Смерть Отморозка. Книга Вторая

Лансак в негодовании уже открыл рот, чтобы разразиться едкой тирадой, но Норов его опередил.

– Но так или иначе, мы с вами воспитанные люди. И умеем держать наши подозрения при себя.

Смешливый Пере прыснул, успев отвернуться от Лансака, а долговязый Мишель, пораженный дерзостью Норова, так и стоял с открытым ртом, глядя на него во все глаза.

***

После ухода Володи Коробейникова к Леньке Мураховскому, Норов почти не общался ни с тем, ни с другим, но проект с Олежкой увлекал его все больше, и он заставил себя позвонить Володе. Идею он изложил достаточно осторожно, чтобы не напугать осторожного Володю, но Володя, отличавшийся сообразительностью в делах, сразу все понял и обещал передать Леньке. Заинтересованный Ленька сам перезвонил Норову и захотел познакомиться с Осинкиным; встречу договорились организовать в Саратове.

В Саратов Ленька наведывался довольно часто. Здесь все еще обитали его родители, давно имевшие квартиру в Москве, дом на Рублевке и виллу в Испании. Мураховский старший довершал разграбление вверенного его попечению треста; разветвленный семейный бизнес требовал присмотра и, навещая родителей, Ленька заодно принимал участие в производственных совещаниях.

Ленька, Осинкин и Норов втроем встретились в ресторане за ужином. Разговор носил самый общий характер: немного о политике, немного об охоте, немного о женщинах. Ленька рассказал пару скабрезных анекдотов, Осинкин улыбался напряженно, через силу; понимая, что ему устраивают смотрины, он вообще держался довольно скованно.

Обсуждение итогов состоялось поздно вечером, в бане, на лесной базе отдыха, принадлежавшей прежде тресту, а теперь – Мураховским. Проходило оно без Осинкина, зато с участием Дорошенко, Володи Коробейникова и толпы проституток.

Большого впечатления на Леньку Осинкин не произвел.

– Парнишка, конечно, неплохой, но какой-то задроченный, – резюмировал Ленька со свойственной ему грубостью. – Морда им жопу подотрет и выкинет.

Мордой он называл Мордашова, так в Саратове называли за глаза губернатора все, им недовольные. Они сидели в мягких махровых простынях за накрытым столом в просторной комнате отдыха с кожаной мебелью, баром и телевизором. Играла музыка, в соседнем помещении резвились в бассейне с подогревом девушки.

– Он не задроченный, Леонид Яковлевич, – заступился за Осинкина Дорошенко. – Просто скромный. Как я, – Сережа улыбнулся, показывая, что шутит. – Но он – боевой, я вам на зуб отвечаю.

– Зубы побереги, – поморщился Ленька. – Нашел бойца! Ты еще скажи, что ты – боевой.

Тон Леньки в обращении с Дорошенко стал совсем бесцеремонным.

– Ну, я тоже ничего, – шутливо выкатил грудь Сережа.

– Ага. Чемпион Кривого Рогу по боям без правил под одеялом с местными доярками.

Все засмеялись, и Сережа тоже, хотя и не без натуги. Ленька подцепил вилкой с тарелки ломоть жирной копченой красной рыбы, донес до рта, хотел было откусить, но покосился на Норова и вернул кусок на тарелку:

– Пашка, как тебе худым удается оставаться? – с завистью спросил он.

– Думаю много, Лень. От дум все выгорает. Не пробовал?

– Иди ты! – отмахнулся Ленька. – Мыслитель!

– Да он каждый день в зал ныряет, – улыбнулся Володя Коробейников. – То бокс, то железки.

– Времени, значит, много, – недовольно проворчал Ленька. – А мне вот – некогда.

– Ясное дело, – согласился Норов. – Ты то капусту рубишь, то в бочках ее солишь. А нам в деревне чем заняться? Коровам хвосты накрутили, и – айда по бабам!

– Да я, вроде, тоже в зал хожу, а толку? – вздохнул Ленька и шлепнул себя по объемному животу.

Ленька всегда был толстым, но в Москве он набрал еще килограммов десять и выглядел огромным. Зато костюмы его теперь были только от Бриони.

– А ты почему худой? – придирчиво спросил Ленька у Дорошенко. – Тоже в зал ходишь или просто при Пашке жрать боишься?

– Занимаюсь немного спортом, – засмеялся Дорошенко. – Стараюсь себя не запускать, беру пример с Павла Александровича.

– Боксируешь или качаешься? – уточнил Володя.

– В основном, качаюсь. Но взял и инструктора по боксу.

– За Пашкин счет? – деловито спросил Ленька.

– Почему это за Пашин? – обидчиво Дорошенко. – Я всегда за себя сам плачу.

– Ты?! – ахнул Ленька. – Кому ты сказки рассказываешь! Откуда у тебя вообще деньги?

– Лень, кончай грубить! – вмешался Норов.

– Да ладно, я же шучу, – отмахнулся Ленька. – Серега, ты же не обижаешься?

– Нет конечно, – с готовностью отозвался Дорошенко.

– А то на обиженных воду возят, – прибавил Ленька, показывая, что на самом деле Сережины обиды его ничуть не волнуют.

Он посмотрел на девушек в бассейне, и одна помахала ему рукой.

– Вон ту возьму, – решил он. – Блондинку. Красивая, сучка.

– Двух возьми, – предложил Дорошенко. – Одной тебе мало будет.

– Двух дорого, – притворно вздохнул Ленька. Он любил прибедняться. – Я ж – не ты, деньгами не швыряю. Сколько вы им тут, кстати, платите? Долларов по пятьдесят? По сто?

– Нисколько, – ответил Дорошенко. – Это порядочные девушки. Они только за любовь соглашаются. Просто ты той очень понравился.

– Ага, за любовь! – усмехнулся Ленька. – Значит, Пашка опять им бабла уже вгрузил! Так что ли, Паш? Запретил с нас брать?

– Какие запреты? Мы живем в свободной стране.

– Да ладно, не отпирайся! Знаю я тебя!

– Паша вечно нам контингент портит, – добродушно проворчал Володя Коробейников. – Надает им денег, а они потом на простых парней, вроде нас, даже не глядят. Ты их по бартеру бери, – поучительно заметил он Сереже. – Я ж тебе объяснял.

– Так ведь не я тут командую, – развел руками Сережа.

– Какой у этого Осинкина рейтинг? – вернулся к теме Ленька. – Ноль целых, две десятых?

– Меньше, – ответил Норов. – Но рейтинг я ему, допустим, подниму, проблема не в этом.

– А в чем, в бабках?

– И в этом тоже. Но главное – Мордашов.