Жёлтый

В ходе терапии нам с Промилле удается проследить некоторую эволюцию его характера. Уже давным-давно главным лейтмотивом отношения этого моего клиента к окружающим является восприятие их как ресурса (так сказать, вопреки императиву Канта). Канцлер руководствуется способностью или неспособностью каждого человека быть полезным ему в финансовом или (если речь о женщине) еще и в сексуальном плане. Интереса к другим сферам межличностных отношений Промилле не проявляет и крайне редко испытывает симпатию к кому-либо.

Сочетание типичных черт характеров темной триады не мешает Канцлеру самостоятельно обратиться за психологической помощью, хотя среди моих коллег распространено мнение, будто психопаты не приходят к нам сами. Благодаря откровенности Промилле со мной (отдаю ему должное) я получаю возможность взглянуть на мир глазами психопата.

У казуса Канцлера есть и другие занимательные частности. Как ни стараюсь, не могу припомнить местоимение «я» в исполнении Промилле: он говорит о себе то во множественном числе, то в третьем лице. Не полагаясь на память, листаю эти заметки и убеждаюсь, что мой клиент называет себя «мы» или «Канцлер», реже – «Промилле».

Наконец, любопытны обстоятельства отрочества Канцлера. Те самые обстоятельства, благодаря которым его дурные детские наклонности и поныне приносят внушительные плоды.

До одиннадцати лет (до двухтысячного года) жизнь Промилле относительно нормальна, хотя и тут можно отметить избыточную опеку и чрезмерную подозрительность матери, а также почти полный отказ отца от участия в воспитании мальчика. Эти факты, впрочем, меркнут перед условиями, в которых мой клиент живет на протяжении следующих семи лет (вплоть до совершеннолетия).

По беспечности лишившись небольшого бизнеса, отец одиннадцатилетнего Канцлера более не желает работать. Он вынуждает деда Промилле (пьяницу, как раз успевающего к тому времени отбыть срок за убийство своей последней жены) продать квартиру и на вырученные деньги содержит семью. Дед-алкоголик переезжает к невестке и внуку, а отец семейства сбегает на подмосковную дачу. Несколько раз в неделю дед напивается и скандалит, угрожая убить юного Промилле и его мать.

За три года семья проедает квартиру деда. Бездельничающий на даче отец Канцлера увлекается православием. Он решает организовать семейную ферму и руководить работами на ней. Жена поддерживает идею: замена школы фермой, по ее мнению, убережет юного Промилле от опасностей подросткового возраста и поможет ему оставаться идеальным ребенком, которого она так старательно воспитывает.

После девятого класса родители забирают Канцлера из школы и перевозят на дачу, где он под началом отца обустраивает ферму: мастерит клетки для кроликов и перепелов, строит навесы, под которые ставит эти клетки, заготавливает сено. По мере появления животных и птиц Промилле ухаживает за ними практически в одиночку: отец дает сыну указания и взаимодействует с покупателями, а мать впервые в жизни идет работать и не занимается приусадебным хозяйством.

На ферме Канцлер лишен общества сверстников. В поселке почти не встречаются ребята его возраста. У юноши нет мобильного телефона и доступа в Интернет, чтобы созваниваться или переписываться с бывшими одноклассниками, так что с началом учебного года те забывают о Промилле.

Условия жизни на ферме убогие, особенно после московской квартиры, пусть и обремененной убийцей-алкоголиком. Канцлер ютится в маленькой комнате, где живут и родители. Там мой будущий клиент практически не остается один. Туалет обустроен на улице, душ тоже. С октября по апрель семья дважды в месяц ездит мыться к родственникам, снимающим квартиру неподалеку. Промилле ждет не дождется банных дней: кислый запах немытых тел родителей вызывает у него отвращение. Особенно удушлив этот запах ночью, когда юноша лежит на продавленном матрасе и не может уснуть из-за то свистящего, то хрюкающего, то чмокающего храпа отца.

Канцлеру мешает спать и телевизор: мать обожает до глубокой ночи пить пиво и смотреть всякое низкопробное кино. Едва она забывается пьяным сном, как Промилле убавляет звук. Зачастую мать просыпается, ругает сына и велит сделать громче.

Летними ночами по телу Канцлера пробегают мокрицы. Как их ни вытряхивай, эти мерзкие существа оказываются в складках постельного белья (в теплое время года в комнате сыро из-за низкого расположения выходящих на тенистый сад окон). Почувствовав прикосновение мокрицы, юноша с возгласом отвращения подскакивает, а мать бранит его снова.

Больше, чем изнурительная работа на ферме, нарушение личного пространства и отвратительный уровень гигиены, Промилле угнетают нападки родителей из-за таких невинных форм его досуга, как чтение и литературное творчество (с восьми лет он тратит почти всё свободное время на эти свои излюбленные занятия), отсутствие собственных денег (родители не делятся с сыном заработанными фермерством средствами и отбирают небольшие суммы, которые другие родственники дарят ему на дни рождения), а также религиозное насилие со стороны отца (тот заставляет невоцерковленного ребенка ходить в храм каждое воскресенье, исповедоваться и причащаться).

– Папаша отрастил бороду лопатой, – говорит Канцлер скрипучим голосом, который кажется еще менее естественным из-за того, что в условиях пандемии COVID-19 мы общаемся в режиме видеоконференции. – Хотел выглядеть как поп. Эта борода, уже седая, доныне раздражает мамашу.

Канцлер случайно встретил папашу года два назад, – рассказывает мой клиент дальше. – К тому времени мы давно не общались. Стояло лето, а папаша напялил темный красно-коричневый балахон. Канцлер из-за жары надел всё светлое: рубашку, джинсы, туфли. Лишь шляпа была канареечного цвета, забавная такая.

Мы столкнулись на углу офисного здания в центре города. Секунду молчали. Струсивший вначале папаша затряс бородой, расхрабрился. Спросил, знали ли мы, какой церковный праздник был в тот день.

– Извините, что перебиваю, – говорю я, пользуясь тем, что Промилле делает паузу. – Отец давно не видит вас, а при встрече первым делом спрашивает, помните ли вы, какой сегодня праздник?

– Церковный праздник, – отвечает мой собеседник. – Именно это он спросил, да. Канцлер молча обошел папашу и убрался восвояси.

Не могу не отметить некоторое сходство истории Канцлера Промилле с биографией другого моего клиента – Вениамина Громомужа (еще одно необычное имя: сколь редкое, столь и вымышленное). Это тоже угнетаемый родителями писатель, жертва запоздалого религиозного воспитания, человек со значительными психопатологиями, хотя и не такой замечательный мерзавец, как главный герой данных заметок. Промилле признается, что именно наличие в моем портфолио опыта работы с творческими людьми (разумеется, опыта обезличенного) и ряда статей на соответствующие темы определяет его выбор кандидатуры психотерапевта.

После того, как спустя несколько месяцев общения Канцлер (признаюсь, неожиданно) просит у меня эти заметки, я редактирую их. Опция предоставления заметок указана в информированном согласии, которое подписывает каждый новый мой клиент, так что удивительна не сама возможность подобной просьбы, а то, что Промилле, предпочитающий художественную литературу, решает ознакомиться с моим текстом.

(Еще раз записки отредактированы перед публикацией.)

Канцлер Промилле выбирает профессию

Прежде чем перейти к обстоятельствам знакомства с Канцлером, я полагаю важным рассказать о том, как мой клиент решает стать юристом. Это юношеское и, на первый взгляд, спонтанное решение Промилле не изменяет. К тридцати годам ему удается занять позицию партнера крупной московской юридической фирмы.

Юный Канцлер хочет быть богатым. Об этом он молится в церкви, а остальное время службы посвящает сочинению литературных сюжетов и смакованию эротических фантазий.

Эти фантазии получают единственный выход во время торопливой (отец строго следит за занятиями сына) мастурбации в уличном туалете. Когда мы говорим о сексуальных предпочтениях моего клиента (наша терапия включает и обсуждение интимных вопросов), Промилле называет занятия онанизмом в продуваемом всеми зимними ветрами туалете-будке причиной своей любви к длительным половым актам в комфортных условиях.

– Хорошо бы каждому попробовать онанировать в тридцатиградусный мороз, – скрипит Канцлер. – И чтобы папаша выслеживал, не дрочит ли сынок за углом. Тогда секс будет чаще, качественнее и дольше.

Несмотря на старания юного Промилле, ферма не приносит прибыли. Его труда с рассвета до заката хватает лишь на то, чтобы вывести хозяйство на уровень самоокупаемости.

К концу первого года фермерства Канцлер начинает раздумывать, когда и как начнет зарабатывать собственные деньги. Он мечтает распоряжаться выручкой сам и не делиться с родителями.

Отец толком не знает, какого будущего желать юноше: ему нравится идея иметь сына-священника, но учеба в ВУЗе (даже богословском) станет отнимать время, и ферма придет в окончательный упадок.

Пятнадцатилетнему Промилле хочется узнать, представители каких профессий много зарабатывают. Отец отказывается обсуждать эту тему, говоря, что мир лежит во зле именно из-за страсти грешников к стяжанию земных богатств. Мать предполагает, что хорошо получают экономисты: в свое время она оканчивает экономический, и кое-кто из ее более трудолюбивых однокурсников может похвастаться успешной карьерой.

Канцлер не верит, что станет хорошим экономистом. Он слаб в точных науках, а спустя год без школьных занятий помнит только самые основы математики.

Как-то пасмурным июньским днем на ферму приезжает живущий неподалеку знакомый отца по имени Степан. Он хочет купить кроличьего мяса и перепелиных яиц. Промилле присутствует при разговоре мужчин, отсчитывает и упаковывает яйца, а до того помогает отцу разделывать кроличьи тушки (забивать животных юноша наотрез отказывается).

Рассчитывая, что покупатель станет торговаться, отец завышает цену. Степан достает из легкого синего плаща (этот плащ кажется юному Канцлеру щегольским) внушительную пачку денег и отсчитывает названную сумму. Отец засовывает новенькие хрустящие купюры в карман засаленных пахнущих мочой штанов (Промилле говорит мне, что ребенком додумывается промокать пенис после мочеиспускания без подсказки родителя, который, экономя туалетную бумагу, ругает семейных за ее перерасход).

Проводив покупателя, отец говорит матери:

– Не пойму, откуда у юристов столько денег… Печатают они их, что ли…

В словах отца Канцлер слышит зависть и почти ненависть, однако главное, что он выносит из сцены продажи плодов своего труда Степану, это информация о богатстве юристов. Даже мелкие детали образа состоятельного покупателя начинают казаться Промилле значительными и интересными. В воображении он рисует синий плащ Степана и мечтает о таком же. Юноша вспоминает записную книжку, которую юрист достает из плаща, чтобы записать рецепт тушеного кролика и передать жене. Книжка красивая, в яркой красной обложке, а ее страницы словно позолоченные.

Канцлер помнит и стрижку Степана (под горшок). Тем вечером он лежит в сырой постели, вздрагивает от прикосновений мокриц и представляет, как сделается богатым юристом, будет стричься, как Степан, носить синий плащ, а еще записывать важные мысли в книжку с красной обложкой и позолоченными страницами.

Память Промилле хранит даже кровавый след на затылке покупателя: отсчитывая деньги, тот прихлопывает комара.

Понимая, что от отца совета не дождаться, юноша пытается расспросить мать о том, как, по ее мнению, можно стать юристом. Та отвечает, что для этого нужно учиться в специальном ВУЗе, но студенты только и делают, что пьют алкоголь и безобразничают, а юристы, как и все богачи, предаются разврату и после смерти попадают в ад (по примеру супруга мать Канцлера запоздало увлекается православными фетишами). Поэтому, заключает она (тут Промилле теряет нить логики), лучше работать потихоньку, откладывать по копеечке.

Алкоголь Канцлера не привлекает: моего клиента раздражает преувеличенно дружелюбное и любвеобильное поведение пьяной матери, становящейся вдобавок невыносимо косноязычной. Зато Промилле готов наслаждаться развратом и другими безобразиями, а посмертная участь его волнует мало. После разговора с матерью юноша укрепляется в выборе профессии и пытается узнать подробности становления юристов из других источников.

Раз в две недели Канцлер отпрашивается у отца в поселковую библиотеку на улице 1905 года, чтобы сдать прочитанные книги и взять новые (литература проходит обязательное цензурирование со стороны родителей). В библиотеке юноша пытается раздобыть правовые журналы, но их разрешают читать только в зале. Промилле нужно ухаживать за животными, и он не может сидеть в библиотеке. За те пятнадцать минут, что мой будущий клиент обычно проводит там, он ничего не может понять в содержимом юридических статей.

Канцлеру везет: фермерские продукты нравятся семье Степана, и вскоре юрист приезжает снова.

Отец редко дает юноше общаться с покупателями. Промилле и сам нечасто заговаривает с чужими людьми, чувствуя смущение перед ними. Однако тем вечером отец, как это с ним бывает, лежит в постели с температурой 36,9 и готовится отдать Богу душу.

– Господь, кажется, разборчив в душах, – говорит мне Канцлер. – Папашина Ему доселе без надобности.

Степан отдает деньги матери Промилле (она в отпуске), и юноша ведет его в гараж, где в забрызганном кровью холодильнике хранятся предназначенные для покупателей разделанные тушки кроликов и перепелиные яйца. Преодолевая застенчивость, Канцлер между делом расспрашивает покупателя, как выучиться на юриста. Тот оказывается разговорчив и сообщает, что в Москве есть несколько отличных юридических ВУЗов, лучший из которых – юрфак МГУ. Промилле немедленно решает учиться именно там, хотя собеседник уверяет: очутиться в числе студентов МГУ трудно, для этого нужно знать наизусть несколько книг и быть редкостным везунчиком.

Покупатель радует Канцлера новостью о том, что юристы не изучают математику. Однако последнее откровение того дня распахивает перед юношей бездну отчаяния: оказывается, для учебы в ВУЗе нужно оконченное школьное образование. Промилле просит Степана уточнить, неужели же нельзя стать студентом после девяти классов, если выучить все-все нужные книги так, чтобы слова отскакивали от зубов. Собеседник неумолим: без школьного аттестата Канцлера не примут ни на юрфак МГУ, ни в любой другой ВУЗ.

Задача отучиться еще целых два года кажется Промилле невыполнимой, ведь он не ходит в школу из-за занятости на ферме, а работать там больше некому. Уговорить родителей позволить юноше вернуться в школу невозможно и вследствие дурных предчувствий матери: она боится, что сын попадет в неподобающую компанию, и заранее считает таковой любое общество его сверстников.

В августе Канцлеру исполняется шестнадцать. На день рождения приезжают родственники, в том числе двоюродная сестра матери, между запоями работающая учительницей. Пользуясь положением именинника, которому дозволено пообщаться с гостями, Промилле рассказывает тетушке о желании окончить классы, недостающие для поступления в ВУЗ. Тетушка еще не успевает напиться и внезапно для себя осознает, что племянник, сообразительный и умный, почему-то не учится в школе.

Она устраивает матери Канцлера головомойку. Отец, будучи нелюдимым и нетерпимым к чужой радости, накануне дня рождения сына уезжает в паломническую поездку по монастырям Подмосковья. В отсутствие мужа мать моего будущего клиента, женщина слабая и легко подпадающая под чужое влияние, сдает позиции и при полном столе гостей соглашается с тем, что ребенку нужно получить аттестат.

Канцлер Промилле оканчивает школу