Сказки из Тени, или Записки Пустоты

…в бамбуковом кресле, закинув ногу на ногу, с бокалом белого марочного вина, я сижу в открытом уличном кафе, разглядывая сквозь стекло хрупкого винного сосуда рисунок водяных струек кафешантанного фонтана, на этот раз это – пирамида с ликом Клеопатры. Это не мои фантазии, всего лишь – новая мода, и прихоть городской Управы города Туапсе – каждому открытому уличному кафе иметь свой личный фонтан. Хорошая мода, нужная, особенно в южном городе, большую часть года томящегося от нестерпимого зноя. Я здесь четвертые сутки, и успел увидеть четыре фонтана, а говорят их в городе семь. Немного и не мало, я не жаден, и поэтому мне хватает. «Клеопатра», «Русалка», «Каравелла», и ностальгически близкий, к покинутой на время отпуска Родине – «Хозяйка Медной горы» из Уральских сказов Бажова. Архитектурно – совершенно разные, не совпадает даже рисунок водяных струй, особо хороши они ночью в свете не такой уж оригинальной, но обаятельно милой, световой подсветки. Вечер и ночь, подсвеченные разноцветные струи наиболее эффектно воспринимаются в ритме зажигательных испанских и французских музыкальных мелодий, под охлажденную «Мадейру», или горчащий степною полынью «Вермут», местного разлива.

Море, вечер, вино… Здешнее вино чудно как хорошо, после него выпитое ранее представляется второсортной подкрашенной водицей. Я не знаю, чем больше оно пленяет, безумной смесью тончайших ароматов, или тем, что на дне бокала всегда дремлет, либо тихо резвится само солнце. Даже в этих сумерках, я ощущаю его согревающий жар, сквозь тонкие стенки бокала.

Кафе названы в честь фонтанов, или фонтаны созданы по имени кафе, не важно, я их люблю, я люблю этот город, и этот город любит меня. Я любуюсь фонтаном, я верю, что кто-то там с самого недостижимого верха любуется мною, тем, кто вдыхает свое маленькое счастье.

Тогда, до полного счастья мне не хватало только Юю…, и чтобы решить эту проблему, зажмурившись всего на секунду, я все же посадил ее рядом с собою, в такое же уютное бамбуковое кресло, напротив фонтана – золотой пирамиды с ликом Клеопатры, в приморском маленьком городе с нерусским названием Туапсе. Пусть горы из сине – зеленых стали черными, этой ночью нам хватило света. Мы бродили по удивительно спокойным улицам, не боясь злых людей, от одного фонтана к другому, пили сладкое вино, рассматривали подсвеченные цветными огнями струи, сидели на лавочке в парке посреди кипарисов, любуясь огромными южными звездами, смеялись. Слушали, как поют цикады в шорохах морского прибоя, зажигали в прибрежном диско-баре «Волна» под испанские песни, и медленно топтались под романтические французские мелодии, тесно прижимаясь к друг другу, сплетая руки, целуя губы, окунаясь глаза в глаза, лишь для того, чтобы затем окунутся в настоящее теплое как парное молоко – ночное море… Выходя на золотистый песчаный берег прямо из волны, вместе с рассветными солнечными лучами, мы искренне радовались этому солнцу, а капельки моря переливались на загорелой коже наших обнаженных тел всеми цветами радуги… Ты, Ты…

Знаешь, этого не было… Нет, море было, и фонтаны тоже, было даже сладкое южное вино и сумасшедшее южное солнце в маленьком городе с нерусским названием – Туапсе. …Не было только Юю… Не было Тебя, Мое Сокровище, Моя Печаль, Ты – не дающая мне жить, Ты – дарующая мне самую желанную надежду… окрашенная золотом пирамида с ликом Клеопатры…Южная ночь, и рассвет встреченный вместе.

Сон.

Наваждение.

Реальность…

Туапсе – город фонтанов, я …в бамбуковом кресле, закинув ногу на ногу, с бокалом белого марочного вина, сижу в открытом кафе, разглядывая сквозь стекло хрупкого винного сосуда, наверное, всего лишь свои глупые мечты и фантазии. Из выставленных на импровизированной сцене мощных колонок доносится голос латиноса Иглесиоса младшего, народ, приехавший сюда отдохнуть веселиться в полную силу. Вокруг полным полно красивых девчонок, что же я сижу.

– Молодой человек, вы не пригласите даму танцевать? – в ее голосе легкая хрипотца – чуть-чуть от выпитого вина, самую малость – усталость, все остальное – умение обольщать. На первый взгляд ей двадцать и еще немного, в этой южной мгле подсвеченной фонтанными огнями и парой фонарей, возможны все тридцать лет. Но все равно хороша: черные кудри, большие глаза, это в моем вкусе, так же как и то, что она подошла и заговорила первой. Я поднимаюсь легко, улыбаюсь, беру ее руку, обхватывая тонкую талию, прижимаю к себе, секси.., пахнет от нее еще тем вожделением, мы танцуем дольше, чем звучит пленяющая мелодия, очередной медленной песни.

– А песня, кажется, уже закончилась, – я не спешу отпускать ни ее руки, не волнующего тела, скрытого тонким покровом короткого пляжного платья, смесь бикини и юбки – пояс. Мне нравятся ее дыхание и глаза… в них, веселяще-коварных я наблюдаю свое, искаженное ее восприятием, отражение: «милый мальчик, симпатичен, похоже, скучает…». И вовсе тут не виновата темнота, я действительно выгляжу излишне молодо, наверное, в большей степени, потому, что именно так себя и чувствую в этой жизни, в этом мире…городе… Ребенок подрос, но не изменился, поменялись только игрушки, и еще… теперь в него иногда, то – же играют… в тебя,… в меня…

– Я вижу, я все понимаю, – незнакомка, освобождаясь от моего «трогательного» внимания, предлагает пересесть за их столик. Их, потому что она не одна, с подругой. Незнакомку зовут Лора, подругу, тонкую блондинку с короткой стрижкой – Марина. Марина тоже, очень даже мила, особенно ее упругая оттопыренная попа и взгляд с поволокой. Я разливаю ледяное «Сокровище гор» по бокалам, пытаюсь во время зажечь кончики сигарет обеих местных красоток, выданной мне для исполнения джентельменских услуг, зажигалкой. В голове – полный сумбур, и приятная нега от столь лестного общества. На языке – все самые нелепые истории, что рассказываются обычно от первого лица и вызывают кроме закономерных улыбок и смеха, откровенное чувство приязни, если твои байки не скучны, или не были рассказаны впервые еще во времена дедушки Ленина, поэтому затасканы до дыр. Но ведь я, умею рассказывать сказки, хорошо, этим живу…

– Сказочник, – смеется, поднеся руку с зажженной сигаретой, к полным розовым губкам, блондинистая Марина, второй рукой кокетливо поправляя идеально уложенную короткую челку. – Я вас оставлю ненадолго, не скучайте. Кирилл, не позволяй Лоре скучать. Лора, не будь букой, не сбегай от молодого человека. Дождитесь меня, – это касается уже нас обоих. Марина уходит, вертя оттопыренной округлостью попки в сторону женской комнаты, заведя левую руку за спину, машет, но не прощается.

– Вот это командир…

– Она действительно командир, Кирюша.

Заявление Лоры меня интригует настолько, что даже не замечаю ласкательную интерпретацию своего имени.

– Она моя начальница, вернее хозяйка, – отвечает Лора на вопрос, который я хотел, но не успел еще задать. Я беру ее руку. По новой разливая вино. Как хороша эта южная ночь. Она мне нравиться… А Лора, все так же мило улыбаясь, сбиваясь на торопливый шепот, произносит совершенно неожиданные, и почему-то пугающие меня своей циничной откровенностью слова:

– Ты мне понравился, но…,– пара секунд ее тишины, – Это Марина попросила меня, тебя с ней познакомить. У нас сегодня профессиональный праздник, «День работника торговли», я не хочу терять хорошее место, ты просто не представляешь, как сложно найти в нашем городе даже самую простую работу. Она на тебя запала, но что тебе стоит…, и ей и тебе будет хорошо,… и, наверное, мне, – Лора снова замолкает на пару секунд, – Мы даже можем с тобою встретиться, потом, если захочешь.

– Знаешь?!

– Что, – вопросительно смотрит Лора.

– Я, не хочу.

– Чего?

Может, она просто пьяна.

– Я не хочу, ничего…

– Ну и Дурак, – вскрикивает Лора, резко вскочив, она роняет стул.

– Я знаю… Это всего лишь мой ответ, – развернувшись я ухожу в ночь, слыша за спиною перестук каблучков возвращающейся владетельной хозяйки Марины, моей несостоявшейся постельной знакомой…

Почему ушел?

«Уже отвечал: я так не хочу…»

А как?

«Не знаю, но только не так».

Тебе не понравилась Марина?

«Понравилась».

Значит, Лора понравилась больше?

«Да. Но, я ушел, не поэтому… Она подошла первой. Просто я не хотел предавать…»

Кого?

«Наверно, себя, ведь я эго – ист… Дорога широка, дорога далека, и если не видишь света, то все равно знаешь, что он есть… зачем подбирать свет из лужи, он всего лишь отражение, да и водица излишне мутна…»

– Да ты скотинка излишне привередлив!

«Может быть…, а ты?»

Я – это Ты.

«Ты – это Я»?

Да.

Я и тень замираем, затем сливаемся, Она и Я растворяемся в кромешной мгле южной бархатки ночи, остаешься только Ты…

*

….Южная ночь тепла, а ведь есть еще соленое море, и сладкое вино, и нет никакой вины, вот только сейчас Зима, а лето всего лишь в моей голове, в самой глубине зрачков – яркое и ласково теплое, как вспышка света…, ослепляющего тебя авто, которое появляется из-за угла, вдруг.

13

Вспышка света… глаза ослепляет свет фар приближающегося автомобиля, кажется «БМВ» последней модели. Красавец, дьявольски красив. Я плохо разбираюсь в иномарках, и поэтому в своих грезах не заметил дороги…, опасно… так, можно легко лишиться жизни. Интересно, а останусь ли я навсегда в грезах, или раздавленный буду лежать на грязном дорожном снегу. Скорее всего – снег, поэтому, стоит почаще смотреть по сторонам, пусть в этом зимнем ночном городе и много ярких огней… Трудно одновременно жить сразу в двух мирах, к сожалению, или к счастью, у меня, их, гораздо больше, поэтому я часто смотрю по сторонам, у меня есть что терять…

Тусклое серебро далеких звезд в антрацитово-сумрачных небесах, ледяные хрусталики лебяжьего пуха – снег, и тишина…, загадка. Этот мир полон загадок, которые никому не нужны. Я не все… Загадка, или Энигма, я много о ней думал…, чувствуя свою вину за то что, солгал… про кофе. Она сварила чудесный кофе. Она…, нет, об этом не думать… Но ведь, она стоит того, чтобы о ней думать. Потому – что, она в отличие от многих, кажется, все еще умеет любить.

Она, да она стоит на противоположной улице рядом с шикарным «БМВ» последней модели, под чьи колеса я чуть-чуть не угодил…минуту назад.

Это – Она.

Не может быть, но это, именно так.