Рассказы со смыслом

А потом…Просто удивительно. чего может достичь человек, не связанный больше никакими узами. Да тебя и перестают считать человеком. Твоя сила внушает страх и трепет. Или преклонение, основанное на тех же чувствах. Только один человек относится к тебе иначе.

Недобрый, неискренний и, похоже, совершенно не способный любить. Иногда он начинает задумываться, что же этот человек испытывает к нему. Сила, без сомнения, вызывает у него преклонение. Но в отличии от остальных, она его не пугает. Скорее уж, вызывает восхищение. Это странно. Хотелось бы понять – почему? Но… Он останавливает себя. Внимание – первая ступень привязанности. А привязанность заводит далеко, делает слабым и уязвимым. Приносит боль. Он не хочет снова быть привязанным к кому-то.

Да и этот человек тоже старательно держит дистанцию. Он превосходный исполнитель… А так же советник. Пока мир в стране не установлен, его можно и нужно использовать. Когда же мир наступит, и наступит скоро, ведь он все силы к этому прилагает, то тогда…  Что будет тогда?

Возможно, они больше не увидятся. В мирное время, такие как этот человек, бесполезны. Может, оно и к лучшему. Он убедился уже, насколько тот может быть беспощадным и коварным… Пусть в военных делах, но разве в личных, он не может стать таким? Лучше держаться от него подальше. Тем более дел, где нужно его присутствие – достаточно.

Затем он начинает кое-что замечать. Этот человек не говорит ни слова, но говорят другие. Да и сам он не слепой, видит. Дела, где требуется присутствие этого человека для этого человека просто смертельны. Но он продолжает ими заниматься, потому что не может поручить их другим. Те не справятся, а значит бросить их нельзя.

Ему это что-то напоминает… И вызывает какое-то смутное чувство. Хотя, нет, не чувство. Ощущение чего-то знакомого. Так бывает, когда смотришь в зеркало.

На привязанность к кому-то это не похоже. Это совсем ни на что не похоже! Но он не намерен это терять и не потеряет.

– Хамбэй!

-Что такое, Хидэеси?

– Когда все закончиться, отдохни немного. Думаешь, я не заметил? Ты мне еще пригодишься.

Улыбка.

Улыбка может сказать о человеке многое. Особенно, если тот, кто тебе улыбается, не подозревает об этом. Например, тот же Санада Юкимура. Добрый, доверчивый, бесстрашный! Совсем еще ребенок, он и улыбается так же: радостно и наивно.

А вот у его господина улыбка другая. Такеда Синген улыбается хоть и радостно, но отнюдь не наивно, и в его радости всегда есть доля снисходительности. Он чувствует себя старше остальных, полагает, что знает больше остальных и (что не очень приятно признавать!) это вполне соответствует действительности.

В отличии от Тигра провинции Каи, правитель Этиго улыбается редко. По своей натуре Уесуги Кенсин – человек серьезный и необщительный. Однако, он превосходно воспитан, образован и до тонкостей знает правила этикета. Его улыбка – это знак внимания и любезности к своему собеседнику. Не больше. Но и не меньше! Ведь чтобы стать собеседником Бога Войны нужно очень и очень постараться…

Катакура вздыхает и кладет руку на клинок господина. По сломанному лезвию бегут искры, горячие, обжигающие. Он долго не выдерживает: сила главы драконов тяжела даже для него. К тому же ему не хочется, чтобы Хамбэй тоже это увидел. Пусть думает, что ему удалось убедить его, что дни Масамунэ-сама сочтены…

Катакура смотрит в окно. Небо уже темнеет, значит скоро Хамбэй явится. Он прислушивается, но по прежнему ничего не слышит. Впрочем, так происходит всегда. Он почему то не может услышать, как Хамбэй идет по коридору. И когда дверь вдруг отъезжает в сторону, Катакура испытывает настоящее потрясение.

"Не привидение же он, в самом деле!" – думает он. Но стоит при этом взглянуть на седые волосы стратега и его белый мундир и сравнение с приведением не кажется ему неудачным. В полумраке комнаты Хамбэй действительно выглядит, как выходец с того света. А уж его улыбка…

Улыбка Хамбэя не выражает радости, снисходительности или любезности. Когда он улыбается, его люди бледнеют и опускают глаза. Они боятся, явно боятся… Чего? Что может вызвать такой страх?

Катакура недовольно хмурится. Сначала Хамбэй тоже одаривал его улыбкой. Теперь – нет. Он смог стереть ее с его лица. Однако… Стоит ли считать это победой? А если стоит – то чьей?

Улыбка может сказать о человеке много.

Иногда – даже слишком много.

Душа воина.

"Меч – душа воина".

В это верили в древности, в это верят сейчас и будут верить в будущем – когда бы оно не наступило и каким бы не оказалось. Катакура Кодзюро тоже верит древней мудрости. Пусть даже от меча, который сейчас лежит перед ним остался лишь обломок, но душа еще пребывает в нем. Как бы стратег Тоетоми не убеждал его в обратном.

Катакура усмехается про себя. Его враг допустил ошибку. На редкость глупую, а значит для умного человека – непростительную. Хотя…

"Как можно не видеть очевидное? – вопрошает Катакура и тут же находит ответ: – Или для него это не очевидно? Он не способен понять Масамуне-сама и для него его меч – только бесполезный и мертвый обломок. Он может держать его в руках, но при этом не может ничего почувствовать и увидеть. Со мной, скорей всего, произошло бы тоже самое, если бы я взял в руки его меч."

Катакура стискивает зубы. Неужели меч Такенаки заслуживает так именоваться? Он больше подходит убийце, чем воину, если во время боя из обычного оружия превращается в такое… Да еще в самый неподходящий момент!

"О чем я думаю? – спрашивает себя Катакура. – Зачем мне его меч? Убедиться, что я не могу его понять? Но это и так ясно! С тем же успехом я мог бы держать меч Нобунаги. Человеку не дано понять и увидеть душу демона. Разумеется, Такенаке Ханбею до демона далеко, но все же…"

Он резко качает головой, словно рассчитывает отогнать докучливые мысли. И снова смотрит на меч Одноглазого Дракона. И снова вспоминает о душе воина. Вот только теперь Катакура знает, что иногда душу легче держать в руках или в ножнах, чем пытаться ее увидеть… А тем более – понять.

Немного о понимании

Дате Масамуне огляделся по сторонам. Покои Хидэеси, обставленные с варварской роскошью, почему-то напомнили ему не самого владельца, а его стратега. Вполне возможно, Такенака Ханбей бывал здесь достаточно часто. Сидел здесь, склоняясь над столом, изучая карты и отмечая на них места будущих сражений, как сейчас это делал Уесуги Кенсин.

Масамуне тяжело вздохнул. Ему совсем не хотелось думать о Такенаке. Последний раз, когда он его видел, кое-что произошло и об этом "кое-что" – Дракон предпочел бы забыть. Несколько дней, проведенных в непрерывных разъездах и стычках (сражениями столкновения с разрозненными отрядами Тоетоми, он бы не назвал) ему это вполне удавалось. Но теперь, в осакском замке, Дракон снова вспомнил.

Посторонний человек, как и сам Масамуне, счел бы случившееся случайностью, пусть и досадной, но вполне объяснимой. А так как это была случайность, то ее следовало выбросить из головы и забыть. Но, если посторонний человек такое проделал бы с легкостью, то Масамуне – нет. И он сам не понимал – почему?

Тогда после боя с Хидэеси, он наткнулся на берегу на его стратега. Это было несомненной удачей, теперь, без единого командования, армия Тоетоми становилась легкой добычей. Он притащил стратега (в буквальном смысле, идти Ханбей не мог), в свой лагерь и пообещал самолично с ним разобраться, позже, когда закончит с остальными делами. А дел, действительно, оказалось невроворот.

Подкинул ему их Демон Западных Морей, его новый приятель и на данный момент союзник. Он проник в замок Тоетоми Хидэеси, чтобы выручить своих людей и остался там. Как объяснил его посланник – Моточика вознамерился удержать замок до прихода армии Масамуне. Дракону оставалось только выругаться и отправиться вытаскивать своего союзника из серьезной передряги. Вот тогда и произошло это "кое-что".

Дракон, после разговора с посланником Моточики, отправился побеседовать с Кодзюро. Его генерал пребывал в обществе Ханбея и, когда Масамуне к ним подошел, стратег что-то говорил. При этом он смотрел на Кодзюро и в его глазах обычно внимательных и обманчиво спокойных было выражение понимания, как будто он беседовал с очень близким ему человеком. Генерал стоял спиной к Дракону, его лица тот не видел, но то, что Кодзюро не почувствовал его присутствие, говорило о многом. Даже слишком – о многом. Масамуне остановился. До него долетели уже последние слова.

– …все будет кончено, через несколько часов. Но мне бы не хотелось говорить об этом. – сказал Ханбей.

– Я тоже не намерен об этом говорить. – генерал отвернулся, чтобы уйти и увидел Дракона. – Масамуне?

– Мы выступаем в Осаку. – голос Масамуне прозвучал резко и недовольно.

Кодзюро посмотрел на него с удивлением, но Масамуне сделал вид, что ничего не замечает. Он и в самом деле был недоволен, но не генералом, а собой. Не следовало говорить таким тоном, да и испытывать подобные чувства было глупо. Оставалось только утешать себя тем, что такие же чувства, при таких же обстоятельствах испытывают все. И Кодзюро, между прочим, тоже. Достаточно вспомнить, как его генерал относится к Санаде Юкимора. Он прямо ревнует.

В Осаку они вступили с Уесуги Кенсином. Кодзюро все же убедил его – обратиться за помощью к Богу Войны. Впрочем, Кенсин в любом случае намеревался напасть на Осаку, так что его планы и предложение Дракона совпали. И теперь они были здесь.

– Может Вы хотите поговорить со своим другом? – Кенсин оторвался от карт и взглянул на Мосамуне. – Здесь нет ничего интересного. И если Вы хотите уйти…

– Не хочу. – буркнул Дракон.

Кенсин слегка наклонил голову. В его глазах мелькнуло изумление. Очевидно, он считал, что Масамуне отдаст приказ Кодзюро осмотреть тут все, а сам отправится к своему другу праздновать встречу. Кенсин не ошибался. Дракон собирался поступить именно так, но когда оказался в покоях Тоетоми, то вспомнил его стратега, а так же тот понимающий взгляд, устремленный на Кодзюро и передумал. Может быть потому, что сейчас происходило нечто похожее на тот обмен взглядами, между понимающими друг друга, людьми. Кенсин скорей всего, собирался обсудить с его генералом дальнейшую тактику ведения боевых действий и Кодзюро тоже очень хотел, как можно скорее, приступить к обсуждению.

– Масамуне.

– Оставь нас, Кодзюро.

Кодзюро повиновался. Кенсин снова опустил взгляд на карты и на его лице мелькнула усмешка. Дракон подошел ближе.

– И что же такого неинтересного Вы тут нашли? – спросил он.

– А, это. – рука Кенсина скользнула по карте. – Все это относится к прошлому. А людей интересует будущее.

– Без прошлого в будущее не придешь. – в тон ему ответил Дракон. – Так что же?