Игра знамёнами. Часть вторая: «Крамола небесная»

Шутка была злой и грубоватой. Поверью, что те, кто занимается кузнечным делом, водятся с нечистью и чёрными богами, была не одна сотня лет. И появилось оно во времена, когда самих ковалей ещё почитали колдунами. И поступали иногда с ними точно также.

Те времена, правда, давно уже миновали. Но такие вот хохмы были на диво живучи, и портили кровь не одному поколению мастеров.

– Моя душа при мне, княже! – безо всякой обиды ответил старик. – А боги это наши, кузнецкие. Они и горн разжечь помогают, и крицу от примеси очистить, и недоброго человека отвадить!

Ему показалось, или глаз у этого мужа блеснул как-то недобро?

Он что – и вправду решил, что его хотят обмануть с пенязями? С чего бы это? – задаток то ему сразу передали!

Впрочем – пусть его.

– А стены такие от кого отгрохал?! – княжич обвёл рукой сооружение, у подножия которого стоял – Видать, одного оберега от недобрых людей мало?!

Тот снова ни мало не смутился.

– Дык место больно уж бойкое, княже – последовал спокойный ответ – То вы пройдёте, то ещё кто. И всяк простого человека обидеть норовит. Словно и не в правдивых землях живём вовсе! Как тут без стен? Без стен нельзя-а-а!

Вот наглец. Говорит эдакое, а глаза простодушные-простодушные. Так бы и ожог плетью! Как будто не знает, из-за кого на эти земли война пришла.

Хотя… он же простолюдин, как сам сказал. Может и вправду не ведает?

Ему же гонцы никаких вестей не приносят.

А-а-а – ну его.

Ярополк сжал бока пегого, понуждая его вернуться к остальным.

А хозяин так и остался стоять у входа, спокойно взирая на происходящее из-под косматых бровей.

Дело с перековкой меж тем двигалось споро, но всё равно медленнее, чем ожидалось. Мастеровые успели «обработать» только полторы дюжины лошадей. Меж тем своей очереди ожидало в несколько раз больше всадников.

Впрочем, чему тут удивляться – путь его вои проделали неблизкий – вот подковы и посносились.

Оставалось надеяться, что с гриднями Уяка и кметями Тура дело пройдёт куда быстрее. Эти-то особо никуда не ездили и копыт не били.

Г-гамают, нет ничего хуже, чем ждать и бездействовать!

Может вперёд поехать? Проведать, что там у Тура, да заодно передать его людям, чтобы обождали с возвращением. Как раз, пока туда-сюда – мастера все дела и сладят. Хоть не так скучно будет.

Взглядом запретив Пежичу сопровождать себя, княжич пришпорил заводного. Тот легко помчал седока вперёд, быстро оставив позади его дружину.

Туман меж тем и не думал рассеиваться, несмотря на то, что время неуклонно двигалось к полудню. Так и лежал над землёй белым маревом, расступаясь в стороны только по приближению к нему.

Путь лежал вглубь длинного выступа долины, через который проходила дорога на полуночь. Та самая, на которой им предстояло…

Эх-х – только бы всё вышло, как задумано! Тогда – здравствуй долгожданный собственный стол! И прощайте бесконечные разъезды по долам и степям.

Кметей Ярополк нашёл по голосам. И по лошадиному ржанию, разносившемуся далеко окрест. Последнее было не очень хорошо – не дайте боги – где-нибудь поблизости рыскал враг.

Он хотел было подъехать да выговорить воям, но неожиданно даже сам для себя заслушался их беседы.

Речь держал всё тот же Колун. Точнее, отвечал на чей-то вопрос.

– Так помирились же братья – Сокол с Вороном! – чуть насмешливо вещал он – После той сечи на Псовой над книжником полную волю жена взяла! Та самая – которая дочь Светлого князя. А как тот сильно захворал, и вся благодатная степь забурлила – снова его время приспело! Честь по чести Всеволод посольство снарядил – всё и сладилось!

Ярополк навострил уши.

Светлый захворал?! Степь забурлила?! Отец со стрыем помирились?!! А почему он узнаёт об этом вот так – от случайного человека? Великий князь по-прежнему не считает нужным посвящать своего первака во многие вещи?

Пегий вынес его прямо на говоривших. Кроме Колуна там были сам Тур и несколько его кметей. Остальные «утонули» в тумане где-то неподалёку.

– А отчего Светлый занемог, тебе не известно? – вкрадчиво осведомился княжич.

Потратив некоторое время на то, чтобы удивлённо на него потаращиться, переславец, тем не менее, ответил.

– Дык, люди болтают – отравили его!

Г-гамаюн! Одна новость другой краше!

Но эта что-то больно сомнительна! Известно же, у Светлого – десятка два прислужников, которые все яства к нему на стол идущие – пробуют. И напитки тоже. Тот ведь с ромеями давно знается, и про все их хитрости с ядами ведает!

Да и ромеям это зачем?

А хотя – ромеям ли?

– А кто отравил – не известно?

Колун покачал головой.

– То неведомо! Знаю только – слёг он после пира, на котором Еруслана чествовал, из полона вернувшегося. Говорят – ни жив, ни мёртв!

Вот оно что!

В голову княжича начали закрадываться некоторые догадки.

Может быть, отраву владыке степи преподнесли совсем не в снеди? И не в напитке?

Отец же, в варварских землях не только искусством пыток да ремеслом ката интересовался. Недаром же столько времени с поляшским князем проводил.

Ярополку даже показалось, что он вспомнил, как тот в его присутствии хвастался, как убрал со своего пути одного из соперников. Преподнеся тому в подарок пиршественный кубок. Края которого были покрыты долго не высыхающим ядом.

А что, кстати, великий князь передал через Еруслана в дар Светлому? Тот был плотно окутан несколькими слоями ткани, и понять, что находилось под ними, было мудрено. Когда они ехали вместе до рубежа благодатной степи, Ярополка несколько раз подмывало посмотреть, что там. Но он так и не решился.

Знаменитому витязю же, похоже, было абсолютно всё равно. Весь путь до рубежей своей страны он проделал молча, ни разу даже не предприняв попытки завести разговора с невольным спутником.

– А отчего ты, вой, мне об этом сразу не сказывал? – только и нашёлся, что спросить он.

На что Колун лишь пожал плечами.