Под сенью жёлтого дракона. Том 2

1

Тринадцатого марта весь город облетел слух: на границе Шанси-Хэбэй-Чахарского района начались бои с японцами и что они продвинулись вперёд на несколько десятков километров. На другой день уже пошёл разговор о боях с гоминдановскими войсками, а не с японцами.

…Четырнадцатого марта в Яньани состоялось срочное заседание Политбюро. Об этом Владимиров узнал от Бо Гу, к которому приехал выяснить, что на самом деле происходит. На удивление Владимирова, тот ответил:

– Ни у кого нет чёткого представления о том, что там происходит… Есть два человека, которые могли бы всё объяснить – это командир пограничными войсками в этом районе Не Жунчжэнь, он, кстати, тоже делегат седьмого съезда, и командующий войсками это зоны Сяо Кэ, но их сейчас в городе нет… Я полагаю, через день-другой всё прояснится…

И о том, и о другом Владимиров уже слышал. Сяо Кэ был земляком Мао Цзэдуна и считался одним из самых опытных командиров, участник «Северного похода». Куда более интересная биография была у Не Жунчжэнь. Родился он и вырос в богатой семье, учился сначала во Франции, затем в Бельгии. В 1923 году вступил в КПК. Учился в Москве. И тоже был участником «Северного похода».

Бо Гу оказался прав. Уже пятнадцатого числа стало известно, что пограничные части КПК действительно атаковали японцы, но потом отступили на свои позиции. Однако, тревожные разговоры о нападении японцев продолжались в Яньани ещё несколько дней. Говорили и о множестве раненых, размещенных в центральном госпитале, среди которых были и японские военнослужащие. На вопрос Владимирова о японских военнослужащих, Орлов сказал, что в госпиталь привезли трех японских офицеров. С ними сейчас работает Окано. И добавил:

– По-моему, безуспешно… А почему они тебя заинтересовали? – спросил он.

Владимиров махнул рукой.

– В общем, Андрей Яковлевич, не они… Я удивляюсь, как здесь быстро распространяются панические слухи. Ты помнишь, что происходило в прошлом году? С одной стороны, такая мощная пропаганда против Гоминьдана и японцев, а с другой – панический страх перед ними…

Орлов усмехнулся.

– Ты знаешь, в чём я убедился за свою жизнь?.. Можно натравливать одних людей на других, и даже народы, но, если эти люди или народы нищие и обездоленные, для них любые призывы к сплочению – пустой звук! На собраниях и митингах человек скажет что угодно, но придёт домой, увидит голодных детей и возненавидит и себя, и того, кто поручил ему выступить. Если бы мы могли отличать добро от зла, это была бы высочайшая человеческая мудрость…. И я Америки не открыл. До меня эту мысль высказал основатель диалектики Сократ. Прошли сотни лет, а мы так и не научились отличать добро от зла, правду от неправды. С благодарностью принимаем лесть, полагая, что это добродетель…

Орлов хотел ещё что-то сказать, но в эту минуту за дверью раздались торопливые шаги и на пороге появился Дэн Фа. Его приход означал только одно. И действительно, Дэн Фа торопливо поздоровался и сообщил, обращаясь к Владимирову.

– Товарищ Сун Пин, вас приглашает к себе товарищ Мао Цзэдун!.. Прямо сейчас… – добавил он.

На этот раз, к удивлению Владимирова, Дэн Фа был на лошади, но держался в седле неуверенно и заметно волновался. Когда они уже подъезжали к Ваньцзямину, Владимиров не выдержал и спросил:

– Верхом удобнее передвигаться? Не правда ли?

– Кому как… – ответил Дэн Фа. – А по мне пешком надёжнее…

…Завидев подъезжающих к пещере Мао Цзэдуна, Владимирова и Дэн Фа, охранники стали наперебой приветствовать Владимирова.

– Ну вот… – сказал Дэн Фа. – Видите, как вас тут уважают…

Дверь в пещеру была открыта и завешана москитной сеткой. Видимо, Мао услышал приветственные возгласы своих охранников и вышел наружу.

– Это вас, товарищ Сун Пин, так приветствует моя охрана? – спросил он, добродушно улыбаясь.

– Да, товарищ председатель… – ответил Владимиров. – Они хорошие ребята…

– Ну, здравствуйте, товарищ Сун Пин. – Прервал его Мао и крепко пожал руку. – Проходите…

Усадил Владимирова в кресло и, перехватив его взгляд на стену за рабочим столом, на которой невесть каким образом были прикреплены десятка два исписанных листов бумаги, пояснил:

– Вот, решил поработать над одной статьей… Меня очень волнует и настораживает позиция нашей внепартийной интеллигенции. Она, по-моему, заражена непониманием необходимости классового подхода к решению проблем нашей революции…

Владимиров уже знал: Мао часто делал так – писал текст статьи, развешивал листки бумаги на стене, затем читал, снимал со стены и делал поправки.

– …Вот и выходит у нас, – продолжал говорить Мао тихо, словно рассуждал сам с собой, – буржуазия выступает против наших идей, рабочий класс – малочисленный. Преобладающее большинство населения Китая – крестьянство, но оно по своей природе мелкобуржуазно. Откуда нам черпать свежие силы для партии?..

Мао Цзэдун сделал паузу и Владимиров воспользовался этим.

– Из тех же рабочих и крестьян, – заметил он. – Вы же, наверное, помните, Конфуций говорил: «Если я иду с двумя людьми, то у них обязательно есть чему научиться. Надо взять то хорошее, что есть у них, и следовать ему. От нехорошего же надо избавиться».

Мао Цзэдун довольно улыбнулся.

– Браво, товарищ Сун Пин! – и медленно трижды хлопнул в ладони. – Порой, мне кажется, что вы, когда идёте ко мне, перечитываете Конфуция. Я понимаю, это сделать невозможно, но вы не перестаёте меня удивлять…

В это время в помещение из кухни вошёл один из охранников с медным тазиком, наполненным горячей водой и махровым полотенцем через плечо. Молча поставил тазик у ног Мао, положил рядом с ним на подлокотник кресла полотенце и так же молча удалился. Мао взял полотенце, опустил его в горячую воду, сильно выжал и приложил к лицу. Подержал несколько минут и только после этого пояснил:

– Я таким образом снимаю головную боль. Не знаю, как кому, а мне помогает… Так на чём мы остановились? – спросил он.

– Откуда партии черпать свежие силы, – напомнил Владимиров.

– Да, да… Верно!.. – Мао встал, подошёл к книжной полке и снял с неё томик работ Ленина. Это было довоенное издание в темно-коричневом переплёте. Открыл где-то на середине и стал читать: – «…Социал-демократического сознания у рабочих и не могло быть. Оно могло быть привнесено только извне. История всех стран свидетельствует, что исключительно своими силами рабочий класс в состоянии выработать лишь сознание тред-юнионистское…» – Мао прервал чтение и вопросительно посмотрел на Владимирова. – Разве китайский рабочий класс не в таком состоянии? Послушайте, что товарищ Ленин пишет дальше: «…Учение же социализма выросло из тех философских, исторических и экономических теорий, которые разрабатывались образованными представителями имущих слоев, интеллигенцией».

Мао закончил читать, закрыл томик, поставил его на место и продолжил:

– Наша партия, что бы мы ни говорили и не предпринимали, стоит сегодня на перепутье: пойдёшь прямо – неизвестно куда придёшь. Пойдёшь налево – там враги. Пойдёшь направо – там ещё больше врагов. – Чему-то усмехнулся и сменил тему разговора. – На днях на заседании Политбюро было высказано мнение, что некоторые наши руководители безнадёжно устарели. И надо искать им замену среди молодёжи. В частности, речь шла о товарище Чжу Дэ. Даже вспомнили, что он когда-то служил в армии у милитариста Цай Э. Это наш китайский фашист. – И Мао небрежно махнул рукой. – Ну, допустим, мы согласимся на замену товарища Чжу Дэ. А кого поставить на его место?

Мао умолк и выжидающе посмотрел на Владимирова.

«Так вот зачем я здесь…» – подумал Владимиров, а вслух проговорил:

– Это, конечно, ваше право, но я знаю, к Чжу Дэ в Яньани и в войсках относятся с особым уважением, как к одному из основателей вашей Красной Армии.

Мао коротко кивнул головой, потянулся к пачке сигарет, достал одну и прикурил.

– Не могу отвыкнуть от курения… – проговорил он. – Жена не раз настаивала, чтобы я бросил курить. Пробовал – не получается… Да! – вдруг вспомнил Мао. – Она тоже хотела вас видеть! Но, приболела… Потому просила передать вам… – Мао с трудом дотянулся до ящика стола, открыл его и двумя пальцами извлёк из ящика книгу. – Это стихи… – пояснил он. – Почему она решила потчевать вас стихами – не пойму. Тут два поэта: Лу Цзя и Цзя И. Что она в них такого нашла… Я, если у меня выдаётся свободное время, больше люблю читать старинные китайские романы. В них есть чему поучиться…

Владимиров взял из рук Мао книгу стихов и поблагодарил его.

– Передайте, пожалуйста, вашей супруге моё пожелание скорее поправиться, – добавил он.

– Непременно передам, – ответил Мао, встал из кресла и подал Владимирову руку. – До свидания, товарищ Сун Пин.

…Уже по дороге домой Владимиров старательно перебрал в памяти содержание состоявшегося с Мао разговора, пытаясь понять, что было главным в нём, и что хотел Мо донести до него. «Разговор о партии – это была прелюдия», – решил он. Наверное, главным было то, когда он снял с полки томик Ленина и прочитал выдержку из его работы, и тем самым продемонстрировал себя марксистом и заодно, как подтверждение своей правоты относительно его тревоги за интеллигенцию. Разговор о Чжу Дэ и о том, что у того есть противники – это всего-навсего информация для размышления. Если же Мао хотел проверить его реакцию на мнение кого-то из членов Политбюро по отношению к Чжу Дэ, проверил.

…Владимиров подъехал к дому уже в сумерках и увидел у ворот Риммара с Орловым. Риммар был с ружьём.

– Что случилось? – спросил Владимиров, спешиваясь с лошади.

– Волк приходил к нам в гости! – ответил Орлов.

– А как вы узнали?

– Машка учуяла его и такой лай подняла…