4,5 товарища

– Есть, конечно… – уклончиво протянул Моисей, – но привозить их сюда я точно не буду. За этими тропическими растениями очень трудно ухаживать, просто-напросто не приживутся. Да и дети могут съесть. Зато там есть жабы, если лизнуть которых, можно улететь в далёкий-далёкий трип. И дети не будут жаб лизать. Наверное. Здесь вот в чём беда. Если кто-то её лизнёт, начнутся серьёзные проблемы, дескать, почему не оповестили учеников о том, что так делать нельзя, нельзя лизать токсичных тропических животных. Если же всех предупредить об этом… У нас половина школы будем с глюками ходить. Или лежать. А мне разгребать потом.

– Ладно-ладно, я услышал тебе. Но ты всё равно подумай.

Вульф ударил рукой по столу, так, что бокалы подпрыгнули.

– Ну что, ребят, выпьем уже? А то мы до утра сидеть будем языком трепаться. Нет, мы и так будем сидеть до утра и трепаться, но на хмельную голову. Поэтому, предлагаю поднять свою посуду и огласить тост.

– Солидарен, – оживлённо закивал головой Тэнгу, откладывая в сторону лайм и стряхивая с края стопки соль.

– Подожди-подожди, что ты делаешь? – недоумённо поинтересовался Айсберг, увидев такое расточительство. – Зачем ты стряхиваешь соль и убираешь лайм? Они же бесплатные! Покупая текилу, рассчитывай на то, что тебе её принесут вместе с лаймом и с лимоном – её так пьют, сначала слизывают с рюмки соль, а потом закусывают долькой лайма.

– Я слышал и про другой способ, – добавил Гром, – ты можешь снюхать соль, а лайм закапать в глаза. Тоже эффектно, невероятно бодрит!

– Я, наверное, всё-таки выберу первый вариант, – решился Тэнгу.

– Как знаешь, – слегка обиженно проворчал математик, – ну что, будем?

– Ещё нет, сначала тост.

Вульф привстал, держа в руке бокал с легко воспламеняемой жидкостью.

– Дорогие коллеги, – начал Сергей Анатольевич, – я очень рад, что мне доведётся работать с такими образованными и порядочными людьми. Я понимаю, что работа в школе это новый этап в жизни каждого из нас. У всех нас своя история, но в итоге судьба свела нас здесь вместе. Уверен, что это не спроста, и эта встреча – начало чего-то большого и вечного, под названием дружба. Ура!

– У-р-ра! – в зале раздался стук стеклянных бокалов и рюмок.

– Хорошо пошёл, – прокомментировал Громов, смакуя глоток, – Тэнгу, а у тебя как?

– Мерзко, – честно ответил филолог, морщась от напитка, – даже подходящего сравнения нет. Но чтобы вы поняли мои ощущения, практически так же неприятно, как жевать кактус. Был у меня по молодости и по глупости, случай в университете. Поспорил, что смогу организовать зачёт у нашей преподавательницы по философии для всех студентов нашего потока. Валентина Дмитриевна хоть и была дама в возрасте, четвёртый десяток был близок к завершению, но выглядел она на все сто. Точнее, на все тридцать пять. Тем не менее, характер у неё был скверный, не жената, не замужем, детей нет, отношений тоже. Зато была кошка и кактус. Но от кошки было слишком мало любви, а кактус вообще не любил ласки, поэтому, всю свою ненависть она вымещала на нас – студентах. Валила всех, кого могла, находила тему, в которой ты плохо разбирался, и начала топить, топить… У меня такой темой была философия Гегеля. Редкостная непонятная херня, в которой сам чёрт ногу сломит. У остальных дела были ещё хуже. Поэтому, в шутку, я предложил, что смогу сделать так, что никого валить не будут, а всем поставят зачёт. Но ситуация была настолько безнадёжна, что ребята согласились и пообещали мне по тысячной бумажке каждый. Тут, каюсь, на меня напал грех – жадность, и я согласился. Все знали, что если я дал слово, я его выполню, никто ничего учить не стал. Как я говорил ранее, подход к Валентине Дмитриевне был очевиден, поэтому, я и решил пойти этим путём. У нас на тот момент у девчонки из общаги кошка окотилась, я взял одного и пошёл на кафедру к Валентине Дмитриевне. Я знал, куда наносить удар, поэтому, как только достал этот пушистый комочек, сорокасемилетняя тётка превратилась в молоденькую девочку. Первый шаг был выполнен мы, сидели, разговаривали, пили чай, она игралась с котёнком, в общем, налаживали контакт. В итоге она оказалась очень интересным и понимающим человеком, и согласилась, что валить никого всё-таки не стоит, но зачёт просто так никому не поставит. Впрочем, даже за это мне бы каждый честно отдал по пятьсот рублей.

– Серьёзный ты бизнесмен, – похвалил Тэнгу Адольф Иосифович, – на что потратил сумму? Добавил, да машину свою купил?

– А я не говорил, что получил деньги.

– Возмутительно! – вмешался Айсберг. – Типичные торгово-рыночные отношения, когда одна из сторон обманывает другую!

– Каюсь, тут я согрешил второй раз. Я же пообещал ребятам, что со всем разберусь, для меня это было делом принципа. Я решил продолжить налаживать отношения. После занятий приходил к ней на кафедру попить чайку, потом мы вместе ходили в театр, ну а в конечном итоге, оказались друг с другом в постели.

Учителя присвистнули.

– Ага, – кивнул Тэнгу, дожёвывая корочку лайма, – если честно, я сам не знаю, как такое произошло, но произошло, и я об этом совершенно не жалел. В теле сорокасемилетней преподавательницы философии скрывалась молодая гурия-кудесница. То, что она вытворяла можно записывать в лучшие индийские бестселлеры – хоть в Махабхарату, хоть в Камасутру. Она мне рассказывала про свои голландские корни, что я даже между делом думал, что всему, что она знает, Валя научилась в голландском борделе, употребляя наркотики и размышляя о смысле жизни. Основания так считать у меня были весомые, потому что те вещи, которые я увидел с ней, я видел только в одном художественном фильме про голландских проституток, больше нигде в жизни. Так или иначе, Валя сказала, что если я хочу, чтобы между нами всё продолжалась, я должен хранить случившееся в тайне. Я ОЧЕНЬ ХОТЕЛ! Поэтому, не смел никому ничего рассказывать. Просить её больше тоже не хотел. В итоге никто кроме меня и ещё нескольких студентов зачёт не сдал. В наказание, коллегиальным судом был вынесен вердикт – я должен был съесть её любимый кактус. Мне предложили на выбор – либо кактус, либо кошку, я всё-таки решил выбрать кактус. Эта сволочь заколебала меня колоть каждый раз, когда я пытался его полить. Объяснив Валентине Дмитриевне всю ситуацию, она с лёгкостью мне его отдала, ведь в её сердце появился я. В итоге, пришлось съесть любимый кактус любимого преподавателя философии. Так вот, к чему я это. Есть кактус было очень мерзко и неприятно, с текилой то же самое.

– Между прочим, текила – это водка из агавы, – пояснил биолог.

– Странно, а на вкус, как кактус – пожал плечами Тэнгу.

– Так ты продолжаешь свои отношения с этой женщиной?

– Нет. Она уехала жить в Голландию. Звала и меня с собой, но мои сердца и душа навсегда привязаны к России. Как известно, это проклятие так просто не снимается.

– Соболезную, – поднял бокал Айсберг. – Вульф, а у тебя напиток как?

– Если честно, именно сейчас я завидую, что я не литератор, как Тэнгу. Мне слов не хватает, чтобы передать всю ту гамму эмоций, которые я испытываю. Но я попробую. Несмотря на тот факт, что этот сомнительный коктейль пахнет, как бензин, выглядит, как бензин с молоком, на вкус он как бензин, в который добавили пуд табака. Я его пью, мне мерзко, но я не могу остановиться. Рыжий действительно гений. Осталось просто ещё раз позвонить своей сестре, чтобы она напрягла свои связи в госнаркоконтроле и порасспрашивала их про рейд в этом баре. У меня всё-таки появились некоторые сомнения по поводу кристальной честности нашего бармена.

– М-да, дела, – задумчиво выдал Айсберг, глядя в бокал Вульфа, – мне, в отличие от вас, просто невероятно повезло с заказом. Возможно, это благословение, которое снизошло на меня после прошлого лета. Я знал, что заслужил это. Пиво – просто невероятное! Вот эти два бокала, конечно, вкусны, но когда я делаю глоток из этого…

Моисей демонстративно пригубил.

– Как будто божья благодать вливается в меня. Амброзия! А бармен ещё говорил, что разливают из одного места!

– Ой, да ладно тебе, – отмахнулся Сергей Анатольевич, – оно и понятно, почему тебе третий бокал больше нравится. Гиннес, конечно, не плох, но так его превозносить.

Вульф сделал глоток из первых двух бокалов.

– М-м, действительно неплохо. Но третий абсолютно такой…

Физик пригубил пиво из третьего бокала и тут же прервал свою речь. Глаза его медленно закрылись, а мышцы на лице расслабились.

– Что!? Неужели настолько большая разница?

Гром нетерпеливо отпил из каждого бокала.

– Да пиво как пиво, ничего особенного. Чего вы сразу рожу начали кривить то?

Тэнгу, почувствовавший себя обделенным, тоже непромедлительно сделал глоток из каждого бокала.

– Все эпитеты и метафоры были использованы совершенно не к месту. Просто неплохое пиво, не более того.

– Здорово, теперь каждый из нас присутствующих обслюнявил мой бокал, это не может не радовать. А всё ради чего! Чтобы доказать, что у вас такой же изысканный вкус, как у нас с Вульфом! Хорошо, что есть ещё кто-то, кто может оценить этот напиток богов… Вульф?

Физик сидел, не шелохнувшись, всё также, с расслабленным выражением лица.

– Э-э-э, не думаю, что так и должно быть. Здесь есть врач? Кто-нибудь…?

– Успокойтесь, – бармен появился внезапно за спиной у Айсберга, – ничего страшного не произошло. Но похоже на то, что он пил другой алкоголь?

– Да, пиво, – подтвердил биолог.

– Нельзя так, – недовольно покачал головой Рыжий, – одна из особенностей этого коктейля, что он как любимая женщина.

– Одна на всю жизнь? – уточнил Тэнгу.

– Господи упаси! – перекрестился бармен. – Просто весь мозг вынесет, если заметит, что ты бросил взгляд на что-то другое. Ничего, в любой момент сейчас должен отойти.

Не успел Рыжий закончить мысль, как Вульф начал потихоньку оживать. Сначала заморгал его левый глаз, затем задергался правый уголок рта, а затем физик вновь вернул себе контроль над телом.

– Говорил же, – произнёс Рыжий, и победоносно удалился за барную стойку.

– Похоже, я задумался, – отстранённо заявил Сергей Анатольевич, – на чём мы остановились?