Записки колдуна

– Господи, прошу, не дай ей умереть,– взмолился я, как в то же мгновение индикатор заряда флатки замигал. Пришлось направить ее к земле, пока земля сама этого не сделала. И где этот Бог, когда он так нужен?!

– Маэль, держись, пожалуйста,– в полном отчаянии проговорил я, посадив флатку на полянку, укрытую могучими деревьями и густым кустарником. Ее сердце ответило ровным одиноким стуком, отозвавшимся в моей груди.

Вокруг не было ничего, кроме густой чащобы непроходимого леса, а моей магией даже флатку не поднять в воздух. Последние искры надежды потухли в моей душе, в полном оцепенении я уложил свою подругу на мягкую травку поляны и лег рядом с ней, прижав к себе. Пусть мы погибнем вместе от лап диких животных, рассудил я в тот момент. Собственная смерть не пугала, в отличие от гибели прекрасной эльфийки. Ее тело похолодело, но сердце продолжало свою работу. Я коснулся губами ее губ, холодных, бесчувственных, неспособных ответить. Удар сердца. Соленые капельки слез увлажнили ее лицо. Моих слез. Удар сердца. Я положил голову на ее грудь. Удар сердца. Можно было различить вздымающуюся грудную клетку под редкими вдохами. Удар сердца. Прежде приходилось ждать минутами, пока оно сократиться вновь, теперь прошло совсем чуть-чуть. Удар! Что изменилось? Она поправляется? Поцелуй? Это мой поцелуй ее спасал? Я жадно прильнул к ее губам и не отпускал их добрых десяток минут. От радости предвкушения чуть не сошел с ума.

Сердце продолжало биться, не изменяя ритма. Почему не сработало? Даже после смерти Кальер со мной продолжал играть. Я носом коснулся лица Маэль, провел по ее нежной щечке. Ее глаза вспыхнули ярким желтым светом, который осветил меня изнутри, наполнив теплом нежностью, беспредельной радости. Не знаю как, но я победил в последней схватке Кальера.

Маэль оттолкнула меня от себя, приподнялась на локтях и осмотрелась, с недоумением на лице.

– Ты кто?– спросила она с нескрываемым беспокойством в голосе. Сердце кольнуло.– Я шучу, только не падай в обморок.– С обычной веселостью поспешила она оправдаться.

– Ты умерла на моих руках, потом ожила в моих объятиях, в такие моменты шутки неуместны.– Серьезно отчитал я за ее поведение.

– Вот когда сам умрешь, тогда и диктуй правила, какие шутки уместны, а какие – нет!

– Когда умру Я, мне будет все равно…

– …Эгоист.

– Сама-то чем лучше?

– Я хотела разрядить обстановку.

– Это не твой конек.

– Как умею.

– Попробуй не переводить в шутку серьезные вещи, все остальное сказанное будет уместно. Почти все.

Она обняла меня, не вставая с мягкой перины трав и, не отпуская, шепнула:

– Спасибо.

Приятное тепло волной прошло по телу, даруя ощущение радости, даже счастья.

– Нам лучше улететь, прихвостни Асаэля могут быть недалеко,– сказала Маэль, первой выйдя из объятий.– И Кальер не самый опасный из них.

– Тебе не хочется отдохнуть?– Удивленно спросил я.

– Очень хочется,– игриво ответила она, мигнув одним глазом.

– Давай отгоним флатку под кроны деревьев за защитную стену кустов, и рядом разобьем палатку,– быстро нашелся я.

– Ну давай.– Она произнесла лишь это, сказав столько всего, вложив интонацией и движениями столько кокетства, что я готов был на руках унести флатку в чащу леса. Я набросился на нее с поцелуями еще до того, как она продралась сквозь кустарник.

– Эрик, подожди,– отталкивала она меня с игривостью в голосе, еще больше раззадоривая.– Похоже, мы зацепили дерево.

– Главное, что все еще летим,– сказал я, целуя ее в шею и поглаживая рукой бедра, загибая ткани одеяния. Маэль дернулась и вместе с ней флатка. Она тут же грубо посадила наш транспорт и на ходу достала палатку. Я спрыгнул следом и схватил ее плечи, дотронулся ее губ в поцелуе, на который она ответила.

Лежа под легким покрывалом из нежнейшей ткани, Маэль выглядела нежно, женственно и игриво водила своими тонкими пальцами по моей груди, часто вздымающейся от вдохов и выдохов. Стрельнув глазами, она проворно вскочила с кровати и ловко надела свое одеяние, ее глаза блестели, а на губах переливалась белоснежными зубками улыбка.

– Ты так и будешь дальше валяться?– спросила Маэль, чуть ли не подпрыгивая от нетерпения.

– Я бы не отказался, если рядом будешь лежать ты,– мягко ответил я, хватая ее за запястье и притягивая к себе.

– Хитрец, но нам стоит поспешить,– выскользнула она из моих объятий.

– Неужели и полчаса в запасе нет?

– Кто знает, может быть, в Градок мы опоздали всего на «полчаса», что бы это не значило.

– Уверен, жалеть тут не о чем,– понуро парировал я и встал, чтобы одеться. Вперед, к ключу победы над Фероном…

Мы вышли и сели в наш транспорт, Маэль запустила флатку и взяла управление на себя, поднимая ее в воздух. Наше движение вспугнуло рои насекомых, которые прятались в травах, цветах и кустах теперь взлетели, окружив нас; они блестели и переливались всевозможными цветами, Маэль выпустила шар колдовства общей точности и все эти букашки упали.

– Наверху бы мы от них избавились, к чему столько жестокости к беззащитным насекомым?

– Никакой жестокости – чистейшая самооборона. Некоторые из этих видов ядовитые и многочисленные укусы могли доставить нам неприятные хлопоты, к тому же я не убила, а усыпила их.

– Тогда молчу. Они очаровали меня своими красками.

– Тебя слишком легко очаровать,– медленно проведя своим запястьям по плечу, обнажая его, подмигнула мне Маэль.

– Ну-ну. Зачем же так, ты ведь управляешь опасным транспортом.

– И что?

– А вдруг я накинусь на тебя, мы упадем и разобьемся.

– А что, не так уж плохо – представь рассказ: они летели по небу, охваченные пламенем страсти и метеором врезались в землю в объятиях друг друга.

– Неплохо звучит.

– Может быть, когда-нибудь…– несколько мечтательно вырвался выразительный взгляд вдаль у Маэль.

– Ты о чем?

– Ерунда, забудь,– улыбнулась она.

– Очень смешно,– фыркнул я.

– Я на секунду забыла, что ты и так уже это сделал,– рассмеялась она с такой непринужденностью, что заразила меня своим смехом.

– Ничего, когда-нибудь этот ум заработает,– постучал я по голове.

– В нашем мире многие верят, что ум живет в сердце; что это оно влияет на все поступки. То есть я хочу сказать, что повредив голову, лишившись всех своих воспоминаний, безвозвратно утеряв их в своей голове… Они могли бы остаться где-то вне ее.

– В сердце?