Обратный отсчёт

– Полиция уже едет, – доложил тот, что снял с Травматурга наручники. – Будут минут через десять.

– Тогда действуйте. Хозяину только в сводку попасть не хватало!

Сейчас они сами придумывают, что такого опасного в тех ящиках, на которые указал Травматург. И замечательно. Через полчаса им всем нужно быть подальше отсюда, последует забытье и крепкий, освежающий сон. Который сотрёт тот участок памяти, где они беседовали с Травматургом. Они, конечно, будут помнить, что с кем-то говорили, но уже не вспомнят, с кем и о чём.

Травматург, уже отыскавший свой рюкзак (мимикрия действовала; охранники его не нашли), секунд пять постоял перед дверцей. То ли заклинило её, то ли что ещё, но дверь не открывалась. Робот-охранник, который ослепил и ударил током Травматурга, был отключен, возможно, это Магна успела его вырубить. Но он мог записать появление группы, а значит…

Ещё через минуту Травматург уже направлялся к запасному выходу. Похоже на бомбоубежище. Камеры здесь есть, и некоторые из них действуют. Но, по словам охранников, вышел из строя сервер, на который всё передаётся, он стоял в хранилище. Однако не будем полагаться на везение, если запись и ведётся, то там просто будет фигура в бесформенном балахоне.

Травматург протёр одолженные у охранников ключи и карточки доступа чистящей салфеткой и выбросил всё в мусорный бак. Он немедленно направился прочь, сейчас важно побыстрее добраться до Засолья, до тамошнего морга, там ближайшая шлюзовая. Собственно, в Засолье они и намеревались попасть.

Травматург заметил (костюм регистрировал всё вокруг), что парочка бездомных – бомжей, то есть – тут же бросилась к мусорному баку и добыла ключи. Вот и славно, ребята. «Мессинг» испаряется с поверхностей в течение часа. У вас будет время, чтобы придумать увлекательную историю, а потом, внезапно, всё забыть.

Где-то там, в бронированном хранилище позади, сейчас сработали небольшая электромагнитная мина, и термитная таблетка.

* * *

Док возился почти четыре часа. Его не подкалывали, Травматург уникален, он нарасхват, Контора часто прибегает к его способностям, когда нужно быстро добраться до некоторых Помещений. А всем прочим может потребоваться уйма времени, чтобы открыть коридор в заранее заданное место. Открыть случайный коридор недолго, максимум десять попыток, но сейчас нужно вполне конкретное Помещение.

– Чисто, – доложил Док, не отводя от прохода взгляда. – Можно идти.

Магна и Лаки, основная ударная сила, шли – ползли – первыми.

– По всему верхнему ярусу горит свет, – сообщила Магна. – Солнечный режим, предельная яркость.

Если бы можно было переглянуться, все бы переглянулись.

– Мимики, – заключил Профессор. – Или теневики.

«Из этих двух лучше мимики, – подумал он. – Их как минимум невозможно незаметно пронести с собой, в складках одежды, в трещинах на подошве обуви. Мы-то не пронесём в любом случае, но мало ли».

– Не чувствую людей, – заключила Лаки. – Нет движущихся объектов.

– Нет электромагнитной активности, не считая освещения, – добавила Магна. – Генераторы работают штатно. Запускаю зонды.

Зонд похож на привычный всем квадрокоптер с ладонь величиной. Единственное необычное в нём это то, что в сложенном виде он не крупнее плитки шоколада, да и похож именно на такую плитку, ровный прямоугольный брусок. Уже через минуту четверо таких разведчиков облетели верхний ярус, снимая картинку в недоступных человеческому зрению диапазонах.

– Внизу на полу кто-то есть, – доложила Магна. – Вижу семь тел, на вид человеческие, тёплые, дыхание не регистрируется.

Всё-таки мимики. Может быть, что-то ещё, но вероятнее всего – мимики. Откуда? В Хранилищах их не держат. Мимик слишком беспокойный экспонат, он не обучен стоять не шевелясь и ничем не интересоваться.

– Выходим, выход на стопор, – распорядился Профессор. – Магна, расставь светильники. Действуем по инструкции одиннадцать-семь.

Иными словами надо продвигаться вниз ярус за ярусом и брать пробы возможной органики. Ультрафиолет губителен для тканей мимиков; если интенсивность излучения нарастает медленно (как на поверхности Земли, перед рассветом), мимик успеет покрыться защитной «скорлупой». В таком состоянии его относительно легко найти и очень просто уничтожить. Если мимик окаменел, стоя на грунте, то вначале стоит убедиться, не пустил ли он корни – не начал ли отступать вглубь, спасаясь от опасного излучения. Мимик трансформирует все белковые соединения в свои ткани, но, по счастью, это не очень быстрый процесс, а в процессе ассимиляции мимик не прибегает к мимикрии. Слизистую чёрную массу с характерным болотным запахом легко обнаружить, а фрагменты мимика массой менее двадцати грамм неспособны к ассимиляции.

Понятно, почему солнечный режим по всему верхнему ярусу. Если бы люди сами умели вызывать турбулентность, было бы понятно, откуда она взялась, в режиме турбулентности нижние дверцы все односторонние, и коридор можно открыть только извне. Лучше защиты не придумать, пока в Помещении турбулентность, там не выживает даже мимик.

Через час они обошли три из четырёх ярусов. Теперь солнечный режим работал на каждом, а во взятых пробах не нашлось никакой органики, ни земной, ни известной Конторе инопланетной.

Всё это время семь тел – мимиков? – лежали, не двигаясь, не дыша и не издавая звуков. К этому моменту группа уже достаточно укрепила пути отступления, чтобы исследовать вблизи. Не самим, конечно, пока роботы не соберут все необходимые сведения, люди и близко не подойдут.

В штатной ситуации группа уступила бы место чистильщикам, у тех и оборудование серьёзнее, и опыта больше. Однако сейчас рассчитывать можно только на свои силы. Очень не хватает Травматурга, случись что, и придётся спасаться в укрытии, а то и вовсе в ближайшей комнате с экспонатами.

– Готова брать пробы, – доложила Магна. Профессор проверил, что пути к отступлению есть, и дал добро.

Две из семи фигур неспешно, текуче поднялись. Что уже было странно, ультрафиолет с ярусов попадал и на пол шлюзовой камеры, а чтобы двигаться, мимик должен сбросить скорлупу.

– Это же… – Магна на долю секунды потеряла дар речи. Впрочем, все и так видели, что один из мимиков принял облик Травматурга, если бы не однородная серая окраска, было бы не отличить. Другой мимик изображал сейчас неизвестную группе женщину. – Губы движутся. Сейчас дешифрую.

– Говорят по-русски. – Профессор, как всегда, справлялся с такими задачами первым. Копия Травматурга говорит: «Что вы сейчас на самом деле видите?». Женщина отвечает… так… «Улица Фурье, дом 43/8, квартира 93».

А вот теперь они переглянулись.

– Час от часу не легче, – заключил Док. – Шодан? Но зачем Травматург разговаривает с эффектором?

Замершие на расстоянии пары шагов друг от друга мимики обменялись ещё одной парой беззвучных реплик.

– Он говорит, «Подожди меня за дверью, полминуты». Она говорит… так, странно… она говорит «Вадим Плетнёв».

И снова все переглянулись. Кто это такой, чьё имя прозвучало? И при чём тут Шодан?

– Мимики активны, – предупредила Магна. – Рекомендую отступить.

Они бросились, все семеро. Человеческий глаз не успел бы заметить, так всё было стремительно, а человеческое тело и пошевелиться не успело бы. Однако автоматика сработала безукоризненно. Вспышка была такой, что глаза почувствовали даже сквозь фильтры. Десять секунд, свет угасает до приемлемо сильного, и всё кончилось. Там, где были семь человеческих фигур, остались семь холмиков пыли.

– Нет активности, – сообщила Магна ещё минуты через три. – Мимики обезврежены, пустить корни не успели.

– Сообщают, уровень турбулентности начал спадать. – Голос Профессора. – Приказано дождаться группы поддержки.

– Я проверила двери во всех секциях хранилища. – Магна, как и Профессор, сидеть без дела не обучена. – Вторжения не было. Группа посетила секцию «Гамма», взяла для работы экспонат KT—11, заперла дверь. Что случилось потом, не ясно.

– Экспонат среди останков?

– Никак нет. – В штатной ситуации Магна терпеть не может армейского стиля. А сейчас получалось вполне естественно. – Другие секции за последние сутки не открывались, но предлагаю проверить.

– Проверяем, – согласился Профессор. – Лаки, Док, держите коридор для отступления, мы входим в секцию «Альфа».

Лаки вздохнула. И приятно, когда, вот так внезапно, завершаются чрезвычайные ситуации, и скучно потом. Однако не время расслабляться.

* * *

Травматург успел слиться с толпой; сейчас его маскировочный костюм выглядел вполне приличным плащом, а сам Вильям напоминал благообразного профессора ещё советской закалки. Что подтверждалось и паспортом (по которому его сейчас звали Дольским Аркадием Васильевичем), и удостоверением. Слово действовало; окружающие практически сразу же переставали обращать на Травматурга внимание. Отлично. Сейчас надо купить билет до Засолья (на самом деле дальше; выйдет он станцией раньше и прибудет в Засолье на своих двоих, конспирация выглядела примитивной, но именно она позволяла избегать большинства неприятностей).

Ранец со снаряжением растёкся под костюмом, снаряжения там осталось столько же, но снаружи и не увидеть и не найти (если не снять и не вскрыть тщательнейшим образом) ничего такого, что отличало бы Травматурга от подлинного профессора математики на пенсии. Однако расслабляться нельзя: костюм передаёт мониторинг всего окружающего пространства на визор (очки, то есть), и пока что там всё в пределах жёлтой полосы. Замечательно.

* * *

Так никто и не придумал отделу звучного имени. Между собой сотрудники называют его «Пси», что поделать, здесь все читали и читают научную и прочую фантастику (для многих сотрудников это часть обязанностей). Официально же отдел, который возглавляет Колосов, называется «Отдел 42».