Аджимушкай. Красные звезды в каменном небе. Том 2

– Детей? Еще и в разведку? – возмущается Храмов, – Мы уже вроде касались этого вопроса вскользь, и не одобрили… Мы советских граждан должны защищать, а не под пули подставлять. Тем более столь юный возраст… У нас не всякий солдат проходит проверку для разведывательных операций, а тут ребята, совсем еще маленькие… Для того, что у нас здесь творится!

– Мы уже не дети, – гордо вскидывает голову подросток лет 15, – мы с Колей и стрелять умеем. Довольно метко! И еще много чего можем…

– Где то я вас видел, соколы ясные, вот вас, что постарше! – лукаво прищуривается Парахин, – Ну-ка представьтесь, как положено…

– Конечно, видели! – оживляется второй мальчишка, – Наши отцы вам помогают в обустройстве гарнизона! Они проводники и консультанты в каменоломнях! Всю жизнь в «Скале» отпахали… Каждый поворот, каждый камешек знают. Я – Проценко Коля, это мой друг Коля Данченко, а это наш юный братец по оружию, Миха Разогреев. Мы все – одно боевое звено, готовое выполнять любые Ваши приказы… Хоть куда пойдем!

– Этого еще не хватало, – отворачивается Храмов, прикрывая удивленно- недовольно прикрывая лицо ладонью, потирая лоб, – к семьям назад отправить! И чтоб не шалили больше…

– Погоди, Федор Иванович! – одергивает Парахин, – Не горячись… Сейчас во всем разберемся. Аркадий Гайдар, как известно, в 16 лет полком командовал, почему им себя не проявить? Пусть сразу героями растут. Война всех касается… Местность хорошо знаете?

– Да это дом наш… – усмехается Данченко, – каждый кустик, каждый камешек у дороги как родственник близкий! Мы же выросли здесь…

– Смекаешь, товарищ комиссар? – подмигивает Парахин, – Чем это для нашего полка подземного, блокированного на поверхности, обернуться может? Это дорожка наверх… И весьма верная!

– Именно, товарищи комиссары! Это будет новое боевое подразделение, которое принесет нам бесценную пользу, – подхватывает Бармет, – Эти юные орлята сделают то, чего любой из нас не сможет никогда! Быть везде… дойти туда, куда ни я, ни кто другой пробраться не в состоянии… Проникнуть в самое логово врага и добыть такую информацию, к которой мы и близко не подберемся из этих подземных щелей… Это – передовой отряд нашего гарнизона. Глаза и уши подземелья! И головы весьма сообразительные… Так что прошу зачислить этих юных бойцов в мою разведроту! Не подведут!

– Я согласен, мне это по душе, возражать не буду, дело стоящее и нужное. И для врага это будет незаметный и неординарный и сильный ход, – в глазах Парахина загорается озорной огонь, – но все должно проходить под бдительным надзором и опекой взрослых бойцов! После тщательной разъяснительной работы! И подробного инструктажа…

– Само собой разумеется! – воодушевленно произносит Бармет, – Я их всему обучу! Всем премудростям… Да и мы всегда будем рядом. Прикроем если что, в нужный момент. Не беспокойтесь!

– Не нравится мне эта затея, – хмурится Храмов, – я категорически против! И настаиваю на возвращении детей в свои семьи, на хозяйственные работы под присмотром своих отцов, пусть трудятся, там пользу приносят! Но не под фугасами немецкими им носиться, в нашей сваре дикой и жестокой участвовать. Это война, а не игрушки… Забавы кончились! Этот вон Миша ваш, совсем малой… Как можно его на опасные задания отправлять? Какая может быть разведка? Его бы наоборот, вглубь, в дальние штольни, подальше от взрывов и осколков… Ну эти ладно, старшеклассники, вымахали уже. Но этот… «мальчик-с-пальчик»! Куда? Вы о чем вообще, товарищи?

– А Вы сказку про «Мальчика- с – пальчика» до конца читали? – поднимает упрямый взор Разогреев, – помните, что там было, дядя командир? Чем там все закончилось? И что с великанами, которые так похожи на фашистов, стало?

– Вот так вот, товарищ комиссар! Что скажете? Есть что возразить? – смеется Парахин, – Все будет нормально, отличные ребята, по-моему! Таких так просто не возьмешь…

– Заигрались мы все похоже… тьма все-таки на нас действует! Хотим мы этого или нет, – качает головой Храмов, – мало нам горя… Мы еще глубже лезем. Туда, где все стирается в слепой сумрачный омут. Что от нас останется?

– Зря Вы так волнуетесь, Федор Иванович! – успокаивает Бармет, – Мы ведь не изверги, что пацанов на пулеметы, на растерзание фашистам бросим. При любой акции будет обеспечено надежное прикрытие.

– А если они в лапы к фашистам попадут? – расходится Храмов, – Об этом не думали? Что тогда будет?

– Даже если такое случится, чего я допустить не могу, – поясняет Бармет, – в силу надежно разработанных планов операций, какой с них спрос? Пацаны, забегались… Случайно оказались. Ничего не знают! С перепугу забрели на запретную территорию! Виноваты, больше не будут… Спешат домой!

– Вы недооцениваете фашистов! – не мигая сурово смотрит Храмов, – Там ни о какой гуманности речи быть не может… Это звери! Они и грудных младенцев зарежут, как поросят на завтрак, глазом не моргнут, тем более таких красавцев рослых! Опасно все это и безответственно… Жизнями нельзя так играть! Это не шахматы. И не бывалые солдаты, а дети!

– Не сгущайте краски, товарищ комиссар! – спокойно и холодно произносит Парахин, – Не нагоняйте жути! Итак темно у нас… А тут луч света наверх появился, все под контролем! Новые возможности открываются…

– Мы ведь тоже не дурачки безмозглые! И не рохли сопливые, – включается Данченко, – Мы все осторожно делать будем. Зря рисковать не станем. Самое важное – выполнение задания, результат. Нам товарищ старший лейтенант уже много объяснил и показал.

– Да и поймать нас нереально! – замечает Проценко, – Тут каждая яма, каждая расщелина, как свой родной подвал. Если что шмыгнем в такую трещину в земле, что и полевая мышь не поймет. Или в степи растворимся, как тени полуночные, ищи свищи! Вместе с ветром упорхнем…

– А меня вообще никто не заметит! Я хоть где пролезу… – улыбается Разогреев, – сами сказали, я самый маленький. Так вот это мой конек! Попробуй меня найди, даже здесь…

– Парни не простые! Их голыми руками не схватишь, обожжешься сразу! Я в них уверен. И задачу поставленную выполнят, и урожай хороший принесут с полей, и лишнего ничего не натворят! – одобрительно кивает Бармет, – Нам такие в гарнизоне нужны! Они и кадровым бойцам фору дадут!

– Лучше бы они со всеми гражданскими вышли… Еще тогда! – сокрушается Храмов, – Да переждали это неспокойное время. А чтобы проявить себя у них еще целая жизнь впереди. А здесь она в любой момент оборваться может…

– Негоже советскому человеку в оккупации сидеть! Тем более парню уже почти призывного возраста! – возражает Парахин, – Если есть возможность помочь нашему общему делу, почему нет? Молодое поколение должно расти на живых примерах, закаляться в огне настоящих сражений, чтобы потом мощными титанами защищать рубежи нашей Родины и идти дальше, к новым победам!

Глава 12

Тяжелые удары кирки вгрызаются в темную поверхность отвала, слитую с мраком, откалывают часть скалы из под которой струйкой просыпается песок… Упорный бой с камнем только разгорается… По стенам и потолку пляшут причудливые раскинувшиеся шальные тени. Сзади раздаются приглушенные голоса.

Лейтенант Велигонов приглядывается, потом снова вонзает кирку в упрямый неподатливый камень…

Рядом воентехник Трубилин бьет молотком и зубилом, надсекает породу, выгребает осколки саперной лопаткой… В узком проходе назойливым покровом мутной взвеси, висит едкая известковая пыль.

– Видно плохо, даже в упор, – трет глаза Велигонов, – у меня уже крошка не только на зубах, уже и на веках хрустит… Так скоро из человека в подземное существо превратишься! Жизни в теле все меньше, камня и тьмы все больше!

– Пробьем ход, вылезем, отряхнемся… Заодно и умоемся! – подбадривает Трубилин, выискивая очередной квадрат для отбоя, – Напьемся всласть! Нас ждет целый фонтан божественного изобилия влаги! Вот оно настоящее богатство жизни! Ни деньги, ни вещи… Только сейчас и понимаешь, насколько ценны самые простые вещи.

– Соленый колодец, насколько я помню, фашисты разным строительным мусором и железом закидали, а если это все нагромождение в срубе покачнется и рухнет, и все наши усилия окажутся напрасными?

– Исключено! Разведка проверяла, все надежно. Там двигатель автомобильный сел плотно, хоть прыгай на нем… И переплетение из разбитых телег и балок. Получился как каркас сверху… Фашист думает что сверху воду уже никак не взять, ведро естественно не проскочит. Они даже внимание к колодцам ослабили. Часть огневых точек убрали, перенесли. Полностью уверены в своем успехе….

– А мы значит, снизу под завалом должны выйти?

– Точно… И возьмем все то, что нам причитается! Напоим всех, и раненых, и гражданских! Всех, кто от нестерпимой жажды мучается….

– Дорога жизни у нас сквозь камень получается? Прорубим скалу, вдохнем живое начало в гарнизон?

– Да, скорее тоннель жизни! Хорошо, что у вас железнодорожников нужный инструмент оказался. И кайло, и молоты и ломики, и прочие важные в катакомбах предметы. Повезло, что вы их с собой принесли и не выбросили во время наружной обороны за ненадобностью… С молотом против танка ведь не пойдешь! А лишнее в окопах тоже не к месту. Вот вы нас и осчастливили. А то бы мы куковали здесь, хоть руками скребись, хоть зубами камень грызи… Штыком и лопаткой саперской тоже много не нароешь!

– Это наше оружие… Другого у нас и не было. Винтовок в руках не держали. Мы ведь дороги прокладываем, соединяем, а не разрушаем! Залатываем раны, как доктора. Все что враг искромсал и разорвал, нам заново восстанавливать приходится, возрождать к нормальному функционированию всех процессов. У нас и батальон так и называется – железнодорожно-восстановительный!

– На войне все специальности важны. Без тыла и хорошо налаженных коммуникаций ни одна армия далеко не продвинется. И мы вот здесь пригодились, более чем где-либо. Сейчас от нас жизнь всего гарнизона зависит. Буквально. Без еды еще можно перекантоваться, а вот без воды сразу хана…

– Сколько у нас времени?

– Чем скорее тем лучше. Сутки с небольшим… По моим расчетам, при интенсивной работе и 4-х часовой смене бригад потребуется около 30 часов непрерывной работы. Если будем выкладываться по полной и не собьемся с курса…

– Такую скалу неприступную за полтора суток прошибить? На нее глянешь и начнешь рубить – так кажется и месяца не хватит! Громада неимоверная…

– Нет у нас месяца, Николай! Счет на часы идет… С каждой минутой кто-то в госпитале умирает… Или на посту! Такой у нас хронометраж – из жизни и смерти. Через месяц, если мы не сумеем к колодцу выйти, сами скелетами здесь лежать будем.

– А если проскочим? Тут ведь и малого отклонения хватит, чтобы уйти не туда… Тогда что? Здесь ведь темень сплошная и каменоломни эти непредсказуемы, порода далеко не однородная… Малейшая ошибка обернется полным провалом, уведет не туда, куда угодно в этом коварном массиве!

– Я все рассчитывал и проверял по нескольку раз! При прохождении будем крайне внимательны, через каждый метр корректировка… Ну и в голове у меня уже компас высветился, достаточно четкий. Никогда не подводил! А тут не такая уж запутанная шарада, бывало посложней…

– Трудно приходится, долбишь камень как дятел дерево. Кажется на месте стоишь, ни на сантиметр не продвинулся! Руки опускаются… Мечешься, бьешься как слепой мотыль о стену. И не видишь выхода!

– Понято. Это иллюзия подземелья… Темноты и замкнутого пространства. Мы считай в глубокой норе сидим. Никогда не думал, что вот так ползать и на четвереньках и на брюхе придется… Инженер, твою мать!

– Никто не думал, товарищ капитан! Из всех кто здесь находится… И не хотел и не предполагал. Переучиваться на ходу приходится! Заниматься тем, о чем и представить не мог! Тут ведь совсем другое измерение… И окружающие формы, и звуки, и время, все течет как ему вздумается! С нашим фокусом настройки абсолютно не совпадает! Аидово царство…

– Да, есть тут что-то такое забытое, древнее и словно живое. Камень мертвым не ощущается – он будто кожа какого-то гигантского живого существа. Невообразимый тайный исполин, пробудившийся из пропасти. Иногда подумаешь, как можно всю эту массу камня одолеть? – оглядывается тяжело дыша в тесном тоннеле Трубилин, – Просто бурлящее море вокруг а мы как обломки корабля, кружимся в темном вихре!