Сибор Милосердный

На висках Конрада выступили набухшие вены. Хотел бы Сибор понять в этот миг, что именно испытывал отец – вечно присущую ему злобу, или стыд?

– Что ж… – тихо промолвил Конрад, – тогда я сам ее прикончу.

Царь поднес ружье к плечу, прицелился и…

– Нет!

…раздался выстрел.

Конрад застыл на месте, оружие выпало из его рук. Медленно он повернулся в сторону сына, держащего нацеленный на него оружие, из дула которого выходил дымок.

Единственный уцелевший глаз царя дернулся от судороги. Почти половина лица Конрада Решительного превратилось в кровавое месиво. Каким-то немыслимым образом он продолжал стоять на ногах, не сводя взгляда с Сибора. Его рука потянулась навстречу, сжалась в кулак. Он сделал один единственный шаг и рухнул у ног царевича.

На время в трюме повисла тишина.

– Что я наделал? Единый… Что я…– Сибор упал на колени перед телом. Слезы потекли ручьем, смешиваясь с кровью на его лице.

Хайде сделала несколько шагов вперед, протянув руки в сторону брошенного ружья, словно бы приближаясь к опасному зверю. Сибор заметил ее, тяжело задышал, но вдруг схватил отцовское ружьет и прицелился в райданку.

– Это все ты! Все из-за тебя! Если бы мы тебя не спасали, если бы…

Позади послышались шаги, которые отвлекли царя, и Хайде воспользовалась этим. Ловко она выхватила ружье из рук царевича и направила дуло в его в живот царевича. Сибор сделал несколько шагов назад, пока не уперся в стену. Палец Хайде замер на курке, она замешкалась. Юная райданка словно бы раздумывала о чем-то на мгновение.

Сибор зажмурился и съежился, шепча про себя обращение к Единому, а потом услышал выстрел.

Несколько щепок ударились о спину царевича. В стене позади него образовалась широкая, размером с блюдце, дыра.

Сибор открыл глаза. Руки сводила судорога, сердце готово было вырваться из груди, так сильно оно колотилось! Он увидел Хайде, которая бросила оружие на пол и неожиданно для него произнесла на чистейшем силуитском:

– Я благодарна тебе, юный…

Но вдруг ее речь оборвалась, рот застыл, так и не произнеся следующее слово, а лицо стало еще бледнее прежнего. Взгляд ее был направлен за плечо царевича. Сибор медленно обернулся и увидел свою сестру. Ее ручки крепко сжимали живот, где на кремовом платье появилось пятно крови от только что полученной раны. Раны от выстрела, который прошел сквозь стену. Выстрела, который сразил девочку. Глаза ее блестели от выступивших слез. Она попыталась сделать шаг, но тут же упала, уронив на пол два блестящих свертка.

– Белка!

Руки царевича задрожали. Он бросился к сестренке и подхватил ее на руки. Сибор не чувствовал собственного тела, внутри него все словно бы опустело. На мгновение ему показалось, что его руки и ноги отнялись, и он больше не ощущал ничего, кроме нескончаемого потока боли внутри себя.

– Я подумала… – задыхаясь, сказала Белка, – что если я дам ей конфету, она… – девочка оглянулась на райданку, которая с ужасом смотрела на то, что натворила.

Белка сделала еще несколько хриплых вздохов и, не отрывая взгляда от глаз брата, затихла. Руки царевича тряслись. Ему казалось, что это всего лишь один из его кошмаров. Сейчас Белка прибежит к его кровати, разбудит, предложит ему флягу с водой. Она всегда так делает! И сейчас сделает! Вот прямо сейчас он проснется, и…

В окне мелькнула белокурая голова райданца, потом еще одного, и еще. Вскоре с подоконника спрыгнула девушка-воин, очень похожая на Хайде. Увидев Сибора, держащего на руках уже мертвое тело сестры, она взмахнула мечом…

– Драгия! – крикнула Хайде.

Райданка, заметив соплеменника, тут же убрала меч в ножны и побежала в сторону Хайде и крепко ее обняла, но та не ответила, по-прежнему не отрываясь она смотрела на мертвую девочку в руках брата. Драгии пришлось ударить Хайде в живот, чтобы та пришла в себя. Обе принялась говорить на своем языке, указывая на Сибора и мертвого царя. Еще некоторое время они о чем-то беседовали, пока Драгия не подошла к остальным райданцам и они не покинули каюту через окно, оставив Хайде и Сибора наедине.

Северянка подошла к Сибору, крепко сжимавшего свою сестру. Она села на корточки, дрожащей рукой коснулась лба девочки, поглаживая прядь ее светлых волос. Царевич не препятствовал этому, ему уже было все равно. Все, чего он желал прямо здесь и сейчас, – умереть и навсегда забыть то, что произошло.

И вдруг в каюте раздался голос:

– Не единожды ты проявил ко мне милосердие, – произнесла Хайде, не отрывая глаз от Белки.

Сибор уставился на райданку так, будто бы увидел ожившего мертвеца. Он не мог поверить в то, что слышал. Все это время она знала силуитский и водила его за нос. Все это время!

– Ты сохранил мне жизнь, когда я оказалась на вашем корабле, – продолжала Хайде, – остановил царя, который пытался убить меня. И после всего, что ты сделал для меня…

Райданка и Сибор встретились взглядами. Юного царевича было не узнать, его лицо было белое, как лист бумаги.

Хайде вынула кинжал из ножен царя Конрада, чье тело лежало рядом, и вложила его в руки Сибора. Царевич вопросительно посмотрел на девушку.

– За то, что я совершила, ты имеешь право расплатиться прямо сейчас. Я не буду сопротивляться, и мои люди ничего тебе не сделают, я их предупредила. У райданцев принято, чтобы виновный понес наказание лично от рук того, кому причинил вред. Это закон.

Сибор посмотрел на отцовский кинжал, разглядел в лезвии свое отражение и был готов поклясться, что увидел в нем отражение своего отца. Он посмотрел на Хайде, которая молча смотрела на него в ожидании его вердикта. Она даже не зажмурила глаза.

Царевич крепко сжал рукоять, взмахнул рукой…

…и разжал пальцы, после чего кинжал со звоном упал на пол.

– Я не райданец, чтобы следовать вашим обычаям, – стиснув зубы, произнес Сибор. – Уходи отсюда.

Хайде не поверила ушам.

– Ты можешь прямо здесь и сейчас…

– Убирайся! – крикнул Сибор так, что райданка съежилась на мгновение. Медленно она встала и направилась в сторону выхода.

– Твое милосердие поселило во мне думу, Сибор Милосердный, – задержавшись возле окна, сказала райданка. – Возможно, наши народы когда-нибудь и вправду смогут жить в мире…

С этими словами райданка покинула каюту, оставив Сибора наедине со своим горем.

***

Райданцы ушли так же быстро, как и появились.

Когда Сибор оказался на палубе корабля, держа в руках тело сестры, он не мог найти ни единого места, где не было бы крови. Палубы была усеяна трупами силуитов, и лишь несколько выживших моряков блуждали по палубе, словно во сне.

С юга к «Освободителю» приближался остальной флот вместе с теперь уже ненужной подмогой.

Навстречу царю шел уцелевший в бою капитан Киль. Заметив труп Белки на руках Сибора, капитан замер на месте.

– Ублюдки… – сказал Киль, провожая взглядом идущего навстречу царевича. – Что эти животные сделали с маленькой девочкой?

Сибор ничего не ответил. Молча, убитый горем, он шел в сторону царских покоев.

Ему предстояло поразмышлять кое-над-чем…

Все последующие недели Сибор не покидал каюту своего отца. Он почти ничего не ел и не разговаривал. Капитан Киль несколько раз пытался поговорить, но в ответ получал лишь молчание.