Смерть Отморозка. Книга Вторая

– Ну, примерно, – недовольно отозвался тот по-русски и прибавил. – Боле-мене. Ладно, ес.

Перед представителем власти он заметно убавил привычный уровень агрессии.

– Вы сказали, что вы муж мадам Полянски? – продолжал Лансак на ломаном английском. – Я правильно вас понял?

– Ес, ес, – закивал Гаврюшкин.

Лансак еще полистал паспорт, и взглянул на Анну. Она покраснела. Лансак задумчиво перевел взгляд на опухшую физиономию Норова, и в его лице вдруг появилось нечто вроде улыбки, той тонкой, едва приметной улыбки, которой умеют в пикантных ситуациях улыбаться лишь французы, даже если они – толстые важные жандармы.

– А! Теперь понятно, по какому поводу состоялась вчерашняя вечеринка, – как бы про себя негромко заметил он.

Чернявый Виктор хмыкнул.

***

– Ты бы лучше отговорил своего Олежку от этой затеи, – сказал Норов Дорошенко. В понедельник утром они обсуждали дела в кабинете Норова, и Норов вдруг вспомнил про Осинкина. – Жалко его, славный парень. Неглупый, интеллигентный, кажется, порядочный. Сломает себе шею ни за грош.

– Пробовал, не так-то это просто. Олежка только с виду мягкий, а на самом деле – упрямый. А может, пусть его? Поучаствует, набьет шишек, наберется опыта. Не получится с первого раза – вдруг пролезет со второго?

– Не уверен, что он захочет во второй раз соваться. Отобьют желание. Пресса искупает его в канализации, бандиты сожгут его трудовые «Жигули», с работы его выгонят, а в результате наберет он процентов пять, в лучшем случае – семь.

– Паш, – вкрадчиво проговорил Дорошенко. – А, может быть, все-таки возьмешься? Представляешь, избрать мэра Саратова! Вопреки всем прогнозам! Красиво!

– Сережа, в отличие от тебя, я никогда не увлекался фантастикой.

– Я читаю только научную фантастику, Павел Александрович. Если во главе кампании встанете вы…

– То меня вместе с ним похоронят в братской могиле, а ты убежишь в Кривой Рог. Ты, кстати, давно его знаешь?

– Да уже лет десять, если не больше. Когда я в лаборатории работал, мы на их заводе заказы размещали. Он очень порядочный человек; никаких взяток, подарков, – ничего такого. Деньги для него вообще на втором месте. Он – идейный, как ты.

Дорошенко старался льстить Норову при каждом удобном случае.

– Не такой уж я и идейный. Ну, ладно, допустим… в порядке ненаучной фантастики… А деньги мы где возьмем?

– Как только саратовский бизнес увидит, что ты за него…

– То все от нас разбегутся! Коммерсанты никогда не станут ссориться с властью, ты же знаешь.

– Но есть же недовольные! К тому же у нас имеются и другие источники финансирования. Обсуди эту тему с Ленькой, вдруг он заинтересуется? Заполучить в Саратове собственного мэра, плохо ли?

***

На кухне Лансак и чернявый Виктор сели с одной стороны стола, Анна и Норов расположились с другой. Гаврюшкин устроился в торце, а долговязый молодой Мишель остался стоять, – для него табурета не хватило. Лансак достал блокнот и ручку.

– Pardon! – спохватился он. – Забыл вам представить моих подчиненных: жандарм Дабо, – он кивнул на белобрысого Мишеля.

Тот что-то доброжелательно промычал, продолжая с любопытством глазеть на Норова.

– И … Пере, – закончил Лансак, чуть повернувшись в сторону чернявого Виктора.

Перед тем как назвать фамилию своего водителя, он произнес какой-то длинный, по-французски пышный и совершенно непереводимый титул, что-то вроде «marechal des logis» и еще «chef». Подумав, Норов сообразил, что чернявый – сержант, а может быть, даже старший сержант.

– Enchantе! – осклабился Виктор Пере.

– Enchantе! – с опозданием произнес туповатый Мишель.

– Не могу сказать, что рад вас видеть, парни, – по-русски проворчал Норов, но заставил себя вежливо улыбнуться обоим.

– Для начала несколько вопросов общего характера. Ваша профессия, месье Норов?

– Директор по развитию рекламной фирмы.

– Российской?

– Российской.

Норов действительно сохранил одну из своих фирм, совсем небольшую. Существовала она номинально, прибыли не приносила, но позволяла ему получать скромную законную зарплату и без запинки отвечать на вопросы о своем трудоустройстве.

– Вы снимаете этот дом у мадам Пино?

– У мадам и месье Пино, верно.

– Сколько времени в году вы обычно проводите во Франции?

– Около полугода.

– Чем вы тут занимаетесь?

– Размышляю.

Чернявый Виктор взглянул на Норова с веселым недоумением, стараясь понять, шутит ли тот. Но Норов оставался серьезен.

– Размышляете? – Лансак поднял над очками белесые брови; он тоже был удивлен. – О чем же вы размышляете, месье Норов?

– О смысле жизни.

Чернявый хотел хихикнуть, но посмотрел на начальника и передумал. Белобрысый Мишель приоткрыл от напряжения рот, – он не понимал, о чем говорят.

– Вы думаете о смысле жизни? – недоверчиво повторил Лансак. – И фирма вам это оплачивает?

– Да. Ведь это – моя фирма.

– А! – понимающе усмехнулся Лансак. – Это другое дело. Вы неплохо устроились, месье Норов.

– Не жалуюсь.

***