Горн, Бес и другие. Том первый

Глава 3

Горн торопился. Учитель сказал, что в запасе есть дней пять-шесть. Два ушло на замачивание шкуры, в течение которых ему трижды, чтобы не терять время, приходилось расширять сознание. Под действием лекарства, сделанного на основе яда, которым щедро делился хвост Цербы, учёба шла не в пример быстрей. Самые важные из книг, написанных Дором за почти шестьсот лет, были даже не прочитаны, проглочены. Правда, расплачиваться за это пришлось беспокойным сном и ломотой в костях, но Дор обещал, что это быстро пройдёт.

Теперь осталось подождать, пока она высохнет на раскалённом песке. Горн с тоской поглядел на шкуру.

– Что ты с ней возишься? – изнывающий от жары Бес томился в тени пальмы. – Всё равно не успеешь. Не сегодня завтра они заявятся, и мы уйдём. Сколько времени у тебя уйдёт их пошить? Неделя? Лучше сосредоточься на учёбе. Сыпани дозу побольше, кайфани. Только смотри, чтобы башка не закипела. На кой нам нужен герой с вываренными мозгами.

– Вот сам и пей эту отраву. – поправляя растяжку и расправляя на ней шкурку, буркнул юноша.

– Не, мне нельзя. – вальяжно помахивая трезубцем, к которому были прикреплены небольшие пальмовые листья навроде веера, ответил тунеядец. – У меня от него изжога, и кожа становится бронзовой. Мне этот цвет не идёт.

– Слушай, Красный. – разминая занывшую от неудобной позы спину, сказал Горн. – Давно хочу спросить.

– Спрашивай. – высокомерно разрешил сибарит. – Можешь даже два раза.

– Как так вышло, что вы с учителем, – парень замялся, – ну ты понял.

– Нет. – притворился бестолковым Бес. – Учись ставить вопросы конкретнее.

– Как так вышло, что вы с ним, как бы, одно и то же?

– Начнём с того, что, во-первых, мы с Дором не одно и то же. Далеко не одно то же. По идее, я задумывался, как дерьмовая сторона его сущности. А во-вторых, я давно не он. Я самостоятельная личность.

– Н-да, понятней не стало. – Горн плюхнулся рядом. – Давай заново.

– Второй вопрос платный. – Бес протянул ему трезубец. – Помаши на меня. Я устал.

– Ты же сказал, что я могу задать два вопроса. – припомнил юноша, всё же забирая импровизированный веер. – Учитель говорит, что слово надо держать.

– Кто бы спорил с этим постулатом. – невозмутимо ответил прохвост. – Только кто говорил, что ответ на второй вопрос обязательно должен быть бесплатным. Первая порция – всегда замануха. Привыкай к товарно-денежным отношениям, сынок.

– У меня так много вопросов накопилось за последние три дня, что я не знаю, чем буду с тобой расплачиваться. – рассмеялся Горн, принимаясь обмахивать наставника.

– Не переживай. – успокоил его хвостатый. – Я открою тебе кредит под пустяковые проценты. Со временем рассчитаешься. Итак, попытка номер два.

– Вот ты говоришь, что ты есть личность. Но как так? Ведь ты сделан по его подобию?

– Вот, значит, в чём вопрос. Тогда слушай. Похоже, что ты считаешь, коли родился, так уже что-то стоишь. Писить-какить можешь, говорить научился, значит уже и личность? Впрочем, в твоём умении разговаривать больше нашей заслуги, чем твоей. Личностью нельзя родиться. Личностью можно только стать. У меня вот получилось. Получится ли из тебя – посмотрим.

– Так ты сам говорил, что сделан, – юношу так и подмывало сказать из чего, по словам самого же Беса, тот сотворён, но не рискнул, – из не самой лучшей части учителя.

– Видишь ли, малыш. – ничуть не смутясь, снисходительно ответил Бес. – Можно и дерьмо превратить в золото. Было бы желание. Гумус он ведь как – гниёт себе потихоньку, переваривает сам себя, и вдруг раз, в один прекрасный момент из него вырастает прекрасный цветок.

– Уж не на себя ли намекаешь?

– Я намекаю, что нужно над собой работать.

– Хорош, работничек. Дор изо дня в день трудиться в оазисе, расширяя его. Да ещё в лаборатории. И книги пишет. А ты? Валяешься целыми днями на песке или на мне катаешься. Лодырь ты.

– Я предпочитаю мыслительный процесс. – парировал Бес. – Это у меня лучше всего получается.

Горн улыбнулся, но промолчал. Он ещё с минуту помахал трезубцем над блаженно закрывшим глаза мыслителем, потом положил его рядом и поднялся.

– У тебя разве кончились вопросы? – перестав ощущать над собой приятно ласкающий ветерок, с беспокойством спросил Бес. – У меня есть много ответов. Ты можешь воспользоваться кладезью знаний.

– Пойду к Дору. У него дешевле. Как там у тебя там? – парень сморщил лоб, делая вид, что припоминает слово. – А, вспомнил. Конкуренция. – и зашагал к дому.

– Уж не знаю, какой из тебя выйдет герой, – то ли с неудовольствием, то ли с одобрением пробурчал себе под пятачок Красный, – но торгаш получился первостепенный. – и обращаясь к самому себе, прибавил: – И в этом моя заслуга.

Он тоже поднялся, и волоча за собой трезубец, последовал за подопечным.

Пройдя в дальнее крыло дома, Горн подошёл к двери лаборатории. Постучал.

– Проходи. – разрешил Дор.

Юноша вошёл. Волшебник стоял у верстака и интенсивно тёр какую-то деталь. Летели искры, деталь издавала противный звук и дымилась.

Приходить сюда Дор стал разрешать ему только три года назад. До этого он проникал в лабораторию без разрешения. Таскал с верстака и шкафов разные интересные штуковины, и наигравшись с ними, также втихаря, возвращал обратно.

Никакие запоры его не останавливали. Парень умудрялся вскрывать любые замки. Впрочем, они были достаточно примитивные. А вот ставить что-то посерьёзней из своего арсенала, волшебник попросту боялся, всерьёз опасаясь за жизнь и здоровье воспитанника.

Прошло немало времени, прежде чем Дору удалось внушить мальчику мысль, что брать чужое без спроса нельзя. Поначалу тот никак не мог это уразуметь, но постепенно усвоил и принял дурацкое, как сперва считал, правило.

А чтобы мальчик не чувствовал себя обделённым, волшебник приспособил его себе в помощники, иногда поручая незамысловатую работу. Подросток наполнялся гордостью, и с прилежностью и усердием, выполнял доверенное дело.

Правда, когда ему разрешили охотиться, парень всё реже набивался в подмастерья. У него оказались другие наклонности.

И всё же приходить сюда и наблюдать за работой наставника он любил.

– Помочь чем? – спросил Горн скорей из вежливости; на самом деле он пришёл попросить кислоту для выделки шкуры.

– Потри. – не стал отказываться Дор. – Что-то я взмок. А я пока займусь зарядом.

Юноша занял его место за верстаком. Взял в руку деталь. Ею оказался отшлифованный с двух сторон до зеркального блеска камень. Он принялся тереть его по притирочной плите, на которую был уложен войлочный лист.

В лабораторию вошёл Бес. Листья с трезубца он уже снял и внимательно рассматривал его наконечники.

– И чем мы тут заняты? – спросил он и ловко взобрался на верстак.

– Мы работаем. – сделав акцент на первом слове, ответил Горн.

– Это хорошо. – одобрил Бес, и протянул своё оружие парню. – Подточи-ка.

– А сам что? – забирая из его рук трезубец и беря оселок, спросил Горн.

– Я больше созерцатель, чем активный деятель.

Юноша несколькими умелыми движениями поправил кончики, опробовал их ногтем и вернул заказчику.