник. – Однако этот плодотворный союз живет много лет, чтобы противники короны умирали.

– Все ясно, – встала и пошла к выходу. – Передавай привет Айзеку.

– Думаете, я сам не подпишу ваши показания? – мужчина побагровел от моего нежелания ввязываться в новые интриги.

– О, уверена, ты отлично справишься, советник, – бросила, покидая кабинет.

Но мои руки будут чисты. Хотя бы тут.

25. Попытка забыть

Вернулась в гостиничный номер, снятый на имя Эстер Саттон. Первым делом, оценив, как катастрофично выглядит отражение в зеркале, приняла ванну, смыла с себя кровь оборотней, Мирта и сперму герцога. Да, насыщенная у меня жизнь…

Заказала вина.

Раньше бы обязательно отправилась к Даре, чтобы обсудить случившееся, но сейчас думать придется самой, а вот пустоту в груди никак не заполнить. Опустошив три бокала подряд, закусив сыром, села у окна, выходящего на оживленную улицу, и стала размышлять.

Мне необходимо увидеть Грира, чтоб его дьяволы драли. Жаль, что не видела, как на его смуглых запястьях смыкаются наручники… Наверняка он оставался невозмутимым, холодным, как будто ожидал прихода тайной полиции. Возможно, сказал Мирту пару ласковых слов, после чего тот, взбешенный унижением, и решил меня изнасиловать. Надо придумать, как ему отомстить. Нет, толстяка к черту, потом им займусь. Сейчас Ланс… Желтые глаза предстали перед мысленным взором. «Хорошая девочка», – произносят губы, а сильные пальцы смыкаются на моих запястьях. Тело заныло от жажды его прикосновений, ожидания странной и дикой страсти… Вовсе не о том я думаю. Но напряжение надо снять. Пойти и трахнуть кого-нибудь. Кто будет не таким жестоким мудаком, как герцог, кто вернет меня из мира извращенного влечения к обычным удовольствиям.

Но идти к любовнику должна не Эстер Саттон, я еще не отпускала слабой надежды, что план с выходом замуж и убийством Ланса будет реализован.

Надо воскресить один из старых образов.

– Да! – озарение заставило закричать вслух. – Да, черт возьми!

Нет, я радовалась не тому, что сегодня перепихнусь с кем-то, кто не станет меня бить, пытаться сожрать или задушить, а своей гениальной пьяной идее, которая открывала передо мной двери камеры советника по иностранным делам. Мирт и его глупые человечки не узнают меня в одеждах Магды, простой девушки с рабочих окраин, служанки, которая должна сообщить что-то важное и срочное своему господину.

Быстро допив бутылку, направилась в дом Дары, где хранилась та часть рабочего инвентаря, который не успела сжечь, став Эстер Саттон. Поймала извозчика, он трижды переспросил:

– Мисс, вы, наверное, путаете что-то? Туда леди не ездят. В переулке Цветов живут такие люди, с которыми вам дела иметь нельзя – пьяницы, разбойники!

– Нет, все верно. Там живут мои воспоминания, – ответила, положив ему ладонь на плечо. – Трогайте.

Кучер хмыкнул и пробормотал под нос что-то о зажравшихся богачках, я сделала вид, что не услышала, уселась в карету, и мы поехали. Сначала скользили по ярко освещенным и людным центральным проспектам, потом – по простым улочкам, где живут ремесленники и прочий рабочий народец, не обремененный несметными запасами денег в банках, а затем – по узким тряским дорожкам, между закопченных сажей окон. Вышла в квартале от дома подруги, и, крепко сжимая в руке ключ, стремительной тенью проследовала к тому месту, где прошло столько чудесных вечеров. Нет, не время для сантиментов. Я проглотила ком в горле, который предательски возник, когда медленно поднималась по лестнице.

Под дверью обнаружила письмо. Зайдя в захламленную квартиру наемницы, зажгла лампу, плюхнулась в любимое скрипучее кресло подруги и открыла послание.

«Здраствуй, дочька. Надеемса у тебя все хорошо потомушто у нас беда. Всех коров пришлось зарезать изза какойта болезьни. Доктор приказал. Пришли денег сколько можно.

Твой любяшый отец».

Оказывается, у Касии была семья, с которой она поддерживала связь. Удивительно. Редкость для наемника.

Пошарившись в куче хлама на столе, отыскала относительно чистую бумагу, перо и чернила.

«Здравствуй, папа. У меня все хорошо, – вывела я аккуратно. Пусть дорогая подруга продолжает жить в сознании ее отца. – Нашла новую хорошую работу в господском доме. Не беспокойся обо мне, платят хорошо. Тут 700 фунтов. Надеюсь, вы все здоровы.

С любовью, Касия».

Поняла, что все же поддалась эмоциям, когда на пожелтевший от солнца и захватанный лист капнула слеза, и буквы во фразе «все хорошо» поплыли от влаги.

– Прости меня за все, – пробормотала в пустоту и вытерла лицо рукавом.

Завтра отнесу письмо на почтамт, положу в конверт деньги. Быть может, и потом продолжу поддерживать легенду о том, что моя девочка жива, остылая деньги и короткие сообщения на адрес отца.

Стараясь не смотреть по сторонам, чтобы вновь не будить воспоминания, скинула с себя парчовый наряд и облачилась в потертое хлопковое платье, стерла с лица макияж, напялила лохматый парик и косынку. Магда готова к приключениям.

В таверне «Падающий свет» было не протолкнуться, я с трудом дошла до барной стойки, заказала виски, получила три сальных комплимента и один случайный удар – рядом дрались двое вусмерть пьяных мужчин.

– Давно не виделись, Магда, – бас Эрика заглушал нетрезвые вопли.

– Я уезжала к матери, пришлось уйти со швейной фабрики, – привычно соврала бармену, принимая от него стакан. – Осталась без работы и, честно признаться, мне негде ночевать.

– Ну, это не проблема, дорогая, – он положил огромную мозолистую лапу на мою ладонь. – Можешь пожить у меня, если хочешь.

– О, благодарю, – просияла я. – Когда ты заканчиваешь?

– Да хоть сейчас, – ответил Эрик, отталкивая от стойки слишком ретивого посетителя, решившего самостоятельно взять себе эля. – Мик присмотрит тут за всем. Да, Мик?

Молодой помощник изобразил улыбку и кивнул, в глазах его заметен был ужас. Не таких он медвежьих габаритов, чтобы нокаутировать излишне наглых посетителей с одного удара, как это получалось у владельца таверны.