Меч равновесия. Книга вторая

Так они и до вечера могут скакать. Лбы-то здоровые. Признаков усталости не наблюдается.

–

Бывало и такое. Однажды, вот так же на тризне, бились двое день и ночь, ни в чём не уступая друг другу. А когда мой отец приказал остановить поединок, то оба упали бездыханными.

–

Когда воин упрям и настойчив – это хорошо. Но мне думается, что такие состязания следует как-то ограничивать по времени. Думаю, двух часов будет вполне достаточно, чтобы сильному показать свою силу, а слабому – слабость, – высказал свою мысль Павел.

–

В твоих словах есть зерно разума. Хорошие воины должны гибнуть на поле боя, а не от собственной гордыни. Тогда им будет слава и место за столом с Богами.

–

Ну, вот давай так и решим. Это при обучении пусть звенят железом сутками напролёт. А сегодня у нас праздник – зрелище.

Между тем воинам бросили по второй сабле и рубка пошла веселее. Шансов ошибиться у поединщиков стало больше. Биться в обе руки куда сложнее. И внимания требуется больше. Русс ткнул остриём одной сабли, целя в глаз противника. Но тот отвёл угрозу и принял клинок на свою саблю, да так, что от схлестнувшихся лезвий полетели искры. И тут же уже русс поймал на вторую саблю клинок болгарина, который стремительно рванул к его груди. Клинки так же сцепились огнивами. Менее секунды они мерялись силами стоя со скрещёнными клинками. И тут русс с места, как бы падая на спину, нанёс мощный удар обеими ногами под вздох болгарину. Оба воина повалились на спины. Болгарин ещё приходил в себя от неожиданной выходки русса, а тот уже стоял рядом. Оба клинка маячили в миллиметре от горла.

Толпа восторженно взревела. Хороший поединок всегда радует сердце воина. Павел по одежде воина определил, что тот был из его гвардейских спецназовцев.

«Хоть чему-то понемногу учатся», – с лёгким недовольством подумал он. На тренировках он постоянно вдалбливал в эти лохматые головы, что схватку затягивать нельзя. Один, ну два удара, и противник должен быть повержен. Иначе он поймёт твою тактику и сражаться будет труднее. Да и помощь может подоспеть. И сила зря тратится.

–

Может и нам размяться немного. Саблями позвенеть, – хитро взглянул на него Аспарух.

–

Только не здесь, а где-нибудь в укромном месте. Не пристало королям перед воинами силами меряться, – отшутился Павел. На самом деле ему просто не хотелось ставить хана в неудобное положение перед его воинами. Как он воспримет поражение?

– Я согласен, – оценив тактичность короля, улыбнулся хан и щёлкнул пальцами.

Тут же появились подносы с едой и наполненными мёдом чашами. Они выпили и продолжили наблюдать за происходящим на арене. Там уже орудовали борцы. По стилю борьбы Павел назвал бы их рукопашниками.

В это время здоровенный болгарин, килограммов на сто пятьдесят весом, одолев очередного соперника, ходил по кругу, вызывая смельчака.

Подогретый мёдом, Павел не раздумывая, спрыгнул с трибуны на импровизированную арену.

Что тут началось! Дикие вопли и рёв воинов обоих племён. Они скандировали как на хоккейном матче.

– Само! Само! Само! – кричали одни.

– Ягил! Ягил! Ягил! – вторили другие.

«Ну что, Ягил, показать тебе, что такое подготовка спецназа ГРУ?» – Павел, разминаясь, прошёлся по арене, несколько раз подпрыгнул на месте, размашисто вращая руками.

Раздался сигнал к началу схватки.

Противники стали сближаться. Павел, особо не мудрствуя, коротко разбежавшись, подпрыгнул, и спаренными ногами вмазал в лоб набегающей туше.

Кто внимательно слушал педагогов на школьных уроках физики, тому понятно, что за счёт встречного движения сила удара увеличивается.

Ягил, словно подрубленный дуб, завалился на спину. Павел, оттолкнувшись от его же лба, сделал сальто и встал на ноги.

Над ареной творилось что-то невообразимое. Подняв над головой руки, победитель повернулся вокруг. Словно в замедленной киносъёмке он видел и орущих бородачей, и вскинутые от удивления брови Аспаруха. и гордый взгляд Тины, и пытающегося подняться на разъезжающихся руках Ягила.

Когда шум стих, Павел крикнул в толпу зрителей:

– Вызываю на бой, честный бой, любого, будь он болгарин или русс.

Над лагерем повисла тишина. Свои воины знали, что бороться с королём – «игра в одни ворота». Болгарские, только что ставшие свидетелями, как легко был побеждён их славный батыр, помалкивали.

– Вызываю пятерых сразу… Нет! Полный десяток.

Тишина над лагерем стала густой до осязаемости. У Аспаруха на скулах заходили желваки. Он уже хотел подняться. Но был удержан рукой Тины.

– Хан, умоляю. Ради вашей дружбы, скреплённой кровью. Не ходи сам. Не пристало братьям прилюдно драки устраивать. Ты же видишь, это в нём мёд бродит. Прикажи просто, какому-нибудь десятку. Да пусть потешатся.

Аспарух, остывая, понял мудрость слов королевы, и мысленно её поблагодарил. Исходя из интонации, с которой она ему всё это говорила, то есть без капли страха за мужа, он понял ещё и то, что не так-то прост его названный брат. Но десяток?

– Пусть с тобой сразится десяток моих телохранителей. Я бы и сам с удовольствием вышел с этим десятком. Но братья мы. А братьям не пристало проливать друг другу кровь на потеху толпы.

– Хорошо сказал. Правильные слова, – разнеслось по толпе.

«Кровь кровью, а сам телохранителей выставляет», – подумал Павел. «Может, я зря это затеял?» – но молодое и здоровое тело требовало выхода энергии.

На площадке появились новые действующие лица. Обнажённые по пояс, с мощными, словно канатами, перевитыми мышцами, торсами. Куда там современным протеиновым качкам.

«Да ребята не хилые, – оценил их Павел. – Придётся работать на пределе, в жёстком контакте. А то ведь уделают меня ханские архаровцы».

Архаровцы, не торопясь, стали брать капитана в круг.

«Ну, это вряд ли. Работаем!», – приказал себе Павел, и моментально отключился от внешнего мира. На затылке появились вторая пара глаз. Его ритм жизни ускорился, а у остальных замедлился. Чувства обострились как у хищного зверя на охоте. Но где-то в подсознании билась мысль: «Не убить, только бы не убить».

Кувырок в сторону ближайшего противника. Как бы мимоходом, Павел нанёс ему удары по почкам. «Один – ноль», – сам по себе начал отсчёт мозг.

На выходе из кувырка достаёт следующего нападающего ударом сдвоенных ног снизу в челюсть. Та хрустнула словно орех. Мозг продолжал счёт. Дальше всё закрутилось так, что со стороны просто ничего не было понятно. Просто с регулярной периодичностью из кучи мельтешащих тел, рук и ног вываливался один, а то и двое отыгравшихся бойцов. Когда счёт стал девять – ноль, Павел угомонился и последнего противника отправил в нокаут банальным хуком. Как говорил известный классик: «Народ безмолвствовал».

Тина потянула онемевшего Аспаруха за рукав. Тот вздрогнул.

– Если бы твой десяток был вооружён, то они бы все были мертвы. Я однажды видела его карусель смерти. В бою он неукротим.

– Так вот что значил твой совет. А он, случайно, не посланец Богов? Смертному – такое не под силу.

– Нет. Он смертный, я сама лечила его раны. Просто Боги прислали его сюда с другой войны. На которой, как он сам говорил, он был не самым лучшим воином.

За ходом поединка внимательно следили ещё один заинтересованный наблюдатель: