Сокрушители большого жука. Былина первая

– Как ты, недостойная тварь, смеешь что-то указывать мне?! – прогремел Веля. – Мне, Зелёному Царю, Хранителю леса!

– Ты опять развязался, скотина! Жаболиз хронический!

Веля схватился руками за верхушку и стал бешено раскачивать чертополох.

– У-у-у-у-у-а-а-а-а-ха-ха-ха-ха-а!!!

– Ты же мне обещал! – запричитала Цветана. – Ты клялся! Говорила мама: ещё хлебнёшь с ним горя, доченька! А я, дура, ещё его защищала! Помыла, одела, накормила, чтоб хоть на лешего стал похож! И вот она, благодарность твоя, да?

– Твои гороховые котлеты невозможно жрать! Если бы сюда случайно не забрёл тупорылый хорёк, я бы сдох с голодухи! – парировал Зелёный Царь, увеличивая амплитуду раскачивания. – И обноски твоей пескоструйной бабки я больше не надену!

– Слезай, я сказала!

– Да пошла ты! Уа-хха-ха-а-а-а!

Цветана повела носом, фыркнула и медленно повернулась к сараю.

Горыня юркнул обратно.

– Так-с. Кощей, малявка, дело плохо. Валим через чёрный ход.

– И где ж он? – спросила Искра, озираясь по сторонам. В сарае существовал определённо один выход.

Горыня оторвал кусок задней стены:

– А вот же. Ходу-ходу-ходу!

Друзья и девочка выбежали из сарая…

…И снова оказались в нём. Это был морок. Но не Велин.

– А ну вышли все сюда! – приказала Цветана.

Горыня с Кощеем переглянулись. Лешая может запереть их в мороке навсегда. Так что лучше её не злить.

– Цве-е-е-еточка! – Горыня выплыл из сарая баржей, под завязку набитой умилением.

– Я так и знала! Это вы, придурки, накормили гадостью моего Веленьку, моё солнышко! – прошипела Цветана и вновь уставилась на мужа. – Я тебя просила не общаться с ними, животное?!

– У-у-у-а-а! – продолжало резвиться «солнышко» на вершине чертополоха.

– Цвет, не поверишь: сами вот только что пришли, – ответил Горыня как можно убедительней.

– Гуляли по лесу, вот, ребёночка нашли, думаем, вдруг ваш, – добавил Кощей.

– Чего? – прошептала Искра.

– Молчи и кивай, – процедил Бессмертный.

– Вы совсем лейки поотпивали, – констатировала Цветана.

– Ну, не ваш так не ваш, пойдём тогда ею медвежат покормим, – сказал Горыня. – Всё, мы уже уходим.

– О, да. Вы очень быстро уйдёте.

В глазах лешей блеснул красный огонь. Это был не очень хороший знак. Злость её превращалась в ярость. Воздух над крашеной головой задрожал и завертелся. Цветана создала вихрь, по сравнению с которым жалкая турбулентность Вели казалась ласковым сквознячком.

– Хватайте меня за руки! – проорал Горыня сквозь шум стихии.

Кощей с Искрой едва успели вцепиться в него, как их ноги уже безвольно болтались на ветру.

– Вам пора, – отчеканила лешая и резко выбросила длани вперёд.

Непрошеных гостей подхватила буря и понесла прочь. Цветана обернулась и посмотрела на супруга.

– Зая. Нам надо поговорить, – проурчала она с такой интонацией, от которой Веля внутренне умер. Отпустило его очень невовремя.

(Одно маленькое, но весьма важное заявление: автор зело не рекомендует никому лизать лягушек с Дымных болот. Это касается всех: и людей, и ужасных тварей, и даже градских самокатчиков.)

Тем временем эскадрилья Горыни, прошив леший морок, продолжала свой незапланированный полёт. Летели они в сторону Славгорода, что являлось несомненным плюсом. А вот главный минус состоял в том, что полёт был неуправляем. Отдаляющаяся от Цветаны буря постепенно теряла силу, а Горыня – высоту, неумолимо приближаясь брюхом к мелькающим под ним деревьям. Вопящие в руках соратники не добавляли оптимизма. Богатырь понял, что пора выбирать место для наименее жёсткой посадки. Сбросив Кощея с девчонкой в ворох опавших листьев, Горыня задел ногой верхушку сосны и, ломая дубы и ели, скрылся далеко за лесистым пригорком.

Выбравшийся из лиственного сугроба Кощей услышал грохот. Из-за пригорка брызнула во все стороны стая ворон.

– Искрю-ша!

– Я туточки! – пропищала листва чуть дальше.

Кощей опустил руки поглубже, нащупал тонкие детские ступни. Вытащил девочку, отряхнул от желудей, проверил целостность её конечностей.

– А где тятя Горыня? – спросила Искра. – Неужто сложил свою буйну голову, спасши нас?

– Об этом мы узнаем в конце просеки, которую он нам любезно оставил.

Пройдя полторы версты, Кощей с девочкой нашли Горыню отдыхающим после нежданного рейса. Богатырь лежал в буреломе у расколотой надвое каменной глыбы и почёсывал распухший лоб.

– Ты жив, друг? – поинтересовался Кощей.

– Не совсем. Знаешь, в шлеме было бы намного комфортней летать на больших скоростях. Зря я его пропил всё-таки.

– Ты же говорил, что отдал его беднякам, – напомнила ему Искра.

– Это был другой шлем.

– А у нас для тебя хорошая новость, – улыбнулся Кощей. – Мы нашли твои шлёпанцы. Обувайся, и пойдём, чем быстрее, тем лучше. Вдруг эта зелёная истеричка ещё как-нибудь нам напакостит.

– Я вот чего понять не могу. – Горыня тяжело поднялся на ноги, отряхиваясь от щепы и брёвен. – Какое право она имеет что-то вообще предъявлять нашему Веле? На ней же самой пробу ставить негде – там и так уже десять слоёв!

– Это знаем мы. Но Веля – нет. А в супружестве праведнее тот, кто меньше болтает о прошлом. Идём уже!