Угодья Лешего

– Бросился бы за ней.

– А чего ж тогда сейчас не бросился?

– Чего это я, правда? – задумавшись сказал Волх. – Не знаю. Вдруг это просто видение меня в лес заманить хочет?

– Тогда лучше не ходи, – пожав плечами сказала Мила.

– Нет уж. Теперь я знаю, что она жива и где-то там. Я должен увидеть ее еще раз. Это возможно?

– У д?хов лесных узнать надо.

– Д?хи?

– Да.

– И… Как мы можем это узнать?

Мила вздохнула и полезла в большой деревянный сундук в углу комнаты. Волх наблюдал за каждым ее движением. Он никак не мог поверить, что из скромной и тихой девочки Мила превратилась в уставшую, нелюдимую, злую и язвительную девушку.

«Нет, – размышлял Волх. – Не может она быть такой на самом деле. Она защищается от меня, не доверяет мне, не доверяет никому. Что удивительного? Живет тут совсем одна, помогает людям, которые ее недолюбливают и бояться… Да уж, не самая легкая у нее жизнь…»

– Держи, – сказала Мила, протягивая парню перстень-печатку.

Волх с интересом рассматривал печатку из незнакомого черного материала, гладкого и прохладного на ощупь, квадратной формы, с изображением золотого солнца и серебряного месяца, слитых воедино.

– А что… – начал Волх, но Мила перебила его.

– Много будешь знать – быстрее состаришься, как любит говорить мой друг.

– И что мне с ней делать?

– Носи. Выйди сегодня в полночь под свет луны, поцелуй перстень и попроси то, чего хочешь.

– А потом?

– Завтра узнаем. Может, ничего не произойдет или тебя духи убьют, или одобрят.

Мила равнодушно пожала плечами и выставила парня за дверь, сказав на прощание, чтобы приходил завтра, если останется жив. Волх с ужасом и почитанием посмотрел на перстень. Постояв немного, парень пошел домой, размышляя по дороге о том, что же ему делать дальше».

– И тебе бы тоже пора домой, – сказал мне Митрич.

– Почему ты гонишь меня в последнее время, Митрич? – спросил я, вставая.

– Не держи зла. Я уже старик – быстро устаю. Так что бывай, до следующей встречи.

Я попрощался с ним и побрел к себе. Мне все еще казалось, что гонит он меня по другой причине, но выведывать это было неприлично, оставалось только строить предположения.

День 10

У меня разболелась спина. Боль была такой, что от каждого шага без моего желания на глазах проступали слезы. Я готов был выть волком, лишь бы это избавило меня от боли. К сожалению, ни мази, ни таблетки мне не помогали.

Я долго решал, стоит ли мне идти сегодня к Митричу или нет, но тревога по поводу того, что своенравный старик откажется продолжать рассказывать мне историю, если я пропущу хотя бы день, все же заставила меня подняться с постели и отправиться к Митричу.

– Что с тобой, сынок? – спросил старик, увидев меня.

– Спину прихватило, никак не отпустит. Умираю от боли.

Старик, к моему изумлению, расхохотался.

– Это все потому, что вы сидите целыми днями. Небось, в старости так и будешь в форме стула ходить. Спина у него болит, глядите-ка. Молодой мужик. На тебе еще пахать и пахать.

Митрич снова рассмеялся хриплым низким смехом. Меня обидел этот смех и я, собрав все свое достоинство, развернулся, намереваясь уйти.

– Ой, глядите какие нежные нынче мужики пошли, – сказал старик. – Да не держи ты зла. Зло, в сердце затаенное, разрушает все: и внутри человека, и вне его.

Я посмотрел на Митрича, ожидая продолжения, но он уже смотрел в сторону леса, нахмурив седые брови.

Митрич внезапно встал и исчез в доме. Через несколько секунд расстеленный на стуле тулуп уже ждал меня, а старик сидел на своем месте, будто и не уходил никуда. Я поразился такой скорости движений человека, которому по моим расчетам было не менее ста лет.

Спрашивать ничего не стал, знал, что все равно не ответит. Просто укутал в тулуп свое бренное тело и приготовился слушать. Старик начал рассказ.

«Есть такие моменты в жизни, которые наступают неожиданно и меняют всю привычную жизнь. Иногда годами с тобой может ничего не происходить, а потом за день произойдет столько всего, что голова кругом пойдет. Таким и был тот день, а если говорить точнее – ночь.

Это была необычная ночь – в небе взошла красная луна. В деревне ходили слухи, что именно сегодня все духи, домашние и лесные, особенно близко к человеку. И опаснее, чем в любое другое время.

Существовало древнее предание, гласившее, что в ночь, когда полная луна наливается кровью, цветет кочедыжник[1 - Папоротник.], чей цвет охранялся лесными духами. Цвет этот был знаменит тем, что получивший его завладевает такими силами, какие обычному человеку даже не снились: возможность управлять духами, повелевать землей и водой, отыскивать клады и даже становиться невидимым.

Вот за этим цветком, едва взошла на небо луна, отправился Ярополк. Парню было страшно, но неизвестно, чего он боялся больше: пересудов в деревне, если его увидят входящим в лес или выходящим из него, или духов.

Ярополк, как и всегда, шел уверенно и с гордо поднятой головой, периодически озираясь по сторонам, и выбирая самые темные тропы.

Перед кромкой леса Ярополк остановился, готовый повернуть назад, домой. Постояв несколько минут, парень шагнул в лес. Где-то совсем рядом заухала сова, справа хрустнула ветка. Ярополк застыл в ужасе, сердце его колотилось так сильно, что парень не мог даже сделать глубокий вдох.

Стоять без движения было так же опасно, как и идти, а волшебный цветок манил к себе, обещая безграничную силу и власть. Ярополк медленно, шаг за шагом, продвигался в лес, пока не увидел тусклое голубоватое свечение цветка.

– Не может быть… – прошептал Ярополк. – Я нашел его! Он существует…

Парень протянул руку, чтобы сорвать свою удивительную находку, но в ужасе остановился. Кто-то сзади положил когтистую лапу ему на плечо. Ярополк резко обернулся и упал без чувств.

В это же время, сидя у себя в избе, Волх рассматривал перстень.

«Страшно… – думал Волх. – Но Рада… Моя любовь к ней все еще не прошла. И не пройдет, мне кажется. Я так хочу увидеть ее… Так соскучился…»

Волх вышел на крыльцо, поглядел вокруг, потоптался на пороге, не решаясь выйти во двор. Так прошло минут десять, пока Волх все же не оказался под светом луны. Парень поцеловал перстень и тут же задумался о том, чего же он хочет. Сформулировать конкретное желание у него так и не получилось, лишь обрывки предложений о Раде и его желании быть с ней.

Волх постоял немного во дворе, ожидая какого-то знака, но ничего не было. Расстроенный парень вернулся в избу и сел у печки. Закрыв глаза, он уже начал дремать, когда услышал шум.

«Что это? – проснувшись в то же мгновение подумал Волх. – Откуда звук? Со двора звук. Надобно ли туда идти? Может, само как-нибудь… Нет. Я должен проверить. Ради пусть даже призрачной надежды на встречу с ней…»