Сказки из Тени, или Записки Пустоты

19

Жизнь изменчива, словно река, если бы не ее берега… Еще в начале лета я закончил институт, и мне предложили работать менеджером в рекламном бизнесе. Обычные пять процентов с заказа, плюс мизерный оклад в три тысячи рублей. Правда, пообещали скорые перспективы, карьерный рост, но я отказался. Это на первом курсе, я сходил с ума по рекламе, мечтая работать в хорошем рекламном агентстве. Тогда мне хотелось стабильности, и именно ее я видел в занятие рекламным бизнесом. Сытая такая, умытая, и счастливая стабильность. Но все это тогда. Сегодня я знал точно:

«Реклама – стратегия обмана. Самый функциональный рекламный ход – придумать несуществующую надуманную проблему, а затем, предложить ее наилучшее решение…». Скучно, хотя и есть место, где разгуляться фантазии, применить свой взлелеянный креатив. Скучно оттого, что, чтобы хорошо там зарабатывать, нужно иметь свое рекламное агентство, или стаж в пять десять лет. А все куда-то спешу.

Но и это не главное, главное я решил писать свою Настоящую книгу, и не хотел, чтобы мне что-то мешало, пока… А пока, моя подвальная работа мне не мешала совсем, я к ней привык. Может, главная причина именно в этом, в привычке.

Сидя в одном из любимых мест, баре «Кимбо», расположенном прямо в книжном магазине, попивая капучино «Скорпион» с шоколадным ликером, я думал о том, что это очень продвинуто, называть разновидности подаваемого здесь кофе и капучино разными знаками зодиака. Скорпион, овен, лев, весы, близнецы, рак – каждый всегда может выбрать свое, думая – «это только для меня, для меня придумали, для меня продают»… Мне кажется, что здесь даже не очень важны ваши вкусы и предпочтения, по крайней мере, я выбрал именно этот капучино только из-за его названия. Я Скорпион в последней стадии, в годе Змеи, но стратегические запасы отборного яда трачу в основном на себя. Так вот, капучино «Скорпион» мне понравился. Была здесь еще какая-то маленькая хитрость: сладкое и горькое в сочетании вкуса, именно это любим мы Скорпионы. «Случайность, или профессионализм?»

Не знаю… Не могу судить, на сколько соответствовали подаваемое здесь капучино и кофе, другим знакам зодиакального мира. Да ведь и это не важно, когда ты доживаешь лето.

20

Лето… Закончился август, а вместо дождливой плаксы осени, с ее кичливыми капризами, пестрыми нарядами, в стиле – «а ля умирающее солнце», «рыжий огонь и красные маки на сером ветру», пришло новое нежданное и так ожидаемое – тепло, называемое в народе просто – Бабье лето. И осень распогодилась, расцвела, словно старая дева, выслушавшая сто один комплимент, получившая тридцать три поцелуя и букет хризантем в придачу. Она поверила, что без капризов ее будут любить больше, она вспомнила о своей затаенной улыбке, прощальной улыбке. И явила настоящую благодать. Никакой тебе грязи, только шуршание сухих листьев под подошвами: желтые, красные, местами зеленые, невероятно красивы. Беспечные пичуги во весь голос радуются неожиданному теплу, падая из облаков. Местами от земли поднимается пар, или дым от сожженной листвы. В такую погоду безумно тянет на природу, там я и пропадал в свободное от работы время. Моя природа называлась – дача, и располагалась она в Сосновом бору в десяти километрах за Камским мостом. Бор действительно был сосновым, сосновей не бывает… Сосны. Прямые, как воля достойного человека, прямые до самого неба, бугристая кора – цвета старого серебра…, и рядом с ними, почему-то веришь, что когда-то умел летать. За это, я люблю сосны, и лучше них, пожалуй, только огромное желтое солнце, и далекое, но такое желанное море. Когда в верхушках сосен шумит ветер, я часто вспоминаю о море. Я вообще о нем часто вспоминаю, наверное, потому, что оно навсегда не только в моей душе, но и в крови, так же как все, что я люблю, или когда-то любил. Дачу, я тоже люблю. Дача, это целая история. Она чужая, но жутко своя. Как же не быть своей, когда и клумбы в японском стиле, и альпийская горка, в купе с английским газоном, все сделано своими руками. Так, полтора года назад, в пору глубокого безденежья, я решил попробовать себя в парковом дизайне. Кажется, получилось, и заказчику понравилось. Заплатили совсем неплохо. Мою мать, с которой вместе мы и сотворили эту самую ландшафтную экспозицию, заказчик попросил приглядывать за сим чудом в период лета, за умеренную плату. Сам он, будучи человеком, не бедным, директор одного из предприятий нашего города, имел еще две дачи, и на этой бывал мало, или вообще не бывал. Мама летом свободная от своей постоянной работы в течение двух месяцев, согласилась, только спросила разрешение появляться на даче и мне. Директор – хозяин дачи, разрешил. Кроме сосен на даче, была замечательная деревенская банька с сауной, яблони с большущими сладко-кислыми Симиренко, и пара забавных ящериц, живущих под дождевой бочкой у заднего крыльца дома. С ящерицами я подружился. У нас было много общего: мы любили погреться на солнечной стороне, сидя подолгу совершенно без движения на одной из садовых скамеек, не любили шума и резких движений. Иногда, сидя рядом с одной из них, я тихонько дотрагивался кончиками пальцев до антрацитово-серебристых чешуек, добившись через определенное время, того, что эти самые ящерицы перестали меня пугаться, и не торопились убегать.

Кроме двух ящериц, множества птиц, пары соседских котов и целой своры бездомных собак, на соседних дачах и в окрестностях Соснового бора, обитала еще некая полумифическая мелкая живность, которую местные поселенцы называли просто и иронично – «подлый суслик». Конечно – же, вовсе это были не суслики, а какие-то переселившиеся с севера крупные грызуны, настоящая преступная шайка. У бабы Клавы они за одну ночь украли весь урожай моркови, у соседки тети Маши четыре пачки макарон «Макфа» и около трех ведер отборной картошки. Очевидцы, которым удалось повстречаться с так называемыми «сусликами – подлыми», рассказывали, что эти зверюшки, размером чуть меньше кошки, и совершенно небывалых расцветок, от рыжих, с былыми подпалинами, до особей, радикально черного колера.

«Подлых сусликов» безуспешно пытались поймать в течение всего этого лета, но добились лишь того, что случайно обнаружили одно из их убежищ. Пенсионер, бывший вузовский преподаватель Алексей Петрович Терентьев, человек деловито-упитанный, обратил внимание, что один из углов его садовой сарайки значительно перекосило. В результате ремонта, после вскрытия старого сарайкиного пола, и был найден тайник, убежище неизвестных северных зверей, глубокая нора, из которой при сборе почти всей дачной общественности извлекли семь ведер моркови, три ведра картошки, пять штук яиц, и почему-то больше всего поразившую всех пачку сигарет «Парламент».

Жизнь прекрасна, но и Бабье лето не вечно. Все хорошее когда – ни – будь, кончается. Также как кончается когда – ни – будь, и все плохое. «Ничто не вечно под луною…», – так сказал один классик…, перед тем как навсегда уйти в историю. Ты и Я, мы уже совсем большие, чтобы еще раз объяснять эти простые прописные истины.

*

«Очень хочется верить, что «сусликам» хватит похищенных с дачных участков запасов, чтобы пережить эту зиму, мы нашли всего лишь одно их убежище». Ведь без них… на Даче, будет по–дикому, чего-то, или кого-то, не хватать…

21

Бабье лето закончилось, так же внезапно, как и началось. Вместе с осенними, ставшими теперь, в преддверии зимы, хроническими, дождями, ко мне пришло письмо от Загадкиной мамы…

«Полина дома не появлялась…»

Так, наконец, я узнал ее настоящее имя.

Здравствуйте, Кирилл. Простите, что, не спросившись, обращаюсь к вам. Но просто мне в сотый раз необходимо разделить с кем-то свое горе. Я все наивно надеюсь, что если большое горе разделять, его станет меньше, но ничего не получается. Я очень благодарна вам за то, что впервые за эти два года, вы подарили мне новую надежду, на то, что Полина жива. Ваше письмо пришло на этот адрес, а здесь живем, прописаны, только я с Полинкой. Она пропала около двух лет назад. Все выдумывала, что найдет в вашем городе хорошую работу и увезет меня к себе. Она с детства любила пофантазировать, сочиняла себе разные смешные прозвища, а эта – Загадка, ее школьная дразнилка, Поля любит рассказывать про себя таинственные истории. Поэтому и Загадка. Я очень прошу написать вас, все что, вам о ней известно. Поверьте, я очень переживаю. Она у меня одна, и больше никого в этом Мире нет. Лучше всего нам бы с вами встретиться и поговорить. Я готова приехать в Пермь в любое указанное вами время.

P.S. К сожалению…. Полечка, ни дома, ни в нашем городе, не появлялась. Поэтому, я взяла на себя смелость самой написать вам письмо. С уважением и надеждой, к вам, Людмила Викторовна Погорельцева.

19.9.04.

Я перечитал это короткое письмо четырежды, оделся, и отправившись в соседний ночной ларек за парой банок пива, вернулся обратно с пол дороги с твердым намерением позвонить по телефону, по которому когда-то мы вызвали Загадку с ее боевыми подругами. Искомый клочок газеты, нашелся лишь спустя полтора часа, по квартире словно прошелся торнадо, хорошо, что ни сестры, ни мамы не было дома. По закону подлости, телефонный номер Загадкиного агентства (про себя я все еще продолжал называть ее Загадкой, ни как не мог привыкнуть к имени – Полина), был приколот булавкой под постером с «Продиджами», висевшим над моей кроватью.

– Здравствуйте, Вас приветствует массажный салон «Клубника». Чем мы можем Вам помочь? – с таким голосом нужно работать на горячей линии, может оно так и есть…

– Вы бы не могли принять заказ на дом, и прислать ко мне Загадку. Я уже когда-то с ней общался, и остался доволен…

– Хм…

– Вы такую…. не знаете? Может, я не туда попал?

– Хм, молодой человек, у нас самые лучшие девушки…

– Кошки.

– Может вам поговорить с Котей.

– Загадка …, это смертельно важно…

– Молодой человек, только для вас… Она еще зимою уволилась, дура. К ней тут такой папик клеился, а она из себя не понятно, что строила. «Не хочу», – говорит. – «Домой уеду». Вот и уехала, наверное.

– Но, может, вы еще что-то знаете.

– Нет! Я итак слишком много сказала, – на том конце провода резко бросили трубку. Длинные гудки и тишина…

Холодно, страшно…, тоскливо.

Я уже с бутылкой джина «Гордонс», подаренного накануне очередными благодарными заказчиками, пытаюсь с открытыми глазами в темной комнате открыть несуществующую дверь…

22

Привычный ветер пространственного промежутка, в этот раз помог не сбиться пути, и всего спустя пол часа блужданий в пустоте, я вышел к самой опушке Синего леса.

Тут меня уже ждали…

– Здравствуй, Дед. – «Почему он молчит? Почему смотрит так?». – Она, здесь…?

– Да.

– Не смей! – Я падаю на колени и бьюсь головой о землю. – Не смей! – это больно плакать без слез. – Не смей!

– Я не виноват, Кирюша…, – Дед поворачивается, чтобы уйти.

– Предатель!!! – из-за ряда низкорослых синих елей, появляются Ангел и Черт. – Предатели, – кричу я, а они отворачивают свои лица.

Я тоже поворачиваюсь. Я поворачиваю назад, не для того, чтобы сбежать или уйти, мне очень срочно нужно домой, за спичками… Я сожгу этот чертовый лес!!! Дорога Домой занимает чуть меньше минуты, столько же времени я ищу спички, но нахожу только старую зажигалку Зиппо. Теперь обратно…

Дорога долго не хочет открываться, и попутного ветра нет…, одна Пустота.

– НЕТ! – кричу я. …И появляется длинный прямой коридор сотканный из света, или огня, мне теперь совершенно все равно, я иду по огню, и несу огонь с собой, я несу огонь в себе…

– Стой! Одумайся! – слышится голос, откуда – то сверху. «…И где-то я уже видел это бородатое лицо…».

– А Ты думал, когда допустил Все Это…, – Бородач смотрит сверху и хмурится.

– Это всего лишь Судьба…, – отвечает Бородач.

– К черту такую судьбу, оставь ее для себя…

– Не Богохульствуй! – пара молний срывается с неба но они тут же отскакивают от меня не причинив никакого вреда…, во мне огонь, со мной огонь, вокруг огонь.