Происки Чёрного древа

– Однажды, когда Торгового поста ещё не существовало, какой-то клан отшельников спустился с Зубастых гор и напал на Свободные земли. Дикари разграбили большинство скотоводческих деревень, забрав всё нажитое имущество, скот, женщин и детей. Бедные трудяги не смогли противостоять дикости горного клана, поэтому, вдоволь повеселившись, отшельники безнаказанно двинулись домой, – Коймдар вытер дождевые капли с лица и задумчиво погладил подбородок, – но некто по имени Альсар не смирился с горем. Герой довольно быстро собрал отряд желающих отомстить. «Умирая – восстаём», – сказал новоиспечённым воинам Альсар и повёл их за собой. Перегруженные награбленным имуществом, отягощаемые медлительным скотом и рабами, дикари очень медленно продвигались домой, а на подходе к Зубастым горам их застигли врасплох. Бывшие фермеры и скотоводы, сражавшиеся храбро и с особой жестокостью, наголову разбили отшельников. Альсар погиб в бою, а оставшиеся в живых воины назвались Восставшей падалью, поклявшись защищать жизни и интересы жителей Свободных земель.

Коймдар остановился, чтобы немного перевести дыхание. С полуулыбкой глядя в сторону Честных петель, он сделал три больших глотка из металлической фляги и предложил питьё Игеру. Разбавленный сок сладоцвета смочил пересохшее горло, оставив приятный привкус во рту. Чёрное древо вернул флягу контрабандисту и поправил порванный рукав.

– Увы, сейчас другие времена, а Восставшая падаль – лишь сборище голодных до наживы наёмников, – продолжил Коймдар, двинувшись в путь, – Торговый пост обеспечивает солдат одеждой, оружием и едой, поэтому нынешний гират зелёных плащей и не задумается о старых клятвах. Из-за соглашения с Городом Сердце и ближайшими крупными поселениями Торговый пост не имеет власти над Свободными землями, но скоро это изменится. Амбиции местных торговцев растут, как и ряды Восставшей падали. Очевидно, рано или поздно солдаты в зелёных плащах перекроют крупные дороги, а Торговый пост выдвинет городу Сердце свои наглые требования.

– Неужели начнётся война? – жидкая грязь причмокивала под ногами путников, Игер глубоко и шумно вдохнул холодный воздух, – орден Надёжной руки не позволит нарушить договор.

– Не думаю, что дойдёт до кровопролития, – Коймдар одарил Игера обнадёживающей улыбкой, – иногда лучше немного уступить, чем устраивать бессмысленную бойню. Тем более я давненько не слышал об ордене Надёжной руки. Возможно, после победы над Велгером Чернозубым он и вовсе прекратил своё существование. Вот так, мой друг.

Пожилой стражник в закопченном ватнике отворил деревянные ворота. Когда Игер и Коймдар вошли в город, их окружило четверо дозорных, которые проводили путников в тесное здание, прилегающее к каменной стене. После короткого досмотра, пожилой стражник попросил обождать пару минут и удалился.

– Что-то не так, Тимушарт? – дружелюбно поинтересовался Коймдар у одного из дозорных, однако тот лишь слабо покачал головой, опустив взгляд на застеленный соломой каменный пол, – в прошлый раз меня пропустили без подобных церемоний.

Входная дверь с грохотом распахнулась, и шестеро крепких парней, вооружённые длинными деревянными дубинками, заполнили тесное помещение. Коймдар схватился за арбалет, но дозорный ударил его по лицу, а два других скрутили руки за спину. Игер накрыл ладонью рукоять кинжала. Толстый кулак в кожаной перчатке ударил его в живот, выбив воздух из лёгких, и Чёрное древо повалился на пол, судорожно хватая ртом воздух.

– За что? – каменные стены проглотили дрожащий от безысходности голос Коймдара, – у меня нет дым-травы. Тимушарт?

Тяжёлый кончик дубинки опустился на красивое лицо. Раздался хруст, и красный от крови зуб упал перед носом Чёрного древа. Игер попытался встать, крепкий сапог пожилого стражника подбросил его в воздух. Тошнота подступила к горлу. Коймдар повис на руках дозорных, тёмная струйка крови стекала по его подбородку. Контрабандист закашлялся и сплюнул осколки зубов. Дозорные рывком поставили Игера на ноги. Каменный потолок со следами копоти поплыл перед глазами.

– Этого в камеру, – скрюченный палец ткнул Чёрное древо в лицо, затем пожилой стражник наклонился перед Коймдаром, – попался, контрабандист. Судья Эвмер будет доволен.

– Пожалуйста, не надо, – прохрипел союзник Игера, еле связывая слова, – вы ничего не знаете.

Резкий смех пожилого стражника заполнил тесное помещение. «Грязное отродье», – выплюнул он и махнул морщинистой рукой, дозорные потащили арестованных к выходу.

Крохотные каменные и бревенчатые домики беспорядочно разбросаны по кривым улицам городка. Густая грязь, перемешанная с домашними помоями, хлюпала под ногами. В воздухе стоял едкий запах дыма, мокрого дерева и гниющей травы.

– Тимушарт? – на подходе к двухэтажному бараку Коймдар окликнул шедшего впереди дозорного, – скажи мне, кто?

– Недиксар, – не оглядываясь назад, произнёс стражник и свернул в сторону деревянной казармы.

С трудом нащупывая скользкие ступени лестницы, Игер, подгоняемый в спину двумя дозорными, спустился в длинный подвал, представляющий собой коридор, по обеим сторонам которого находятся небольшие темницы, отгороженные друг от друга каменными стенками. Игера с силой толкнули внутрь дальней от единственного настенного факела темницы, заперев дверцу в виде решётки из железных прутьев. Щёлкнул тяжёлый навесной замок. Пожелав доброй ночи, дозорные оставили Чёрное древо в одиночестве.

Темница по щиколотку затоплена мутной водой. Обречённо вздохнув, Игер припал спиной к каменной стене, опустился на корточки, а потом и вовсе вытянул ноги и припал головой к холодным прутьям решётки. Ледяная вода быстро пропитала ткань штанов и проскользнула в сапоги. «Город Сердце прими же меня» – тоскливо протянул Чёрное древо и всхлипнул.

– Я пройдусь по Артерии, где украшенья, меха, – отозвался безжизненный голос из темницы напротив, – как ты оказался в этом неприглядном местечке?

Мягким чёрным покрывалом тьма окутала узника, словно оберегая единственного сына от недобрых взглядов. Чёрное древо безрезультатно вглядывался в темноту:

– Я нёс лекарство… от болезни, – от холода и сырости его голос осип, – нас поймали… и избили без причины. А вы?

– А я убил свою возлюбленную, – узник напротив прыснул холодным смехом и нервными всхлипываниями, – представляешь? Нет! Она не должна была достаться другому! Только я любил её по-настоящему! Только я! Слышишь?

– Это ужасно, – Чёрное древо ткнул пальцем в темноту, – чудовище! Такие, как ты, жить не должны…

– Не тебе судить, – ровным тоном парировал убийца, – такие, как я, будут всегда. Да, я убийца, но ты – смерть, которая думает, что несёт жизнь на плечах. Это смешно. Меняйся, Игер. Меняйся.

– Что ты сказал? – Чёрное древо вцепился в прутья решётки, вглядываясь в темницу напротив. Его глаза заслезились от напряжения, тьма надёжно скрывала своё дитя. И только громовой раскат ответил ему. Игер вновь припал головой к холодным прутьями и закрыл глаза. Утром его разбудил полноватый мужчина с серебристыми усами, от которого пахло потом и сыростью. Перед лестницей наверх он неожиданно остановился и, достав из-под шерстяной кофты мятую металлическую флягу, протянул её Игеру. «Что со мной будет?», – Чёрное древо до конца испил тёплую чуть сладковатую жидкость. «Суд, – сочувственно ответил стражник, – пора, парень, медлить нельзя».

Центральную площадь города Честные петли, в отличии от Торгового поста и Ведьминой клетки, представляли не торговые палатки, а высокая трибуна судьи и висельница, рассчитанная на пять человек. Шесть высоких столбов стояли в метре друг от друга, седьмой, через который были переброшены две верёвки, соединял их вершины между собой и служил перекладиной. Многочисленные зеваки кутались в меховые плащи и накидки, спасаясь от холодного ветра. Стражник вывел дрожащего Игера на центр площади, между судейской трибуной и виселицей. Вскоре в сопровождении пяти дозорных из толпы появился Коймдар, с которым Игера разлучили около тюремного барака. Свежий розовый порез тянулся по лицу контрабандиста от левого виска до правой скулы, пересекая бровь, нос и губы. Длинные светлые волосы почернели от запёкшейся крови.

– Прости меня, Игер, – промолвил Коймдар, едва шевеля губами, за которыми торчали белые осколки зубов. Их взгляды встретились. Правый глаз контрабандиста полностью заплыл, левый налился кровью, – я не подумал…

«Судья Эвмер», – визгливо провозгласил помощник главы местного правосудия. Наступила тишина. Тяжело дыша, на трибуну взобрался полнотелый седоволосый мужчина в бардовой меховой накидке. Эвмер оглядел склонившую головы толпу. Его тусклый взгляд из-под тяжёлых век ненадолго задержался на обвинённых.

– Суда не будет, – невнятно пробурчал судья, облизнув толстые губы, – эти люди – контрабандисты, которые пытались отравить народ моего города дым-травой. Нельзя судить тех, кто торгует смертью. От лица всего правосудия Честных петель я приговариваю контрабандистов к повешению.

– Казнить их, – радостно провизжал помощник судьи, и народ подхватил его слова.

– Я ни в чём не виноват, – голос Игера сорвался в жалобный вопль. Судья Эвмер одарил Чёрное древо усталым взглядом бледно-жёлтых глаз и лениво махнул рукой стражникам с дубинками. Висельников окружили шестеро крепких дозорных. Коймдар опустил голову вниз и повернулся к висельнице. Игер упал на колени, вцепившись руками в землю, – пожалуйста, не надо. Умоляю!

Сатанитовая рука сдавило горло. Просительный хрип заглушили возгласы толпы. Дозорные схватили Чёрное древо за шиворот и по грязи потащили к виселице. Судья Эвмер опираясь на помощника спускался с трибуны. Рывком Игера поставили на ноги, но тот, судорожно рыдая, вновь повалился на землю, тогда его подтянули ближе к столбам, между которых болталась верёвка, и накинули петлю на шею.

– Ты жил бесчестно, контрабандист, – брызнув слюной, прошипел палач, – так хотя бы сдохни достойно. Будь мужчиной.

Верёвка натянулась. Игеру невольно пришлось вскочить на ноги, а затем и вовсе запрыгнуть на специальную подставку, которая заскрипела под его весом. Палач крепко привязал конец верёвки к соседнему столбу. Возгласы толпы оборвались. В ожидании мерцали огоньки десятков глаз. Судья Эвмер стоял в стороне, прижавшись ртом к уху худенькой девушки, и указывал толстым пальцем на виселицу.

– Пора, – завизжал помощник судьи, – смерть контрабандистам!

Игера затрясло. «Смерть контрабандистам», – взревела толпа, и палач по очереди выбил подставки из-под ног висельников. Жгучая петля впилась сотнями маленьких иголок в шею и горло. Рёв городского народа слился в единый шум. Чёрное древо бил ногами воздух. Руки потянулись к верёвке, ногти безрезультатно царапали горло и ломались. Голова погрузилась в густой непроницаемый туман. По телу пробежала мелкая дрожь. Трибуна, Судья Эвмер и его помощник, ревущая проклятия толпа, стражники, палач, виселица, Коймдар, Иварт Чёрное древо, Эгирта, Энурган Волчий страх. Всё потеряло значение. Все краски смешались в безумную картину, а потом чёрная пахнущая помоями и гниющем травой грязь нежно ударила в лицо.

– Верёвка лопнула, – холодное лезвие обожгло шею, срезав петлю, – Судья Эвмер, верёвка лопнула. Этот человек не виновен!

Горячий воздух испепелял грудь изнутри. Горло разрывал нестерпимый кашель. Ободранные пальцы сломанными ногтями царапали шею. Над Игером возвышался худощавый человек в ободранной одежде. В его руках блестело остриё тонкого ножа. Недовольные возгласы полились из толпы.

– Это закон, – высоко задрав длинную шею, проревел спаситель, – верёвка лопнула, этот человек невиновен! Я увожу его с площади.

Тонкая жилистая рука вцепилась в плечо. Игер с трудом поднялся на ноги. Вытерев кипящие на глазах слёзы, Чёрное древо оглянулся на висельницу. Обрывок его верёвки свисал с перекладины. Через два столба тело Коймдара билось в предсмертных судорогах. Изо рта бывшего контрабандиста исходила белая пена. Сверкающая искра окончательно потухла в голубых глазах.

– Не смотрите, молодой человек, – спаситель тащил Игера за руку через разгневанную толпу, – ему уже не помочь…

В крохотной комнате, большую часть которой занимали полки с трухлявыми книгами, мешочками с травами и помутневшими стеклянными сосудами, стоял крепкий запах сырости. Занавешенные истёртыми коврами стены заглушали рыдания Игера.

– Он умер, – Чёрное древо зажмурил глаза, охватив руками голову, – Коймдара повесили. И я бы умер. Но мне повезло…

– Да, к сожалению, наш друг пал жертвой правосудия, – сутулая тень человека, назвавшегося Керисаром, плясала на гниющем от постоянной влаги деревянном полу, – арест Коймдара оказался для меня неожиданностью.

– Его предали, – сквозь зубы выдавил Игер, – контрабандист по имени Недиксар.

– Уже не важно, Коймдар расплатился за свои грехи, не нужно жалеть его, – Керисар протянул Чёрному древу деревянную миску наполовину полную мутной зелёной жидкости, – выпей. Это травяная настойка, поможет успокоиться.

От сильной горечи язык онемел во рту. Поглотив половину противной жижи, Игер, пытаясь подавить тошноту, несколько секунд переводил дыхание, пока Керисар аккуратно срезал повязку у него на руке. Листья кровопийца вздулись и почернели от крови, под ними вокруг глубоких царапин накопился гной. Лекарь цокнул языком, а Чёрное древо вновь припал сухими губами к краям деревянной миски.

– Лучше пожалейте живых, молодой человек, – Керисар промыл рану чистой холодной водой из железной таза и принялся разыскивать что-то на полках, – болезнь пожирает людей на западе. Каста лекарей из Лунных копий отправила несколько отрядов лунного братства, чтобы осадить Сатанитовый грот, но лекарства у них нет. Они заблокируют все выходы из подземного городка и будут ждать, пока болезнь не сожрёт последнего жителя, а затем каждую нору выжгут напалмом.

– Так нельзя, – из царапины на шее по спине Игера покатилась холодная капля крови, заставив Чёрное древо съёжиться, – Лекари, поклявшиеся защищать людей от болезней, не должны так поступать.

– Не должны, но им легче погубить целый город, чем признаться в собственном бессилии, – Керисар грустно улыбнулся и принялся осторожно обрабатывать раны Игера ледяной мазью из небольшого горшочка, – поэтому мы должны их опередить.