Хроники Нарнии: последняя битва. Три повести

– Я вот думаю, – сказал Рипичип, – будут ли они видны, если проткнуть их шпагой?

– Похоже, придётся это выяснить, – ответил Каспиан. – Только давайте уйдём отсюда: ведь один из них, что при насосе, всё слышит.

Решив, что на дорожке будут не так заметны среди деревьев, друзья свернули туда.

– Не понимаю, – заметил Юстас, – какой смысл прятаться от тех, кого ты не видишь: они могут быть везде…

– Ну, Дриниан, – предложил Каспиан, – что, если мы пожертвуем шлюпкой, дойдём до другого края залива и дадим знак «Покорителю зари» подойти поближе и забрать нас?

– Недостаточно глубоко, сир, – ответил Дриниан.

– Можно до корабля и вплавь… – предложила Люси.

– Ваши величества, – сказал Рипичип, – послушайте. Глупо думать, что можно избежать невидимого врага, если пробираться тайком. Если эти невидимки хотят биться с нами, то наверняка станут. Ну а коли дело дойдёт до боя, я предпочёл бы встретиться с ними лицом к лицу, а не быть пойманным за хвост.

– Думаю, на этот раз Рип прав, – заметил Эдмунд.

– Конечно, – подхватила Люси, – если Ринс и остальные, те, кто на «Покорителе зари», увидят, как мы сражаемся на берегу, сумеют что-нибудь предпринять.

– Но они не увидят, как мы сражаемся, если не смогут разглядеть врагов, – печально заметил Юстас, – и решат, что шпагами машем для забавы.

Повисла тревожная тишина.

– Ну, – сказал наконец Каспиан, – решено: нужно встретиться с ними лицом к лицу. Давайте пожмём друг другу руки! Люси, готовь лук к бою. Всем остальным обнажить шпаги – и вперёд. Возможно, они начнут переговоры.

Было удивительно смотреть на такие мирные лужайки и огромные деревья, маршируя к берегу. Добравшись до места, друзья увидели шлюпку там, где её оставили, и гладкий песок, на котором не было никаких следов. Тогда некоторые усомнились в рассказе Люси, решив, что, может, ей всё это показалось, но не успели они дойти до песка, как раздался голос – вроде как ниоткуда:

– Нет, господа, ни шагу дальше! Сначала нам нужно поговорить с вами. Нас здесь больше пятидесяти, и все вооружены.

– Слушайте, слушайте его! – вторил хор голосов. – Это наш главный. Вы можете верить каждому его слову.

– Что-то я не вижу здесь пятидесяти воинов, – заметил Рипичип.

– Верно, верно, – произнёс тот же голос. – Вы не можете видеть нас. Почему? Потому что мы невидимы.

– Продолжай! – подхватили остальные голоса. – Ты говоришь как по писаному – лучше не придумаешь.

– Говори потише, Рип, – предупредил Каспиан и добавил погромче: – И чего же вы, невидимки, хотите от нас? И чем мы настроили вас против себя?

– Мы хотим, чтобы маленькая девочка сделала для нас одну вещь, – сказал главный, и остальные голоса подтвердили это.

– Маленькая девочка! – воскликнул Рипичип возмущённо. – Это же королева.

– Мы ничего не знаем про королев, – сказал главный.

– И мы не знаем, не знаем тоже, – повторили остальные, – но нам нужно то, что она может сделать.

– Что же это? – удивилась Люси.

– И если это угрожает чести или безопасности её величества, – добавил Рипичип, – вам не понравится исход сражения.

– Ну, – произнёс главный, – тогда, может быть, сядем?

Это предложение было с радостью принято остальными голосами, но нарнийцы остались стоять.

– Да, – начал главный, – дело было так. В незапамятные времена этим островом владел величайший волшебник. А мы все – его слуги, хотя правильнее было бы сказать – были. Ну, короче говоря, волшебник, о котором я говорю, велел нам сделать то, чего мы не хотели. И тогда он ужасно разгневался. Должен вам сказать, островом владел он и не привык, чтобы ему противоречили. Так вот: волшебник поднялся на верхний этаж (именно там держал он все свои волшебные принадлежности, в то время как все мы жили внизу) и наложил на нас заклятие, чтобы мы стали страшными. Если бы вы сейчас нас увидели – думаю, вы должны благодарить свою звезду, что это невозможно, – то не поверили бы, что мы выглядели так же, как вы, пока не стали такими страшилами. Правда-правда. Когда мы просто не могли смотреть друг на друга, знаете, что мы сделали? Сейчас я вам скажу что. Мы подождали, когда он уснёт после обеда и, набравшись смелости, прокрались наверх, к его волшебной книге, чтобы посмотреть, можно ли как-то отделаться от своего безобразия. От страха мы потели и дрожали, поверьте, но так и не смогли отыскать заклятие, которое сняло бы прежнее. А время шло, и старый волшебник мог проснуться в любую минуту – я весь дрожал как в лихорадке, правда-правда. Ну, если в двух словах, то – в конце концов мы нашли заклятие, которое делает людей невидимыми, и решили, что лучше быть такими, чем безобразными. И моя маленькая дочь – примерно того же возраста, что и ваша девочка, очень хорошенькая до этого, – прочитала заклятие, потому что его должна была читать либо девочка, либо сам волшебник, иначе не подействует. Ничего не получится. Моя Клипси прочла заклятие, – а я должен сказать, она чудесно читает, – и мы все стали невидимыми, как вы уже поняли. И, скажу я вам, было большим облегчением не видеть чужих лиц. Во всяком случае, поначалу. Но со временем мы смертельно устали от того, что стали невидимы. И ещё одно. Мы не думали, что тот волшебник станет невидимым тоже. Но с тех пор мы его не видели. И, значит, не знаем, жив он, или умер, или ушёл, или просто сидит невидимый у себя наверху, а может, спустился и ходит здесь. А прислушиваться нет никакого смысла, потому что он ходит босой. И шума от него не больше, чем от кота. И я должен вам прямо сказать, господа: это невыносимо.

Такую историю рассказал их главный, но я её изрядно сократил, выпустив то, что говорили другие голоса. Ему давали произнести не больше шести-семи слов, чтобы не перебить, не выкрикнуть своё согласие и поддержку, от чего нарнийцы чуть не сошли с ума. Когда рассказ закончился, наступило долгое молчание, которое в конце концов нарушила Люси:

– Но какое всё это имеет отношение к нам?

– Как же, неужели я упустил самое главное? – удивился предводитель невидимок.

– Да сказал, сказал! – раздались взволнованные голоса. – Никто не мог бы сказать яснее и лучше. Продолжай, продолжай.

– Не рассказывать же всю историю заново…

– Нет! Конечно, нет, – хором поспешили сказать Каспиан и Эдмунд.

– Ну, тогда самую суть, – согласился предводитель. – Мы всё это время ждали, чтобы девочка из чужой страны вроде вас, барышня, поднялась по лестнице наверх, нашла в волшебной книге заклятие, от которого мы перестали бы быть невидимыми, и произнесла его. И все мы поклялись, что первым же чужестранцам, которые причалят к этому острову (я хочу сказать, если среди них будет девочка), мы не дадим уйти живыми, пока они не сделают того, что нам нужно. Вот почему, господа, если ваша девочка откажется, нашим неприятным долгом будет перерезать вам всем горло. Не в обиду вам, но дело есть дело.

– Что-то я не вижу вашего оружия, – сказал Рипичип. – Оно тоже невидимо?

Не успел он договорить, как все услышали свист, а в следующую секунду копьё вонзилось в одно из деревьев позади них.

– Вот оно, копьё. Когда я отпускаю его, оно становится видимым.

Невидимки хором загалдели, а Люси спросила:

– Но почему вы хотите, чтобы это сделала именно я? Почему не одна из ваших?

– Мы не смеем, не смеем! – раздались голоса. – Мы больше никогда не поднимемся наверх.

– Другими словами, – подвёл итог Каспиан, – вы не хотите подвергать опасности своих сестёр и дочерей, поэтому решили использовать эту даму.

– Да, да, верно! – с готовностью подхватили голоса. – Лучше не скажешь. Да, сразу видно, что вы получили образование. Каждому понятно.

– Ну, из всех самых отвратительных… – начал было Эдмунд, но Люси перебила его:

– Когда я должна туда пойти: ночью или днём?

– Да, днём, днём, не сомневайтесь, – раздался голос их главного. – Не среди ночи. Конечно, нет! Никто не просит вас об этом. Идти наверх в темноте? Нет-нет.

– Хорошо, я согласна, – сказала Люси и обернулась к своим: – Даже не пытайтесь меня останавливать. Неужели вы не понимаете, что это бессмысленно? Их тут десятки. Мы не можем с ними сражаться. А так, во всяком случае, есть шанс.

– Но там волшебник! – воскликнул Каспиан.

– Я помню, – отозвалась Люси. – Но, возможно, он не такой плохой, как они думают. Вам не кажется, что эти люди не очень храбрые?