Комната на семнадцатом этаже

Маргарита кивнула. Она видела уже такие приступы, несмотря на то, что встречаются они с Дарьей не так уж и часто.

– Знаешь, а я рада, что мы не разошлись, несмотря на то, что я выбрала карьеру, а ты семью.

– Вышло как-то иронично, – глядя в свой бокал, сказала Маргарита и одним глотком допила содержимое. Она поднялась и подлила себе, – я выбрала семью и осталась только с работой. Ты выбрала работу и у тебя чудесная семья. Может быть, я выбрала неправильно?

– Не говорю глупостей, подлей мне ещё, тебе просто не повезло. Кто же знал, что все так случится? Это все та злополучная поездка.

– Я помню тот день, как сейчас, – сказала Маргарита, протянув бокал Дарье, – Работа и H76 единственное, что мне помогает справиться. Это уже не так больно, ты же знаешь, как он работает… Но даже сейчас, когда вспоминаю, такое странное чувство… Как будто…

– Давай не будет о грустном. Мы так давно не виделись. Расскажи о чем-то хорошем.

– Давай лучше о тебе. Боюсь, ты заснешь с моим ритмом жизни.

Дарья рассмеялась и вскочила с кресла, она быстро пошла на кухню, прокричав, что прихватит им что-то крепче.

– Мне кажется, у меня не было никогда столько сил, – прокричала Дарья, с кухни. Маргарита слышала звук открывшегося холодильника. Она встала с дивана и пошла к кухне вместе с бокалом, оперлась на дверной косяк бедром и принялась наблюдать за подругой. Та быстро суетилась по кухне и действительно выглядя полной сил. Но кости торчали как-то неестественно, халат висел на когда-то округлый бедрах, кожа стала сухой и дряблой, как-то в момент постаревшей, пудра на ней смотрелась дешёвым гримом, который вот-вот отпадет, – столько времени. Теперь я не понимаю, как можно каждый день тратить по десять часов, чтобы поспать. Только подумай! – воскликнула Дарья, подлетая к Маргарите, – мы тратим половину жизни на обычный сон. Это того не стоит. Может тебе тоже стоит начать принимать их?

– Не думаю, что это хорошая идея, – Маргарита слегка повела плечом. Ей стало жарко и она расстегнула несколько пуговиц рубашки, – думаю, тогда я умру от скуки. Мне совершенно некуда девать силы, энергию, время.

– Да, понимаю, – кивнула Дарья, упорхнув и доставая из морозилки лед, – Раньше ты тратила все свое время на Сашу и Гришу. Теперь, когда Саша мертва, пусть земля ей будет пухом, а этот козел тебя бросил у тебя, наверное, появилось много свободного времени.

Дарья всегда была бестактна, в некотором роде даже бесчувственной. Она забывала, что другим людям её слова могут принести страдания. К счастью, врач приписал Маргарите H76 и эти слова не вызвали в ней практически никакого отклика, она просто знала, что не принимай она лекарства она почувствовала бы как что-то внутри обрывается.

– Как он вообще мог уйти от тебя к какой-то малолетке!? – возмущалась подруга, – Ты её видела?

– Да.

– И как она тебе?

– А как мне может быть любовница моего мужа, младше за меня практически в два раза?

Дарья громко рассмеялась, смех у неё тоже всегда был громкий и резкий. Иногда люди даже вздрагивали, услышав его.

– Глупый был вопрос, – Дарья наконец-то взяла ведерко со льдом и бутылку чего-то крепче за мартини и села за стол на кухне. Маргарита села напротив и допила мартини. Дарья налила ей с новой бутылки, – Не понимаю его. Разве это не отвратительно? Эта малолетка практически одного возраста с Сашей. Насколько она младше была?

– В этом году ей должно было исполниться семнадцать.

– А ей сколько?

– Кажется, двадцать.

– Какой кошмар, – Дарья выпила из своего бокала.

– Ты ведь меня предупреждала. Говорила, что навсегда и счастливо не бывает. Что один разлюбит и найдет другого.

– Но я надеялась, что у тебя будет по-другому, – Дарья эмоционально ударила ладонью по столу и тут же поморщилась, принявшись рассматривать ладонь. Она сжимала кулак и разжимала, – В последнее время суставы ни к черту. Врач говорит, что нужно уменьшить дозу. Что мне нужно спать хотя бы четыре ночи в неделю. Но это так глупо!

– Да, глупо, – кивнула Маргарита.

– Ты бы тоже попробовала, – спрятав повреждённую и слегка дрожащую руку под стол, сказала Дарья. Маргарита сделала вид, что не заметила её манипуляций с рукой.

– Ты уже говорила. Это плохая идея. Тем более его нельзя смешивать с H76. H глушит эмоции, а N вызывает эмоциональный подъем.

– Я бы не сказала, – не глядя на подругу, закурила Дарья, она зажала сигарету зубами. Когда выпустила дым из легких она продолжила, – Я бы не сказала, что у меня эмоциональный подъем. Столько идей, столько мыслей. Много энергии и не нужно тратить время на сон и еду. Люди вокруг кажутся такими медленными и глупыми. Они не поспевают за мной.

– Или же твои мысли на самом деле не имеют связи между собой и поэтому они не могут их понять, – Маргарита вытащила сигарету с пачки Дарьи и тоже закурила.

Её подруга слегка раздраженно струсила пепел. Она всегда болезненно воспринимала критику, а сейчас, под воздействием препарата, она ещё болезненней реагировала на проявление критики или, когда в ней сомневаются.

– Извини, – поспешила Маргарита.

Дарья расслабленно махнула рукой, как бы говоря, что все нормально. Но Маргарита знала, что, если бы она вовремя не извинилась бы неизбежно последовал бы эмоциональный взрыв. Сейчас, когда она принимала H извинения, когда не чувствуешь себя виноватой, давались намного легче. Если не существует эмоций, не существует гордости, которую можно задеть. То, что H выключает все эмоции – это было страшная легенда о нем, когда он только появился. Не меньше двадцати лет назад. Сейчас все знали, что он глушит негативные эмоции, оставляя такие как радость, удивление, испуг. Но вместе страданий наступает безграничная темнота и пустота.

– Мне недавно звонил Ренат.

– Твой брат? – уточнила Дарья.

– Да. Говорил, что соскучился.

– Конечно, – скептически фыркнула Дарья. – Он, кажется, подцепил что-то от одной из своих? Вот и звонит тебе. Денег хочет, чтобы дальше развлекаться, пока не подох.

Маргарита безразлично покачала головой. В районе солнечного сплетения что-то на долю секунды сжалось – это все, что осталось от когда-то болезненных эмоций.

– Не заразился. Кажется, у него рак или что-то такое.

– Не имеет значения, – махнула рукой Дарья, – Ты разве не понимаешь? Он просто хочет воспользоваться твоей добротой. Сколько ему сейчас? Под сорокет? Странно, что он ещё не подох где-то как бродячая псина. Такие отбросы помирают рано.

– Понимаю.

– О чем говорили?

Маргарита пожала плечами, вновь затянувшись, делая короткий перерыв и сортируя мысли. Она не говорила с Ренатом, до недавнего разговора, несколько лет. До этого он звонил, чтобы сказать, что умирает. Что болезнь медленно его убивает. Он не просил денег, а Маргарита не предлагала. Тогда она была ещё счастлива и возможно помогла бы, но места Ренату в её счастливой жизни не было.

– Та не о чем. Поговорили минут пять о делах и все.

– Пойдешь на его похороны? Хотя я думаю, что может он вообще не болен. Может, сидит на чем-то и сказал тебе так, чтобы ты ему дала денег на это. Ты же знаешь этих наркоманов.

– Я бы все равно не дала.

– Ну и правильно.

Дарья допила бокал виски и была уже довольно пьяной. С её нынешним весом и вечным отсутствием еды в желудке, она пьянела очень быстро. Потому говорила довольно громко и слегка растягивала слова, бурно жестикулируя. Маргарита не была настолько пьяной, потому помогла перебраться на диван подруге и села рядом, допивая свой виски и доливая по бокалам.

Дарья откинулась на спинку дивана, казалось, ей физически тяжело держать голову.

– Как у тебя с семьей? – подтянув к себе ноги, спросила Маргарита.

– Скоро мой муженек должен будет прийти, – прокряхтела Дарья, пытаясь устроится удобней, ухмыляясь.