Никто не знает Сашу

– …и Сашу так это утомило, что он написал нам по записке:

– Как там? «…меритесь и дружити!»

– «Ваше малчание нивынасильное!…»

Сестра склонилась в немом смехе, положив руку матери на колено, Саша с невольной гордостью поднял голову, осознав, что когда-то спас семью. Сестра сказала:

– А помните, папа навес на даче делал, а Герда утащила мешочек с шурупами. И мы бегали за ней по всей даче с мётлами, а она думала, мы играем и не давалась. И все шурупы –по саду.

– Да… – сказала мама, и даже Саша неопределённо крякнул. Все примолкли, вспоминая покойную собаку, общую любимицу. Сестра сказала:

– А помнишь, мам, я губы зализывала. От ветра. У меня губы раздувало.

– Ага!

– А Саша всё говорил, что я целовалось с пылесосом.

Саша покраснел.

– До слёз меня доводил, мам! «Анна, ты раздражена? Пылесосова жена!»

Саша хлюпнул чаем в раскаянии, понимая, что возможно нанёс сестре непоправимую психологическую травму. Прочистил горло, чтобы внести свою нерешительную лепту:

– А помнишь, мама нам завтраки собирала в школу?

– Ага.

– И я свой уронил. В коридоре. И стал реветь.

– Ага.

– А ты нам свой пополам разделила.

– Да.

– И ещё просила матери не говорить. А то получалось – ты не уследила за братом.

– Да!

Мама посмотрела на детей:

– Ой, а вы мне не рассказывали!

– Ну так Аня просила её не закладывать, мам.

– Ну и?

Саша посмотрел на маму:

– Ну я обещание сдержал.

Мама смотрела на Аню. Аня посмотрела на брата:

– Ну щас же заложил. – очень серьёзно сказала Аня. Саша и Аня несколько секунд смотрели друг на друга. А потом одновременно рассмеялись.

– Тс! Отца разбудите – зашипела мама и положила руки на колени детям – левую Ане, правую Саше: дети вы мои дети – сказала она и стала убирать со…

24. Саша Даль, домой

Саша поспал часа два, и мать отвезла его на пустую стоянку перед ТЦ. В машине мама молча держала Сашу за руку. Саша смотрел в стекло. Стекло порастало каплями. Саша и мама попрощались. Мама сунула Саше грязно-синюю тысячу.

Саша нашёл машину на Казань. Белая Лада Ларгус. В машине было три ряда сидений. Саша досталось последнее место – сзади в центре. Водитель положил гитару в багажник на крыше, так как места уже не было. Машина кашлянула, вздохнула и нехотя двинулась с автовокзала. В салоне было душно, а ноги стыли. Саша вспомнил, что ночью его опять трясло и он вспотел. Хорошо, что ни насморка, ни горла, подумал Саша. В дороге Саша всё время засыпал и просыпался. Длинный Ларгус взлетал на кочках и резко опускался. При этом сонный усатый пассажир справа наваливался на Сашу. Саша наваливался на сонную девушку слева. Девушка недовольна цокала. Саша виновато кашлял. Водитель машины был массивный и очкастый. На нём была выцветшая футболка «Мановар». «Мановар» водитель не слушал. Водитель слушал хорошее радио, хорошее радио, хорооошеее-еее рааа-диии-оо. Шоссе тянулось через поля, полосы тумана и ржавые нефтяные станции. Усатый пассажир пронзительно смотрел в окно. Мелькнул заброшенный завод, разорённая деревня. Какая красота, протянул усатый пассажир. У обочины какала собака. Какая красота, повторил усатый.

В середине пути машина остановилась у татарского кафе. В кафе продавали мясную выпечку. Играла татарская песня. В углу над дверью был подвешен телевизор. В телевизоре показывали Якубовича. Якубович открывал немой рот, не в силах назвать букву. Казалось, Якубович поёт татарскую песню. Пассажиры оперативно поели, сходили в туалет, передавая влажный истёртый ключ как главное сокровище, и поехали вновь. Саша в том кафе выпил только кофе. Саша пожалел об этом через полчаса. Саша захотел, а новой остановки всё не было. Машина опаздывала. Одну дорогу на Казань перекрыли. Белый Ларгус поехал по колдобинам в объезд. Дорога была разбита. В машине всё тряслось. Тряслась ёлочка-ароматизатор на зеркале. Тряслась сонная девушка слева, трясся усатый пассажир справа. Тряслись даже усы пассажира. Тряслось всё и в Сашином животе. Саше хотелось и то, и то. Играло хорошее радио, радио Шансон. Саша сдерживался, чтобы не испортить и без того душный воздух. Водитель материл ремонтников и матом же приносил свои извинение за опоздание у пассажиров. Саше было неловко просить об остановке. Саша ловил взглядом знаки – до Казани 20 км, Саша смотрел на трясущийся спидометр, Саша проводил в уме вычисления. Каждый раз выходил разный результат. Машина тряслась.

Наконец, Ларгус подъехал к огромному и пустому ТЦ на окраине Казани. Саша сунул деньги и побежал через парковку. Сашу окрикнули – Саша забыл гитару. Саша вернулся, забрал гитару и забыл шапку. Саша кое-как добежал до неторопливого стеклянного круга дверей. Шас обоссусь, удивлённо думал Саша и сосредоточенно попукивал на ходу. Мелькнул первый этаж, указатель, заветная дверь. Пластиковый треугольник. Значок «Уборки». Осторожно, скользкий пол. Смешно, подумал Саша. Это какая-то идиотская комедия, подумал он. Мятый А4 торжественно сообщил – запасной туалет на третьем этаже. Саша взбежал по эскалаторам, задевая всё, что ни попадя рюкзаком, плечами, гитарой. Саша вбежал и нашёл свободный писсуар. Саша стоял долго, долго вытягиваясь в сверкающую нитку, в полупрозрачный пунктир, чуть не уронив в лужицу под писсуаром сначала рюкзак, потом гитару. Саша ловил плечами лямки, словно контактный жонглёр, но таки не удержал единственную выжившую перчатку. А за ней добавил свою каплю в извечное золото на полу. Пепел к пеплу, подумал Саша.

Потом Саша сидел на фудкорте. Глаза слипались. Саша взял биг-мак и картошку фри. Саша макал кончик картошки в сырный соус. Пальцы были в следах струн. Под ногтями – чёрно-зелёные луны. Надо бы подпилить, подумал Саша. Кофе в картонном стаканчике был горьким. Желудёвый кофе, вспомнил Саша и тихо улыбнулся. Ему стало тепло. Саша ждал Алю, у которой сегодня вписывался.

Аля приехала. У Али был «Приус». Аля была улыбчивая, красивая и добрая. Аля угостила Сашу пирожным. То ли из-за этой улыбки, то ли из-за пирожного, то ли из-за доброй красоты Али, Саша рассказал ей про сложный тур. Как всё пошло наперекосяк с самого начала. Как ему мешали играть. Как он отменил концерт. Как он мало спал. Как его задержали. Здесь Саша замолк. Добрая Аля улыбалась и ждала продолжения.

«Приус» медленно вплывал в поворот развязки. Саша нерешительно продолжил. Понимаешь, просто, концерт был сложный, сказал он. И многие к нему перешли от меня, билеты сдали, сказал он. И вот иду после, и тут эта морда. Ну скажи, у него же наглая морда, спросил Саша.

Аля вежливо вела «Приус» и улыбалась.

Саша поспешил продолжить: просто решил, ну сорвать злость. Аля молчала. А клей такой крепкий, тоскливо продолжил Саша. А тут меня ппс-ники схватили, сказал Саша. И меня ещё снял кто-то, а он в сториз опубликовал, пожаловался Саша. И зачем надо было сажать в клетку с бомжом, продолжал Саша, и мучить вопросами, пугать родителей, если потом так же быстро отпустили, спросил Саша. Аля молчала. Саша испугался, что она сейчас остановится, попросит его из машины, оставит на пригородной трассе, посреди промозглой весны. А мне нравится Гиперболойд, сказала Аля. Харизматичный и тексты интересные. И они ехали молча ещё пару минут.

У Али Саша проспал ровно 43 минуты. Сначала Саша сходил в душ в огромной ванной комнате. Над унитазом висел листок, цветными карандашами было написано, что кто не смыл какахи за собой, сам какаха. Для убедительности рядом была подрисована зелёная какаха. Смешно, подумал Саша. Потом Саша чистил зубы. Саша заметил, что выплюнутая паста в раковине порозовела. Опять дёсны, подумал Саша. Выйдя из ванны, Саша столкнулся с тремя дочками Али. Экватор первого класса шёл ровно по средней. Саша испуганно поздоровался. Аля познакомила Сашу с каждой, и отправила их в бесчисленные комнаты огромной квартиры. Аля предложила кофе. Саша отказался. Аля предложила вина. Саша отказался. Аля предложила чуть-чуть гашиша. Саша подумал чуть дольше и отказался. Тогда спать, сказала добрая Аля и отправила в отдельную комнату. В комнате была идеальная тишина и прохлада, шторы не пропускали свет. До выхода оставалось два часа. Два часа, подумал Саша и улыбнулся. Саша ворочался на белоснежных простынях целый час. Саша боялся, что не сможет уснуть и потому не мог уснуть. Это уже не смешно, подумал Саша, засыпая. Саша поспал 43 минуты.

Аля на концерт сегодня не могла. В дом Аксёнова Саша пешком дошёл сам.

Саша сам расставил стулья и отстроил себя на чеке. Саша ждал зрителей, и пытался вспомнить порядок песен. Со стены смотрел портрет писателя. В горле першило. Связки садятся, подумал Саша.

Саша отыграл первую часть перед тридцатью зрителями. Голос сел. В «гримёрке» – жилой комнате с бытом писателя – Саша услышал из-за двери разговор. Ну такое, я ожидал большего, сказал парень. Ага, ответил другой. Саша сделал дыхательную гимнастику, Саша отследил дыхание, несколько раз присел. Саша отыграл вторую часть. Зрители громко похлопали и быстро стали собираться. После концерта никто не подходил фотографироваться. Саша немного подождал. Никто не подошёл.

Саша поехал на вокзал. На вокзале Саша завис перед рамкой, выкладывая вещи. Гитару тоже на ленту, – кричала большая татарская женщина в форме.

Надписи внутри были на трёх языках. Диктор сообщал сначала на русском, потом на татарском и на английском: поезд номер сто тридцать семь отправляется с третьей платформы, второй путь, нумерация вагонов с… – Саша почти заснул в зале ожидания, вскочил, побежал к вагону.

У поезда Сашу встретила круглая как мяч проводница. Проводница улыбалась Саше и что-то шутила. Саша молчал.

Саша лёг спать. Одна из беруш закатилась в заодеяльную путаницу. Сосед храпел. Саша лежал на одном боку, и пытался вдавить ухо в стук колёс. Проводница разбудила его за час. Сдавайте бельё, сказала она. Ещё час, сказал Саша. Сдавайте бельё, сказала она. Саша спал четыре часа.

В Нижнем Новгороде Саша сидел в Маке напротив вокзала. Саше написали уже несколько фанатов Гиперболойда. Саша удалял сообщения, не читая. Алина тоже написала. Саша отвечал односложно.

Саша доехал до организатора на такси. Его встретил бородатый организатор в вельветовом пиджаке. Организатор предложил Саше бокал вина, Саша согласился. Просто чтобы заснуть, сказал себе он. Организатор пытался поддержать беседу. Саша отвечал коротко и сказал, что ему надо поспать. Организатор постелил на диване. Саша поспал час. После сна сильно болела голова. Саша выпил таблетку спазмалгона с жёлтым краешком. Саша приехал на площадку. Зал был чёрным и длинным. Звук был хорошим. Саша выпил ещё одну таблетку. Пришло двадцать два человека. Саша спел программу. Зрители слушали молча. В гримёрке организатор суетился, теребил очки, бороду, нос, словно всё это могло отвалиться, подумал Саша. Организатор оправдывался за малое количество зрителей. Саша просто кивал. Саше показалось, что денег меньше, чем должно быть. Саша не стал спорить.

Саша заснул на столе в том же Маке у вокзала и чуть не опоздал на поезд. Саша вбежал в вагон, на последней минуте. Саша думал, что до самой Москвы будет спать, не просыпаясь. Саша заранее купил на вокзале новые беруши и маску, и выпил мелатонин в Маке. Саша вбежал в вагон и услышал.