Я отпускаю тебя

– Пошли, пора. Покажу тебе свои наработки по операции «Прорыв», и мне надо двигать домой, иначе опять наживу крупные неприятности. – Рэй округлил глаза в шутливой гримасе.

– Мне казалось, Мэгс не против того, что у вас ненормированный график? – спросила Кейт, когда они возвращались в управление.

– В последнее время у нас будто что-то разладилось… – признался Рэй, сразу почувствовав себя предателем. Он почти ни с кем не откровенничал, за исключением Стампи, который знал Мэгс столько же, сколько Рэя. С другой стороны, вряд ли это можно счесть болтливостью: ведь его слышит только Кейт.

– Будто? – засмеялась она. – А наверняка вы не знаете?

Рэй невесело улыбнулся.

– Наверняка пока ничего не знаю. Не могу конкретно сказать, что неладно, но… У нас проблемы со старшим, с Томом. Он никак не освоится в школе, стал очень угрюмым и обособленным.

– А сколько ему?

– Двенадцать.

– По-моему, это особенность возраста, – отозвалась Кейт. – Моя мама клянется, что я вообще была чума…

– Верю, – не удержался Рэй. Кейт ткнула его в бок, и он засмеялся. – Но для Тома такое поведение необычно, и изменился он буквально за день.

– Думаете, его задирают в школе?

– Мне приходила такая мысль. Расспрашивать не лезу, чтобы не капать на мозги. Мэгс с ними лучше умеет, но и она ничего от Тома не добилась. – Он вздохнул. – Дети… Кто их только заводит?

– Точно не я, – сообщила Кейт, проводя картой-ключом по считывателю, чтобы открыть дверь служебного входа. – По крайней мере, в ближайшие годы. Еще столько всего хочется попробовать, – засмеялась она, и Рэй невольно позавидовал ее сравнительно беззаботной жизни.

Они поднялись на второй этаж, и Рэй остановился, взявшись за дверную ручку:

– Насчет дела Джордана…

– Строго между нами, – улыбнулась Кейт. Рэй про себя вздохнул с облегчением. Если Риппон узнает, что он по-прежнему тратит ресурсы – пусть и бесплатные – на расследование, которое она прямым текстом приказала закрыть, он будет разжалован в патрульные, прежде чем успеет глазом моргнуть.

Вернувшись в свой кабинет, Рэй углубился в разработку операции «Прорыв»: Риппон поручила ему расследование предполагаемого отмывания денег двумя ночными клубами в центре Бристоля. Клубы служили ширмой для разнообразнейшей преступной деятельности, и предстояло обработать массу информации. Владельцы клубов были известными людьми и солидными бизнесменами; Рэй понимал – Риппон его проверяет, и готовился достойно ответить на вызов.

Вечером он разбирался с делами, которые вела третья оперативная группа. Констебль Келли Проктор ушла в декретный отпуск, и Рэй попросил самого опытного оперативника в группе не подвести. Шон работал хорошо, но инспектор хотел убедиться, что ничего не упускается в отсутствие Келли.

Кейт скоро тоже повысят, подумалось ему. Девица настолько энергичная и способная, что может научить паре вещей даже матерых сыщиков, и с азартом берется за самые сложные задачи. Вон с каким вызовом она призналась, что не прекращала работу над расследованием: такую преданность разыскному делу еще поискать.

Интересно, что ею движет? Не желает смириться с поражением или и правда надеется на какой-то результат? Может, зря Рэй покорно согласился с Риппон, что дело пора закрывать? Он задумался, барабаня пальцами по столу. Рабочий день официально закончился, Рэй обещал жене не опаздывать, но на полчаса задержаться можно. Он быстро открыл нижний ящик и достал дело Джейкоба.

О времени он вспомнил спустя добрых полтора часа.

Глава 10

– А, я так и думала, что это вы! – запыхавшаяся Бетан догоняет меня на тропинке в Пенфач; полы ее незастегнутого пальто хлопают на ветру. – Я на почте была. Вот хорошо, что я вас встретила – у меня новость!

Я дожидаюсь, пока Бетан отдышится.

– Какая же?

– К нам вчера заходил торговый агент из компании, которая выпускает открытки, я показала ваши фотографии, а он сказал – из них получатся отличные открытки!

– Что, правда?

Бетан смеется:

– Конечно, правда! Он просит, чтобы вы распечатали несколько образцов, и он их заберет, когда в следующий раз к нам наведается.

Я не в силах сдержать широкой улыбки:

– Какая чудесная новость, спасибо!

– А я обязательно выставлю их на продажу. Да, а если вы создадите свой веб-сайт и выложите снимки в Сеть, я разошлю информацию по всему моему списку контактов. Многие захотят купить прекрасные фотографии залива, где проводили отпуск!

– Обязательно, – обещаю я, хотя понятия не имею, как создавать сайты.

– На песке же не только имена можно писать, но и «Желаю удачи!» или «Поздравляю!» и так далее.

– В самом деле. – Я представляю целую серию открыток, расставленных в ячейки проволочной стойки, узнаваемых по наклонной букве «J», которую я сделаю своим логотипом. Имени писать не буду, только инициал. Может, открытки действительно будут покупать, ведь мне давно пора начинать зарабатывать. Расходы у меня невелики – я почти ничего не ем, но вскоре закончатся последние деньги, и другого источника дохода у меня нет. К тому же я соскучилась по работе. Мысленно мне слышится злорадный, издевательский хохот, но я заставляю себя не обращать внимания. Почему это я не могу освоить новое направление? Отчего это люди не купят мои фотографии, как покупали скульптуры?

– Я так и сделаю, – решительно говорю я.

– Ну, тогда вопрос, считайте, решен, – заключает довольная Бетан. – Чем сегодня займетесь?

За разговором мы незаметно дошли до Пенфача.

– Да вот, думала пройтись по побережью, посмотреть новые места, – отзываюсь я. – Пофотографировать другие пляжи.

– Лучше Пенфача не найдете, – заверяет Бетан и глядит на часы. – Через десять минут отходит автобус до Порт-Эллис – неплохое местечко, можете начать оттуда!

Дождавшись автобуса, я с удовольствием поднимаюсь в салон. Автобус пустой, и я сажусь назад, подальше от водителя, чтобы не пришлось отвечать на расспросы. Мы едем от побережья по узким дорогам, и я смотрю, как остается позади море, а потом выискиваю его снова, когда мы приближаемся к месту назначения.

Тихое шоссе, где останавливается автобус, стиснуто каменными стенами, обступившими, кажется, весь Порт-Эллис. Тротуара нет, поэтому я иду по дороге, ведущей, по моим расчетам, к центру деревни. Погуляю по улицам, а потом спущусь к морю.

Черный пакет лежит полускрытым живой изгородью – он завязан узлом и выброшен в неглубокий кювет. Я почти прохожу мимо, приняв его за мусор, оставленный туристами.

Но пакет вдруг шевелится – совсем легонько.

Так легонько, что я сперва думаю – это ветер шевелит пластик. Я наклоняюсь и трогаю пакет: внутри явно находится что-то живое.

Опустившись на колени, я разрываю мусорный мешок. Отвратительная вонь страха и экскрементов бьет в нос, и я пытаюсь подавить дурноту, разглядев внутри двух щенков. Один лежит неподвижно, его спина разодрана в кровь когтями извивающегося, обезумевшего от страха второго щенка, который еле слышно скулит. У меня вырывается рыдание, и я подхватываю живого щенка, положив его за пазуху куртки. Кое-как поднявшись на ноги, я осматриваюсь и кричу человеку, переходящему дорогу метрах в ста:

– Помогите, пожалуйста!

Человек поворачивает и неторопливо направляется ко мне, ничуть не взволнованный моей паникой. Он очень стар, с горбатой спиной, его подбородок почти утыкается в грудь.

– Здесь есть ветеринар? – спрашиваю я, когда незнакомец подходит поближе.

Старик глядит на щенка, неподвижно и тихо лежащего в куртке, всматривается в черный пакет у кювета, щелкает языком и медленно поводит головой.