Я отпускаю тебя

Закрыв дверь, я стою, оглядывая коттедж. Гостиная, всего минуту назад казавшаяся такой уютной, стала пустой. Я представляю ребенка – моего ребенка, играющего у камина. Я думаю о Еве, о племяннике и племяннице, растущих без меня, не знающих своей тетки. Пусть я потеряла сына, но у меня по-прежнему есть родня, как бы там ни было!

В детстве мы с Евой жили очень дружно, несмотря на разницу в четыре года. Я ходила за ней хвостом, а Ева возилась со мной, ничуть не досадуя. Внешне мы совсем разные: я с буйной рыжей шевелюрой и Ева с прямыми светло-каштановыми волосами. Учились мы обе хорошо, но Ева была прилежнее меня и корпела над учебниками, когда мои книжки уже летели через комнату. Я предпочитала проводить время в школьной арт-студии или на полу гаража – единственном месте в доме, где мать разрешала мне доставать глину и краски. Моя брезгливая сестрица воротила нос от подобных занятий, с визгом убегая от моих расставленных рук, выпачканных свежей глиной. «Леди Ева», – назвала я ее однажды, и прозвище прилипло: сестру все так и звали, уже когда мы обе обзавелись семьями. Меня не покидало ощущение, что Еве льстит такое определение: я не однажды видела, как она с удовольствием принимает комплименты за прекрасный званый ужин или нарядно завернутые подарки.

Черная кошка между нами пробежала после ухода отца. Я так и не смогла простить нашу мать, выставившую его из дома, и не понимала, отчего Ева встала на ее сторону. Но я очень скучала по сестре, и сейчас даже больше, чем раньше. Пять лет необщения – слишком высокая плата за сказанные в запальчивости слова.

Найдя в ноутбуке фотографии, о которых просила Бетан, я добавляю еще три, которые хотела вставить в рамки и повесить в коттедже. Рамки можно сделать из выброшенного морем дерева… На снимках залив, все сделаны с одной точки, но при этом удивительно несхожие. Пронзительно-синяя вода, в которой отражается солнце, на первой фотографии – сменяется монотонно-серой на второй, где солнце едва проглядывает в облачном небе. Третий кадр – мой любимый: я сделала его, когда сильный ветер едва не столкнул меня с края обрыва: даже вечных чаек в небе не было. На фотографии грозовые тучи, угрожающе нависнув над морем, мечут молнии в пучину, а море бешено швыряет опененные валы в лицо тучам. Природа в тот день казалась настолько живой и одухотворенной, что дух захватывало от глубокого волнения.

Я добавляю на флэшку еще один снимок, сделанный в первый день, когда я писала на песке имена из моего прошлого.

«Леди Ева».

Я не могу рисковать, сообщив сестре, где нахожусь, но могу намекнуть, что со мной все в порядке – и что я прошу прощения.

Глава 9

– Я в «Гарри» на ланч, босс, вам чего-нибудь принести? – спросила Кейт с порога. Она была в серых брюках от хорошего портного и облегающем свитере, поверх которого накинула легкую куртку.

Рэй поднялся и сдернул пиджак со спинки стула.

– Я с тобой – хоть воздуха глотну.

Обычно он ел в столовой или в кабинете, но ланч с Кейт привлекал его больше. Кроме того, наконец-то выглянуло солнце, а Рэй с восьми утра не вставал из-за письменного стола. Он заслужил перерыв.

В кафе «У Гарри», как всегда, было людно: очередь тянулась до самого входа. Кафе пользовалось популярностью среди полицейских не только из-за близости к управлению, но и потому, что сандвичи тут стоили недорого, и делали их быстро. Нет ничего хуже для голодного дежурного копа, чем срываться на срочный вызов, когда заказ еще не принесли.

Очередь постепенно продвигалась.

– Я могу принести вам сандвич в офис, если вы торопитесь, – предложила Кейт, но Рэй покачал головой:

– Тороплюсь, но не настолько. Я дорабатываю план операции «Прорыв», мне полезно проветрить голову. Давай поедим здесь.

– Давайте. «Прорыв» – это против отмывания денег? – Кейт говорила тихо, чтобы не услышали стоявшие вокруг, и Рэй кивнул.

– Могу тебе коротко рассказать, если хочешь, чтобы ты понимала, что к чему.

– Очень хочу, спасибо.

Они заказали сандвичи и устроились на высоких стульях у окна, вполглаза поглядывая на Гарри, который через минуту уже помахал в воздухе коричневыми пакетами. За окном прошли двое полицейских в форме – Рэй приподнял руку в знак приветствия.

– Вот тебе и еще доказательство, что полиция ни черта не делает, – усмехнулся он.

– Ох, знал бы кто, – вздохнула Кейт, вытаскивая из сандвича кольцо помидора и съедая его отдельно. – Я никогда так не впахивала, как над делом Джейкоба Джордана, и все впустую.

Рэй уловил горечь в ее голосе.

– Не впустую, и ты это знаешь. Однажды виновный кому-нибудь проговорится, поползут слухи, и мы возьмем негодяя.

– И это называется охраной правопорядка?

– В смысле? – Рэй даже не знал, обижаться или смеяться над подобной прямотой.

Кейт отложила сандвич:

– Мы только реагируем, а надо действовать активно. Нельзя сидеть и ждать, пока поступит информация; мы должны ее искать.

Рэй словно услышал себя молодого в первые дни работы в полиции – или Мэгс, хотя его жена не была такой настырной, как Кейт. Эта даже в сандвич въелась с яростным напором. Рэй подавил улыбку. Девушка привыкла высказываться начистоту, не сдерживая себя и не заботясь, по чину ли ей такие заявления. В управлении ее дерзость уязвила бы не одно самолюбие, но Рэй ничего не имел против откровенности и искренности. Более того, разговор с девушкой казался ему отдушиной.

– Что, достало до печенок? – уточнил он.

Кейт кивнула.

– А водитель, сволочь такая, где-то катается, радуясь, что ему все сошло с рук. Мать Джейкоба уехала из Бристоля, решив, что мы вообще не ищем, кто был за рулем…

Вдруг она замолчала.

– В чем дело?

Щеки Кейт порозовели, но она с вызовом подняла голову:

– Я не переставала работать над расследованием!

За годы работы Рэю случалось сталкиваться с не отработанными из-за загруженности или лени следователей версиями, но чтобы делать лишнюю работу? Это что-то новое.

– Я занимаюсь этим в свое личное время, у Риппон к вам никаких претензий быть не может. Я пересматривала записи с уличных камер и проверяла звонки, поступившие после эфира «Крайм уотч»: вдруг мы что-то пропустили?

Рэй представил, как Кейт сидит дома, разложив бумаги на полу, и смотрит бесконечные нечеткие записи с камер дорожного наблюдения.

– Значит, ты считаешь, мы можем вычислить водителя?

– Я считаю, что нам нельзя опускать руки.

Рэй улыбнулся.

– Теперь вы мне запретите? – Кейт закусила губу.

Именно это инспектор и собирался сделать, но девица оказалась на диво упрямая и настойчивая; даже если она ничего не найдет, какой от нее вред? Когда-то Рэй и сам мог решиться на подобную авантюру.

– Нет, – отозвался он, – не запрещу. В основном потому, что ты меня не послушаешься.

Они обменялись понимающими усмешками.

– Но я попрошу держать меня в курсе, ну и включать голову в отношении времени, которое ты на это тратишь. Дело Джордана не должно идти прежде текущих расследований. Договорились?

Кейт оценивающе поглядела на него:

– Да. Спасибо, Рэй.

Тот скомкал опустевшие бумажные пакеты.