Комната на семнадцатом этаже

В том году они должны были поехать в Грецию, даже думали оставить Надю у родителей, несмотря на истерики дочери, но, к сожалению, не сложилось. Но Максим клятвенно обещал, что в этом году они точно поедут в Грецию.

У неё совсем скоро отпуск, всего через полгода. И Алине казалось, что это такая мелочь по сравнению со всеми теми годами, когда она просто мечтала о красоте других стран.

Алине казалось, что, если её мечта исполнится, то круг, в котором она застряла разорвется. День Сурка наконец-то закончится. Та жизнь, которой она живет сейчас закончится и начнется та, в которой она счастлива. Но сейчас, она не знает, что может изменить. От того продолжает каждое утро собираться на работу, одевать дочь, готовить завтрак. Все привычно и осточертевши.

Она, как и каждое утро, быстро чмокнула мужа в щеку, она схватила небольшую сумку и пожелав мужу хорошего дня, как делала до этого бесчисленное количество раз, пошла в прихожую.

Надя сидела в гостиной на диване, её ноги болтались, а в руке она держала свой ботинок. Она отклеивала липучку на нем, а после вновь приклеивала и все это сопровождалось мерзким скрипучим звуков. Она была так увлечена своим занятие, что, казалось, даже не заметила, что Алина ушла.

Каждое утро Алина ездила на работу на метро. Каждый раз – по дороге туда и по дороге назад, она попадала на час пик. Она ненавидела эти поездки, но странно любила пятиминутную дорогу до метро от своего дома.

Она специально медленно шагала, смотря в лица мимо проходящих, куда-то спешащим людям. Те от этого казались сконфуженными. Вечерами, когда Алина возвращалась с работы она специально шла самым долгим путем. Делала целый круг, проходя вдоль парка и школы. Особенно она любила прогулки летними вечерами. Когда раскалённая за день земля остывала, и ты наконец-то, вдыхал прохладных воздух.

Алина работа в офисе и начиная с поздней весны и все лето у них работали кондиционеры и вентиляторы. Но, казалось, они лишь разгоняют пыль и песок, а воздух оставался все таким же раскалённым.

Они обязаны ходить на работу одетые в деловом стиле и на светлой рубашке Алины, как и у прочих сотрудников, всегда остаются влажные пятна пота. На столе стоять салфетки и она протирает ними лицо, но капли пота тут же выступают вновь. Она одевает узкую черную юбку и чувствует, как из-за пота промокает даже та.

Но в последнее время она начала ловить себя на постыдных, как она сама считала, мечтаниях. Когда она шла на работу или шла домой она представляла как уедет в какой-то небольшой городок в пустыне, где-то в США. Она плохо знала географию, потому этот городок был для неё таким же воплощением фантазии, как если бы она представляла Атлантиду.

Она думала, что он находится где-то в Калифорнии. Рядом нет ни морей, ни рек. Летом ужасающе жарко и кондиционеры работают на полную мощность. Девушки там обязательно ходят в коротких джинсовых шортах, а Алина работает барменом в небольшом старомодном баре. Там будут постоянные посетители – мужчины тридцати лет в ковбойских шляпах.

Самое постыдное в этих мечтах было то, что в них не существовало ни Максима, ни Нади. Там у неё совсем другое имя, она включает старый рок и флиртует с мужчинами, но никогда ничего не обещает. Там у неё нет квартиры, которую купили в ипотеку, и нет постоянных отношений и она даже не думает их заводить.

Алина спустилась по ступенькам на станцию метро. Привычно у желтой линии толпились люди, толкаясь и пытаясь пробиться поближе к ограждающей линии, чтобы после первыми заскочить в вагон. Алина же отошла подальше, сегодня как-то особенно остро чувствуя нежелания быть здесь.

Где-то далеко шумел колесами поезд и до них долетел этот звук. Обрывки чужих разговоров, пиликанье турникетов, еле слышная музыка с чужих наушников.

Алина посмотрела на часы, что висели на стене. Те были непропорциональное большими, круглыми, белые с толстыми черными стрелками, напоминающими жирных черных червей, которые медленно, как-то лениво ползли.

Она успевала на работу.

Под часами была приклеенная такая популярная сейчас надписи: «у тебя ещё есть время все исправить». Несколько лет назад они произвели настоящий «бум», став хитами продаж и залогом безбедности для автора этой простой идеи. В мире где ты видишь результат своих ошибок – твое время сокращается в мгновение, в мире где люди помешаны на ошибках и времени такая надпись стала гениальным торговым трюком.

Алина ненавидела эти надписи. Она была с тех, кто был уверен, что от нас почти ничего не зависит. Она не была приверженцем идеи судьбы, но Алина была уверенна, что сколько бы ты не бился, стараясь «все исправить» это будет сравнимо с тем, как бьешься об стену.

«И потому ты решила ничего не делать?», – всплыла из памяти фраза Кристина.

Приехал поезд, останавливаясь со скрипом. Ветром её волосы откинуло в сторону, и она подняла руку, чтобы убрать их с лица. Они щекотали губы и щеки. Алина придержала волосы и начала заходить в вагон вместе с толпой. От девушки рядом разило духами, от чего начало горчить на корне языка, и Алина опустила голову.

Дверь вагона закрылась. Алина зашла одной из последних, потому стояла у самой двери. Поезд немного качнувшись двинулся с места, несколько человек отступило, а несколько навалилось на Алину. Она повернулась лицом к двери, упершись рукой на стекло, чтобы не упасть.

Они ехали по мрачному туннелю, едва помещаясь в маленьком для такого столпотворения, вагоне. Алина видела свое отображение в стекле двери. Наклейка «не прислоняться» закрывала её отображению глаза, как закрывает цензура преступникам лица по телевизору.

Вагон качнулся и Алина больше навалилась на дверь. Рукав её блузки слегка съехал, открывая взорам таймер. Какой-то парень стоящий рядом, скучающе и как-то отупело смотрел на него и Алина быстро, едва не упав, поправила рукав.

Поезд остановился на следующей станции и Алина прошла в глубь вагона. Пока набивались ещё люди и становилось ещё более тесно она смотрела в окно. Чье-то плечо мешало нормально рассмотреть станцию.

Странно было то, что она уже несколько лет ездит каждый день по этому маршруту, но до сих пор не видела куда можно попасть, если выйти на этой станции. Ей даже не удавалось ни разу нормально рассмотреть саму станцию. Она видела только парочку скамеек и висящие практически под самим потолком часы.

Под ними красовалась та же фраза.

Кристина говорила, что Алине неуместно говорить о неправильности этой фразы и тем более не ей говорить о ненависти к ней. Это было действительно так. Ведь Алина была с тех, кто пытался исправить все пока есть время.

Она металась пока её время не истекло в тот раз, когда её время сократилось до пяти лет. Абсурдным было то, что предрекающий смерть таймер стал её спасением.

Она и Максим не сдавались пока врачи не сделали всевозможные анализы, не удовлетворившись дежурным «отклонений нет». Благодаря этому у неё появилось ещё несколько десятков лет про запас. Ей смогли диагностировать болезнь на начальной стадии.

Лечение было быстрым и безболезненным. Алина не признавалась в этом даже себе, но, в некем роде, она была разочарована. Когда она вернулась с больничного, практически первое, о чем с ней заговорила Кристина – это переоценка приоритетов. Она говорила о том, что, когда человеку удается победить смерть он много что переоценивает, начинает заниматься тем, о чем всегда мечтал. С Алиной же ничего такого не было. Она как будто не смогла прочувствовать близкого приближения смерти. И вскоре это превратилось в одно из множества воспоминаний.

Алина бросила уставший взгляд на экран под потолком. Там висел небольшой экран, на котором высвечивались станции, а в самом уголке светились небольшие циферки времени.

Она едва сдержалась усталый вздох. Ей нужно было ехать ещё пол часа, как минимум. Она мысленно взмолилась, чтобы это время прошло как можно быстрее. Она поглядывала на время каждую следующую станцию, как будто надеялась, что от того оно пойдет быстрее.

Но поезд приехал к её станции, как и обычно, спустя лишь полчаса. Она облегченно вздохнула, когда прозвучал барахлящий голос, сообщающий её станцию. Алина вышла с вагона с толпой, которая подхватила её, подобно волне. Как только они вышли, в вагон зашла следующая толпа, которой нужно было ехать ещё дальше.

На секунду она сбилась с привычного шага. Но быстро его восстановила, вместе с толпой выходя из метро.

В том, как люди сменяют людей в вагоне, вызвало у неё отголоски каких-то мыслей. Она даже не могла их разобрать, но они вызывали горечь. Ей захотелось сделать шаг в сторону, чтобы выйти из толпы. Но ей нельзя опаздывать на работу. А дома её ждет муж и ребенок. Ей нужно приготовить им ужин.

Все в их мире подчиняется времени. Даже их шаги напоминали один большой механизм. Алине казалось, что, если закрыть глаза и слушать шаги толпы, в которой она шагала, она сможет представить, что это секундная стрелка отбивает ритм. Они все пытались не сбиваться спеша куда-то. У каждого в этой толпе, наверняка, светилось черное не меньше десятка лет, но они все спешили. Им не хватало времени.

Она скучающе скользнула взглядом по афишам, что всегда было так много в метро, пока стояла на ступеньке эскалатора. Алина немного повернула голову, разглядывая заинтересовавшую её афишу, но спустя несколько метров она повторялась и теперь девушка смогла нормально её рассмотреть.

На яркой афише, за которую так и цеплялся взгляд, были изображены музыкальные инструменты, а в центре улыбаясь стоял молодой мужчина, имя которого была в самом вверху крупными буквами.

У Алины была парочка его песен на телефоне, она бывает слушает его, когда готовит ужин или убирает. И она тут же воодушевленно загорелась мыслью пойти на концерт. Наверняка она попадет в толпу, но та почему-то не воспринималась так остро негативно, как толпа в метро, которую она переживает каждый день.

Девушка разочарованно вздохнула, когда увидела день концерта. В этот день она едет с мужем и Надей к свекрови. Они оговорили все ещё месяц назад и она просто не может не поехать. У той будет День рождение, и они уже купили ей подарок, выбирал, разумеется, Максим.

Алина чувствовала себя потерянным ребенком в супермаркете во всем, что касалось её свекрови. У неё даже не было мыслей, что может быть нужно этой женщине. Для Алины она была как стереотипный придаток и она даже не рассматривала её как самостоятельную личность. Для неё она ограничивалась званием «свекровь».

Впрочем, Алина тоже не пользовалась особой любовью у матери своего мужа. Та говорила с ней с каким-то пренебрежением, но никогда не высказывала своего предвзятого мнения ей в лицо. От того Алина даже не знала, чем не угодила женщине. Чем-то конкретным или просто своим существованием.

Но Надю она любила. Всегда целовала в румяные щечки и ласково называла «Наденька».

Алина поджала губы, она проехала афишу, будь её воля она бы променяла поход к свекрови на концерт. И не важно, что она не была фанатом этого исполнителя. Её приводила в восторг одна мысль о том, чтобы петь какие-то слова из песен вместе с толпой, прыгать и кричать на особенных моментах. Но для женщины её возраста такое поведение недопустимо.

Дальше висела красочная реклама какого-то телефона с зазывной надписью о рассрочке и самой низкой цене. Но цена и вовсе не была низкой. Алине бы пришлось полностью отдать несколько своих зарплат, если бы она пожелала купить такой телефон.

Реклама курорта с красивой девушкой с идеально откорректированным в фотошопе телом. Реклама часов, которые блестели своими золотыми ремешками. Они красовались на запястье красивого мужчины в идеальном костюме и с восхитительной улыбкой.

Алина работала в отделе рекламы. Кому как не ей понимать смысл всего этого? Система потребителей. Каждый из людей, что едет с ней – это кошелек. А их задачи сделать такой слог и картинку, чтобы выманить у них как можно больше денег. Внушить мысль, что им необходима очередная дорогущая, по сути бесполезная, вещь.

Она проскользила взглядом по толпе. Ей казалось, что их лица сливаются в одно сплошное ничего. Как на фотографиях, когда ты размываешь фон. И только сейчас она заметила, что на ступеньке ниже стоит молодая девушка, которая говорит по телефону.

Алина бросила на неё взгляд через плечо. Лицо у той было искажённо какой-то мукой, как будто она страдала от постоянных ноющих болей. У той были розовые волосы, короткий топ, открывающий впалый живой, плечи, руки и декольте.

У них принято скрывать запястья. Время твоей оставшейся жизни казалось чем-то личным, но эту девушку как будто это вовсе не волновало. Она не отвлекалась от телефона, а её голос, на удивление, в отличии от выражения лица, был спокойным, даже холодным.