Дневник школьника уездного города N

Я заметил Сашу. Она вывернула от автобусной остановки и, грациозная, поплыла вдоль запорошенного снегом ряда кустов у края дороги. Она оторвала взгляд от телефона, подняла голову и, увидев меня, весело замахала руками в белых перчатках. Отступать было некуда. Я помахал в ответ.

По парку мы дошли до набережной. Кубань накрепко замерзла, но кое-где проступали трещины от движения льда. Мы двинулись вверх по течению к ведущему на фабричный район мосту. Саша болтала без умолку. Я не запомнил о чем. Меня будто запихнули под толстый лед, и с поверхности, где осталась Саша, до меня бессвязно доносился ее голос, а я слушал его, словно колыбельную – она убаюкивала, и я не мог оторваться от ее лица, волос, блеска в глазах, и было достаточно только кивать и смотреть на нее, и слушать ее голос, изредка прорывающийся смех – тогда смеялся и я, беспричинно, беспечно – как на американских горках меня бросало то вверх, то вниз, то в жар, то в холод, и мне хотелось, чтобы набережная не заканчивалась – вечно идти по ней и таять в теплом томительном блаженстве…

Река под мостом изогнулась и побежала дальше, а мы свернули на Линейную, потом на Менделеева и по Бульвару Мира вышли к замерзшему фонтану между моей старой школой и кинотеатром «Мир». От долгой прогулки мы замерзли – я понял это, когда Саша несколько раз поежилась, мило сморщив носик. Мне захотелось обнять ее, как-то согреть, предложить ей куртку, в конце концов, но я ничего этого не сделал. Язык окаменел, руки задеревенели, а мозг банально затупил – там заведенная обезьянка стучала в тарелки.

– Пойдем в кинотеатр? Посмотрим, что там сейчас показывают, – предложила Саша.

– Отличная идея! – ответил я, а в уме стал прикидывать, сколько у меня с собой денег.

На один билет точно было. На два – может хватить. А вот попкорн, или кола, или что-то типа того – точно нет. И еще меня мучил вопрос: как мы будем платить – то есть я не против купить нам обоим билеты, но не обидится ли Саша? Может, она за феминизм и все такое, и я обижу ее, если предложу заплатить за нее. Или, наоборот, я не предложу, и она решит, что я мудак…

Но все обошлось: в расписании ближайший фильм стоял только через полтора часа. Саша притворно надула пухлые губки – делала вид, что расстроилась. Мы прошлись вдоль афиш, какое-то время рассматривали буклетики с рекламой предстоящих премьер и фильмов, которые уже шли в прокате.

– Ой, смотри «Холодное сердце 2». Мне все говорят, что я похожа на Эльзу.

Она взяла буклетик с рекламой мультфильма и поднесла к лицу. Сходство действительно поражало.

– Да, – сказал я. – Ты такая же… красивая…

– Ой, ты меня смущаешь, – отмахнулась Саша.

Отогревшись, мы снова выбрались на улицу. Темнело быстро – у нас на глазах. Сумерки стремительно набирали силу. Мы в нерешительности стояли у витрин: Саша вполоборота ко мне, я – в шаге от нее. Держась за перила, она комментировала надписи на постерах. Мне захотелось положить ладонь сверху на ее руку. Я тоже облокотился на перила – мы оказались совсем рядом друг с другом. Она улыбнулась. Какое-то время мы молчали. Оно – время – казалось, свернулось змеей, уцепилось зубами за свой хвост, закольцевалось на одном миге, в котором я уставился на Сашу и не могу отвести взгляда, а она молча внимательно чего-то ждет.

– Уже темно, – нарушила молчание Саша.

– Да, зимой быстро темнеет, – сказал я.

Она провела рукой по перилам, сметая на пол собравшуюся за день мелкую изморось. Ее рука остановилась в миллиметре от моих пальцев, затем поползла обратно.

– А в Африке и летом рано темнеет, – сказал я.

– Правда?

– Да.

Мы смотрели на длинный оставленный ее перчатками след в тонком слое снега на перилах.

– Потому что там ближе к экватору, – сказал я.

– У них там тепло и снега не бывает.

– Это точно.

Вдоль всего бульвара зажглись пузатые фонари на тонких жестяных ножках. Сугробы заискрились, отражая желтые лучи света. Над киноафишами замигали новогодние гирлянды. Саша подняла голову и заглянула мне в лицо.

– Ну мне, наверное, пора, – робко сказала она.

– Уже?

Она пожала плечами. Я почувствовал, что с заходом солнца стало значительно холоднее.

– Я обещала родителям не задерживаться.

– А-а-а, – протянул я, не зная, что ответить.

Потом я проводил ее до остановки. Мы тепло попрощались – перед тем, как запрыгнуть в автобус, она обняла меня – я неуклюже погладил ее по плечу – и она скрылась за хлопнувшими дверями. Уже из автобуса она написала в Вотсап: «Спасибо за приятный вечер». И через минуту добавила: «Классно погуляли».

Я ответил, что мне тоже понравилось. А сейчас, остудив себя этим текстом, я вдруг задумался. Что она имела в виду? И что делать дальше?

8 января 2020. Среда

С субботы я не виделся с Сашей – она была занята, а я не находил достаточно веского повода, чтобы вытащить ее погулять. Только сегодня, когда после моего обычного вопроса «чем занимаешься?», она ответила, что валяется в кровати и смотрит «Текст» с Петровым в главной роли, до моих туго соображающих мозгов, наконец, дошло: надо звать ее в кино!

Это оказалось легче, чем в прошлый раз, и она сразу согласилась, прислав в ответ три смайлика – три танцующих в красном платье девицы. Передо мной вновь встали старые вопросы: это считается свиданием? должен ли я дарить цветы? означает ли ее согласие, что она не против стать моей девушкой, или кино – это все еще дружеский жест? Я не знал ответов на подобные вопросы, как не знал и что делать потом, после кино.

Я снова полез за советами в интернет. Там писали такую херню, что после пяти минут чтения у меня возникли сомнения в умственном здоровье пишущих в интернете людей. Чего только стоили рекомендации типа «на втором свидании вы должны сблизиться с вашей избранницей», дальше они советовали «потрогать ее» и «залезть в интимную зону»…

С другой стороны, откуда я знаю, как надо себя вести? Может, они правы?

Я припомнил, как мои друзья держали себя с девушками. Всегда уверенный в себе Игорь в школе общался с противоположным полом только по делу: если надо спросить что-то по урокам, или предложить помощь на физре, или уступить место на общем собрании, когда все стулья заняты. Со своей девушкой – хотя я видел ее всего раз на Новый год и плохо запомнил – он вел себя сдержанно, постоянно обнимал ее, а она жалась к нему – может, от холода, может, из-за нас.

Авдей вел себя с девушками развязано. Его смазливая как с обложки журнала внешность всегда притягивала их к нему. Некоторые буквально сходили по нему с ума. Он, довольно рано понял это и стал пользоваться. Девочек – серых мышек он не уважал и всячески над ними издевался. Бывало, он подсаживался за парту к такой девочке, которая по уши влюблена в него, – и он знал об этом – и начинал картинно признаваться ей в любви. Девочка краснела, робко что-то лепетала, стараясь отогнать его, а он галантно, напоказ, брал ее за руку, как в фильмах, и громко, чтобы все слышали, говорил ей на ухо, что она покорила его сердце, что он жить без нее не может, что он каждый день только о ней и думает… Причем ему обязательно нужны были зрители, коих он находил в Севе, реже в Тарасе, еще реже в свои театральные сцены он пытался втянуть меня. Сева всегда хвостиком бегал за Авдеем, и в такие моменты подхалимно посмеивался, Тарас ржал конским смехом, я кисло улыбался.

С теми девушками, которые нравились Авдею, он вел себя совершенно иначе. Перед свиданием он волновался, от обилия выделяемого организмом адреналина его зрачки расширялись до размеров пятирублевой монеты, и он обычно заливал страх парой банок «Ягуара», а потом закидывался целой пачкой жвачки, чтобы девушка не учуяла запах алкоголя.

Сева вел себя с противоположным полом… Он никак не вел себя. Я вообще ни разу не видел, чтобы Сева разговаривал с какой-нибудь девочкой. Мы все знали, что ему нравится Вика из параллельного класса, и он боится к ней подойти, из-за чего Тарас или Авдей постоянно над ним подшучивали. Весь декабрь они твердили ему: «Да подойди уже к ней!», – но я не придавал их словам значения – слишком был погружен в собственные мысли. Поэтому я очень удивился, когда на прошлой неделе Авдей сообщил, что Сева идет гулять с Викой.

Правда, этого так и не случилось. Они договорились на вчера. Или не договорились… Мы не смогли добиться от Севы внятного ответа. Я только понял, что он прождал ее около часа на морозе возле кафе «Гурман». Она не пришла. Написать ей в Вотсап или ВК он постеснялся.

– А че ты не написал ей? – спросил Тарас.

– Ну… я… – бубнил под нос Сева.

– Ты вообще хоть звал ее? – не унимался Тарас.

Сева насупился и, как обычно, залился краской. На все последующие вопросы он отвечал свое классическое: «отстань» и «отвали»…

С Сашей мы договорились пойти в кино на пятницу. Сегодняшний вечер уже на исходе, так что у меня остался всего один день, чтобы морально подготовиться. Я не имею права облажаться.

10 января 2020. Пятница

Сегодня ходили с Сашей в кино… Договорились встретиться заранее, за полчаса до сеанса. Саша, как и в прошлый раз, опоздала минут на десять – я смиренно ждал. Когда она появилась в раздвинувшихся перед ней стеклянных дверях, я невольно поднялся с кресла. Она, видимо, бежала: длинные золотистые волосы растрепались, на щеках горел румянец, шарф слегка съехал набок, оголив тонкую хрупкую шею, в которую, подобно вампиру, я впился глазами.

– Опоздала? – с досадой воскликнула она.

– Ни капли.

У нее на телефоне сбилось время, и она думала, что фильм уже начался. Я заверил, что без нее ни за что бы не вошел в кинозал.