Многоликий странник

Вот уже одна за другой жерди возносятся над пожаром и начинают монотонно подниматься и опускаться, с грохотом руша обугленные балки перекрытий.

– Искры! Прекратите! Они нас спалят! – раздается истошный визг, но удары жердей только убыстряются, а мириады огненных жучков взлетают к черному небу и кружат там в поисках новой добычи.

Между тем, жерди возымели свое действие: пламя опало вместе с обрушившимися стенами, жар поубавился, опасность распространения огня прошла. Толпа с ведрами снова переключилась на единственный пострадавших дом. Не просто пострадавший, а почти стертый огнем с лица земли.

Толпа на глазах редела. Крики постепенно стихли, уступив место возбужденному гулу. Опасность миновала, и люди наконец-то смогли задуматься о том, что же произошло.

– Чей это был дом?

– А ты не знаешь разве? Писаря.

– Писаря?

– Харлина Шепелявого.

– Да будет милостива к нему Квалу! Как же это случилось?

– Не знаю. Я уже собирался спать, когда услышал крики.

– Посмотрите на эту Эльху! Она и здесь не упускает времени, чтобы продемонстрировать свои прелести.

– Отчего произошел пожар?

– Скорее всего, старый Харлин сам его устроил. Он постоянно по ночам лучину жег.

– За что и поплатился.

– Зря вы так. Хороший был человек. Мухи не обидит.

– Я ему до сих пор за два свитка должен.

– Считай, что уже не должен.

– Да брось ты! Может, все еще обойдется.

– Эй, никто Харлина не видел?

– Нет.

– А я видел, как от его дома кто-то с факелом горящим убегал перед пожаром.

– Хочешь сказать, его подпалили?

– Да брехня все это! Кому старый писарь сдался?

– А раз видел, чего ж не поймал?

– Не слушайте вы его! Какой дурак специально дом поджигать будет?

– А враги у него были?

– Был. Один. Старость.

– А я вот вам что скажу. Если и был поджигатель, то, знать, не из наших мест.

– Ну и хватил! Это почему ж так?

– Да у нас любой знает, чем один пожар может обернуться. Смотри, как всем миром навалились и затушили в конце концов. Потому что иначе все полыхнуло бы. Нет, свой поджигать бы не стал.

– Шеважа!

– Что?!

– Где?!

– Откуда им тут взяться?

– А мне почем знать? Только кто еще мог такое устроить?

– А ты не слышал, как они целую заставу намедни спалили?

– То застава в лесу, а то дом посреди Вайла’туна. Отсюда и до замка рукой подать.

– Вот и я про то же.

– Про что?

– Да не про что. Иди лучше спать.

Хейзит слушал эти обрывки разговоров, а сам судорожно пытался понять, что же могло случиться в самом деле. Поискал в толпе Дита. Может быть, он знает?

Возле колодца остались лишь наиболее упорные. Медленно накручивалась на бревно железная цепь с плескающимся ведром. Чьи-то руки выхватывали его из колодца и опорожняли в другое, которое передавалось по рукам дальше и выливалось одним последним взмахом на жертвенный костер.

Еще одна ночь потеряна, подумал Хейзит. Сейчас он не мог просто взять и уйти отсюда, не дождавшись возможности побродить по пепелищу и удостовериться в том, что вместе с Харлином погибло все его достояние, заваленное грудой углей в подвале. Если так оно и окажется, что ж, увы, тайну замка и владеющего им рода постигнет предписанная ей судьбой участь: сгореть в пожаре. Если же нет, тогда он тем более хотел бы попасть в подвал первым, чтобы вынести оттуда драгоценные рукописи. Ведь неизвестно, кому они могут достаться, и что будет, если заключенная в них правда в прямом смысле слова выйдет наружу.

Цокот копыт возвестил о приближении отряда мергов.

Толпа попятилась. Продолжали свою работу только те, кто впряглись в переливание ведер из колодца на догорающий костер.

Во главе отряда, вышедшего в блеске лат и с копьями наперевес из-за дома пекаря на внезапный простор пепелища, гарцевал всадник, в котором Хейзит, присмотревшись, признал одного из тех двоих, что вчера останавливали телегу Исли. Сегодня он имел еще более угрожающий вид и взирал на происходящее поверх голов.

– Что это за безобразие? – начал он, не без труда удерживая коня на одном месте. Конь с ужасом косился на тлеющие угли и норовил податься назад.

– Приехал бы раньше, сам бы все увидел, – бросил кто-то из толпы.

Мерг свирепо огляделся, но не поддался на провокацию. Едва ли он осознавал свою вину за то, что пожаловал к месту событий только сейчас, когда все уже было кончено.

Подгоняя коня шпорами, он приблизился к ближайшим углям, привстал на стременах и заглянул вперед.