Он сидел на кухне, перечёркнутый солнцем на пополам. Вслушивался в полость подъезда, словно в морскую раковину. Словно у него отрос ещё один орган слуха – спираль в четыре этажа. Два раза безошибочно узнавал её шаги, оба – ошибался. На третий понял – она. Вошла молча, раздевалась в прихожей бесконечно долго. Без слова прошла на кухню, поставила пакет на стол, села – как сейчас помню – в зелёном свитере за стол. Посмотрела в него своими круглыми зелёными глазами.
– Ну?
– Привет.
– Привет.
– Давай поговорим.
– Давай.
– Мы оба вчера наговорили. Я понимаю, что тебе важен этот фильм. Но я в нём…
– Где ты был?
– Что?
– Где ты был.
– У друзей.
– У друзей?
– Да
– Ясно.
Он уселся поудобнее на скрипучем стуле. Она смотрела в окно. На холодильнике стыл след от удара.
– В общем. Я против трейлера на сайте. Удалите его оттуда, пожалуйста. Если ты так хочешь фильм…
– Я ничего не буду удалять.
– Тогда я против этого фильма вообще
– Ясно. Всё?
Она хотела встать. Он положил руку на её, она отдёрнула.
– Ксюш. Давай пожалуйста, нормально поговорим. Честно. Без нападок. Давай как-то договоримся. Не будем кричать. Я обещаю не кричать.
Она вздохнула. Судорожно, в три приёма.
– Пожалуйста. Я прошу тебя.
– Давай.
– Пойми, я…
– Где ты был?
Он сглотнул.
– У Макса.
– У Макса?
– У Макса.
– Ясно. Ладно.
Она смотрела в окно.
– Пойми, я… я… Твой фильм, он, он, правда… Он обнажил меня, вскрыл. Я не готов к такому, понимаешь? Я в нём очень себе не нравлюсь… Может, я такой. Может, ты меня таким видишь. Может, я правда, так выгляжу со стороны. Но я не хочу, чтобы другие меня таким… У меня нет сил быть таким ещё в чьих-то глазах, понимаешь? Мне больно очень быть таким в этом фильме. Больно, понимаешь? –
Он уже плакал, смотрел не на неё, а куда-то в раковину за её спиной. Она глянула, встала, налила стакан воды из фильтра.
– А я тут причём?
– Не понял.
– Я. Тут. При чём.
– Ну. Вообще это ты сняла?
– И что?
– Не понимаю.
– Хорошо. Я объясню. – она повернулась к нему, зелёные круглые глаза, полны ярости, боли. – Тебе больно. Тебе плохо. Но я тут причём? Это твой выбор – ощущать себя неудачником. Хочешь – ощущай. Почему я должна из-за этого страдать?
– Вообще-то, ты ответственна. Ты – режиссёр. Ты знала, что ты делаешь…
– …нет.
– …и ты знала меня…
– …Нет!
В ссоре опять участвовали трое. Он физически почувствовал его в комнате. Блестящий чёрный объектив. А за ним уже высятся феминистки, ехидные комментаторы, журналистки-Гидры-Афиши-The-Village-а-ха-ха-ха-ха),
– Нет, Саша. Ты знал, как я снимаю. Ты знал, на что шёл. Ты. Не перевешивай на меня свои комплексы
– Да не знал я!!! – он сбил чашку рукой вбок со стола, стеклянный взрыв о гарнитуру, осколки, зазубрина на ящике. Она вздрогнула, отклонилась. Абьюзер, манипулятор, насильник, десять признаков того, что вы живёте с токсичным мужиком.
– Идиот
– …прости! Прости. Прости.. Я не знал, что так получится. Это была ошибка. Моя ошибка. Этот фильм – моя ошибка.