Демон во плоти

Юноша поискал глазами что-нибудь подходящее и обнаружил рукомойник, представляющий собой конструкцию из дырявого ведра, подвешенного к потолочной балке с подвижным штоком-пробкой и большим тазом под ним. При желании и некоторой сноровке, если перевесить ведро повыше, здесь можно даже помыться целиком. Марк покивал, оценив повышенную комфортабельность своих апартаментов. Затем нацедил в сложенные лодочкой ладони ледяной, будто колодезной воды и плеснул себе в лицо.

– Уф-ф! Хорошо! – отфыркиваясь воскликнул он и поднял глаза. Из начищенной медной пластины, висящей на стене и заменявшей зеркало, на него смотрело чужое лицо!

Марк отшатнулся в ужасе. Чужое лицо, встретилось с ним взглядом и заговорщицки подмигнуло. Несчастный юноша, на которого за одно лишь утро свалилось столько напастей, что похоже его крыша и впрямь сдвинулась, стиснул зубы и всмотрелся в нахальное отражение.

Он был выше, чем обычно, а его плечи стали шире, похоже все дело в осанке, которая не смотря на его ужас, приобрела уверенный и горделивый вид. Но наиболее поразительным изменениям подверглись его лицо и глаза.

Взгляд стал совсем другим – темный, глубокий, с искоркой внутри, которая казалась живой и угрожающей. Волосы были не такими взбалмошными, как обычно, а аккуратно подстриженными и ухоженными. На лице появилась трехдневная щетина, которая придала его облику некую мужественность, чего раньше не было. Щеки стали более очерченными, а кожа – не прыщавой и обветренной как у простолюдина, а аристократически бледной, хоть и со здоровым оттенком.

Но все это можно было бы объяснить наваждением или галлюцинацией, что после перенесенного стресса при некоторой натяжке могло бы быть нормальным, если бы не странное ощущение мощи и силы, которое исходило от его нового облика. Оно было почти осязаемым, и, казалось, его тело даже вибрировало от него. Было непонятно, была ли это реакция на наглого оккупанта в его штанах, или это просто нормальный эффект продолжающегося сна.

Марк уставился на свое отражение, пытаясь прийти в себя и повернулся сначала в профиль, а потом в три четверти.

В этом было что-то ужасающее, но и одновременно завораживающее. Марк смотрел на свое новое отражение, пытаясь осмыслить свое новое состояние. Внезапно, он почувствовал странную радость, смешанную с ужасом. А ведь, возможно, все было не так уж и плохо!

– Ну, надо же, Маркуха, выглядишь ты теперь просто замечательно! Какой взгляд, какая стать, сколько харизмы! – тут же поддержал его голос Маркуса. – Кто бы мог подумать, что такой неприметный мальчишка превратится в такого красавчика. Это, похоже, новая глава твоей жизни, парень. А может быть, и новая эра для всего этого мира, чего уж там!

***

“Дорогой Марк! Ничему не удивляйся. Я немного изменила твою внешность, дабы дать тебе еще один шанс вернуться в академию. Не упускай его! Соискатели на освободившееся место соберутся сегодня в полдень на площади. У тебя есть все шансы. Ни минуты не сомневаюсь, что ты пройдешь испытание. Единственно, лучше реши заранее какой факультет выбрать – ритуальная магия все же не для тебя. Хотя… последствия мне понравились! Целую, Твоя А."

"PS. Ты был великолепен! Хоть все и проспал)))"

"PSS. Да… Тебя теперь зовут Корнелий Альба из Винтеграда. Я немного пошалила с твоей головой, что бы ты помнил ровно то, что нужно и не выдал себя какой-нибудь глупостью или наоборот, излишней осведомленностью. В запечатанном конверте – рекомендации для приемной комиссии.”

Записка, которую он нашел на столе, вспыхнула и мгновенно сгорела, оставив после себя тонкий аромат духов и облачко розовато-золотистых пылинок. Новоиспеченный Корнелиус Альба подул на пальцы и озадаченно посмотрел на конверт с печатью из красного воска с оттиском герба Академии, а также небольшой мешочек с монетами. Взвесив в руках и одно, и другое он спросил:

– А кто такая «А»?

– Я бы сказал, но у меня плохая память на лица. – послышался голос из штанов.

Глава 3. Испытание

Корнелий Альба шел походкой вразвалку. Не потому, что его качало и он был моряк, нет, он не особо любил море, хотя, как мы уже знаем, вырос в рыбацкой деревне. Лодчонка, в которой они с отчимом заплывали довольно далеко от берега, чтобы завести сети, а потом, если повезет, собрать рыбу, была слишком мала, чтобы по ней еще и ходить. Не вывалиться бы за борт! Нет. Идти прямо и стремительно, как он ходил раньше не получалось… из-за этого неугомонного демона! Мало того, что тот реально стеснял движения, так он еще и жил своей жизнью, вот прямо сейчас, подобно стрелке компаса, указывая направление… к ближайшей юбке! Поэтому несчастному юноше приходилось идти не только вразвалку, но и зигзагами или, как говорят моряки – галсами, подобно паруснику, от стены к стене или вовсе задворками, избегая случайных столкновений с прекрасными, и не очень, горожанками.

– Я не понял, мы так и будем бегать от них? – возмутился наконец демон.

– Нет, а как ты себе это представляешь? – встречно возмутился юноша. – Я значит такой подхожу к первой попавшейся незнакомой даме, задираю ей юбку и…

– Ну да, большего от тебя и не требуется, – совершенно искренне заявил демон, – дальше я сам. И уверяю тебя, ей понравится.

– Нет. – сказал бывший студент, подумал и решительно повторил: – Нет!

– Что нет? – огрызнулся Маркус, – Будто ты что-то имеешь против.

– Да, черт возьми, имею! Я хочу сам управлять своими желаниями и решать с кем мне иметь дело, а с кем нет!

– Ой ли? Тоже мне, управляющий! И много ты дел нарешал? – захохотал демон. – Насколько я помню эти твои «дела», то все ОБА раза имели как раз тебя!

– Чтоб ты понимал, первый раз был по обоюдному желанию и ей уже точно было семнадцать лет… давно… Хм… полагаю очень давно было.

– Ну, про эту даму вообще базара нет, тут тебе повезло. Но я за широту взглядов. У меня, знаешь ли, абсолютно неудержимая тяга к познанию.

– У меня тоже. – легко согласился студент. И вздохнул, помрачнев. Бывший студент… – И именно по этой причине мы сейчас и идем на площадь. Там, кстати, дамы будут понаряднее и поинтереснее.

– О-о-о! Ну ты бы сразу так и сказал. Оказывается, и у нашего маленького Марка или как там тебя теперь называть – Корне-ли-ус, может быть какой-никакой план.

– Вообще-то, это я Большой Марк, вернее, да, теперь Корнелиус – возразил юноша, пробуя на языке свое новое имя.

– Э-э-э, нет! Просто, напоминаю. Я тут главный. И всегда им был. Со времен неандертальцев. Возможно и раньше. Но архивы не сохранились.

– Да и черт с тобой! Сейчас главное просто не опоздать. – отмахнулся парень и прибавил ходу.

– Эй, не поминай моих славянских родственников всуе. Не ровен час объявятся, тьфу, тьфу, тьфу.

– Куда это ты там сплевываешь?

– Неважно, – ответил Маркус, и голос его зазвучал немного сонно. – Так, а кто сегодня кого собирается выбирать?

– Мне надо выбрать факультет в академии, – ответил Корнелий. – По замыслу этой «А», должно быть, это мне поможет туда вернуться.

– И ты надеешься, что тебя примут, раз ты выглядишь совсем не так, как до этого? – спросил Маркус.

– Да. Надеюсь, меня не узнают, раз сам я себя не узнаю, особенно если смогу доказать, что я достоин вернуться.

– И чем ты собираешься это доказать? – поинтересовался Маркус.

– Я еще не знаю, – признался Корнелий. – Но у меня есть письмо рекомендации, которое, возможно, поможет.

Маркус молчал, и Корнелий позволил себе надеяться, что тот заснул, пока они шли по улицам города к академии.

***

Ох, если кто действительно хочет взглянуть на истинное лицо Сакрасолиса, то ему стоит посетить его Треугольную площадь! Когда наступает время выборов в совет мэрии, город преображается. Из каждого угла к его главной площади вылезают на свет представители графств, земств, баронств и прочих общин, каждый с бурной идей в голове и плакатом в руках.

Всё начинается с праздничной ярмарки. Разноцветные ленты, веселые вывески, многотысячная толпа на площади, ревущая от восторга и напитков… На каждом углу торгуют печеньками и раздают листовки, а на сцене под открытым небом разгоряченные вниманием и минутой славы кандидаты ораторствуют, словно это их последний день. Слова пролетают мимо ушей, утопая в гуле толпы, но кто внимает словам, когда есть красочные плакаты и сладкие обещания?

И вот, когда дебаты достигают своего пика, выборы переходят в следующую стадию – потасовку. На свете не найдется более весомого аргумента в споре, чем хорошо прицеленный кулак. Тут и древнейшие аристократы и молодые революционеры, рубятся в одном буйном танце. Победитель – тот, кто последний останется стоять. Очень демократично и, главное, никто больше не возражает. Да что там говорить, это же Сакрасолис!

Корнелий протиснулся сквозь толпу зевак и пристроился в конец длинной очереди соискателей, начинающейся у небольшого столика, выставленного перед оградой у Академии. Вот-вот должен был появиться секретарь приемной комиссии, чтобы начать рассматривать верительные грамоты и составлять список абитуриентов.

Надо заметить, здание Академии Тайных Искусств впечатляло… свой не броскостью. Двухэтажное здание, построенное из грубо тесанного камня, с осыпавшимися местами барельефами и горгульями, судя по всему, давно нуждалось в ремонте и явно видело куда лучшие времена. Однако ограда вокруг него выглядела внушительно, а городская стража, стоящая у ажурных ворот, недвусмысленно намекала, что зевакам следует держаться подальше от этой кузницы магических кадров.

Корнелий Альба осмотрел собравшихся кандидатов. Очередь была довольно разношерстной. Еще бы, не каждый день посреди учебного года, да еще в день выборов, появляются свободные вакансии. Быть магом – это денежно и почетно. Так что здесь были крестьяне и ремесленники, представители дворянства и не пойми кого, вроде вон той смутно знакомой девицы, закутанной в плащ и здорово похожей на воровку, прячущей под нахлобученным капюшоном глаза желтого цвета и смешно вздернутый носик. Или вот этого – высокого субтильного парня с острыми ушами, внимательными зелеными глазами и длинными серебристыми волосами с забавной тонкой косичкой, стоящего прямо перед Корнелиусом и посматривающего на других кандидатов с плохо скрываемым презрением.

Часы на ратуше пробили полдень, и глашатай объявил, что соискателей слишком много, а вакантных мест всего три, поэтому методом жеребьевки были выбраны Тэрин Мэлуи из Шервуда, Эмилия Штерн из Лиебреи и Корнелиус Альба из Винтеграда. И если таковые здесь присутствуют, то упомянутым лицам следует незамедлительно подойти для оформления к секретарю, а остальным можно расходиться. Последние слова потонули в разочарованном гуле очереди не состоявшихся претендентов и толпы, которая рассчитывала на яркое представление, а может быть даже на потасовку, кровь и кишки. Однако недовольный гул заглушили фанфары и небольшой фейерверк с леденцами, устроенный небрежным жестом появившегося из распахнувшихся дверей академии мага-секретаря.

Невысокого роста лысоватый старичок с седыми бакенбардами, в потертой на локтях мантии неопределенного цвета, просеменил к столику, уселся на табуретку, поерзал устраиваясь поудобнее, надел пенсне и обвел строгим взглядом присутствующих.