Цветные сны

– Нельзя оставлять непроверенной слепую зону за спиной, – сообщил он. – Меня этому в Академии учили.

Заслонив собой Глорию, федерал держал его на мушке и дружески ему улыбался.

– Мы ведь стрелять не будем, да? – он наклонил голову к плечу, и Глория с ужасом подумала, как он может быть таким несерьезным в подобной ситуации. Майк сейчас просто возьмет и спустит курок… – Сам понимаешь, что в данном случае ни у тебя, ни у меня нет никаких шансов на благоприятный исход дуэли. Давай, ствол – на пол, и три шага назад.

Майк был достаточно умен, чтобы понять, что здесь и сейчас сопротивление бесполезно. Преимущество было на стороне противника – и, главным образом, потому что Глория стояла у него за спиной. Наемник мог бы убрать легавого, сделать свою работу, несмотря на то, что тот был вооружен, но помешала женщина. Объясняя суть задания, его предупредили – она ни в коем случае не должна пострадать.

Он молча выполнил приказ. Умирать ему не хотелось, а возможность спастись всегда есть. Но не здесь и не сейчас.

Куда больше его насторожила сама манера поведения копа. Коп… Майк внутренне презрительно усмехнулся. Какой, к черту, легаш?! Студент студентом, что валяются на газонах в парках. Кепку ему, рюкзак – ну вылитый покоритель наук. Измельчала что-то порода федеральных легавых.

– Руки на затылок и спиной повернулся, живо.

Наемник снова выполнил приказ, и в спину ему уперлось дуло пистолета.

Эрик быстро, ловко, профессионально обыскал «клиента». Майк только недовольно поморщился, чувствуя, как пальцы копа пробежали по бокам и по одежде, на секунду замерли, наткнувшись на конверт во внутреннем кармане, а затем не колеблясь извлекли содержимое наружу.

– Я, конечно, могу прочитать тебе права, – говорил федерал, заламывая руки Майка за спину и защелкивая наручники на его запястьях, – но, во-первых, ты наверняка их и без меня знаешь. Знаешь ведь? Во-вторых, лень мне.

Наемник исподлобья окинул его оценивающим взглядом. Нет, он определенно ему не нравился. Хотя с виду – шут какой-то, клоун. Ясно, мальчик нехороший. Совершенно неправильный. С таким легавым надо держать нос по ветру, потому что иначе ты от него не избавишься. Он едва слышно вздохнул: нет, нельзя таким людям в полиции работать. Это плохо кончается для преступников.

Наемник посмотрел на противника еще раз, и неожиданно у него возникло сильное желание переломать ему все кости.

– Глория, принеси-ка простой целлофановый пакет и засунь в него ствол. Осторожно только, не оставь там своих пальчиков.

Она выскользнула из комнаты, сходила на кухню, нашла пакет… Потом вернулась в гостиную, сунула руку в пакет, взяла пистолет и вывернула пакет наружу. Вот так, точно теперь никаких пальчиков кроме отпечатков Майка. Рейнджер покосилась на наемника и протянула оружие Куперу. Тот с интересом посмотрел на пистолет:

– «Глок». Хороший ствол. Любишь австрийское оружие? – поинтересовался он у задержанного, но тот не удостоил его ответом.

Впрочем, федерал и не рассчитывал его услышать. Поэтому он запихал пистолет в карман куртки, опустил «беретту» в кобуру и заглянул в обнаруженный конверт.

В конверте оказалась флешка. Купер показал ее Глории, покрутил из стороны в сторону и глянул на наемника:

– Что тут?

Тот в ответ пожал плечами и нагло улыбнулся, словно говоря: «А это уже не моя головная боль».

– Ладно, потом посмотрим. Проблема-то. А теперь ваша очередь меня развлекать. Садитесь и начинайте рассказывать. А я послушаю.

Майк презрительно усмехнулся. Эрик смерил его взглядом:

– Ой, напугал! Сейчас плакать начну от обиды!..

Он рассадил Майка и Глорию на разные концы дивана, сам взял стул, оседлал его и, устроившись напротив «подопечных», положил руки на спинку.

«Подопечные» молчали. Купер чуть недоуменно развел руками и вопросительно посмотрел на Глорию:

– Я весь внимание. Прошу!

– Я не знаю, с чего начать… – она ссутулилась и пожала плечами.

– Ладно, так и быть, давай, помогу. Это что за кекс? – вслед за этим последовал небрежный кивок в сторону Майка.

Она боязливо посмотрела на наемника и неожиданно призналась сама себе, что действительно боится его. Поэтому очень рада, что Эрик здесь, рядом. Она была уверена, что он сумеет ее защитить если что… Все же как мало потребовалось времени, чтобы на смену настороженности пришло доверие к совершенно незнакомому человеку.

– Его зовут Майк. И мы с ним знакомы, потому что когда-то давным-давно, как мне кажется сейчас, работали на одного человека – Джека Клингера.

– Клингера?.. – перебил ее Купер, и на мгновение он показался ей растерянным. – Клингер умер. Что сейчас-то вас связывает?

– Все то же, – она выпрямилась. – Все тот же Джек Клингер. Он жив-здоров, сделал себе пластическую операцию и выглядит совсем не так, как выглядел прежде.

Майк, внимательно наблюдавший за федералом, с неожиданным удовольствием отметил, как при этих словах мальчишка вздрогнул, и на его щеках вспыхнули яркие красные пятна, которые буквально за считанные секунды сменила неестественная бледность. Ага, значит, с Джеком у нас связаны крайне неприятные воспоминания. Это уже кое-что…

– Как это «жив-здоров»?.. – глупо переспросил Купер. – Мой шеф его хоронил! Лично!

– Ну что я могу сказать? Видимо, он похоронил кого-то другого.

– Он был здесь? Приходил сюда? – последовали друг за другом два резких вопроса.

Глория, удивившись такой мгновенной перемене настроения, вскинула на Эрика глаза и встретилась с ним взглядом. Ей стало не по себе – в его серых глазах не осталось ничего от лукавого озорства, светившегося прежде. Глаза стали холодными и злыми.

– Это ведь ему ты звонила, верно?

– Да, ему. И, да, он был здесь, – не стала она отрицать. – Я его видела собственными глазами. Я разговаривала с ним. Его не узнать сейчас. Но голос – голос остался прежним.

Купер вдруг вскочил на ноги:

– Он что-нибудь трогал у тебя в квартире? К чему-то прикасался? Лицо лицом, но отпечатки пальцев он вряд ли смог изменить. Не сжег же он их себе кислотой.

– Кажется, не сжег. Он был в перчатках. В перчатках здесь, в перчатках в кафе, куда вчера потащил меня пить кофе… Сказал, конечно, что, мол, по медицинским показателям носит перчатки, но понятно, что соврал. Он поменял внешность и имя, стал Ричардом. И очень радовался, что не пришлось менять фамилию.

– Это он так сказал?

– Слово в слово, – подтвердила Глория.

– Сволочь, – произнес федерал и сел обратно. Сжал кулак и, несильно постукивая им по выгнутой спинке стула, четко выговаривая слова, произнес: – Хитрая изворотливая паскуда. Но ничего… ничего… Умер он, как же! Но спектакль был шикарным. Грандиозным прямо-таки. Театральный деятель выискался… Ничего, я ему еще поаплодирую.

Он стиснул зубы, сосредоточенно глядя в пространство, и спросил:

– Чем он сейчас занимается, не говорил?

– Сказал, что мебелью. Якобы у него мастерская по производству мебели на заказ.

– Видать, хреново табуретки продаются, раз ему неймется, – и он прибавил непечатную характеристику, явно относившуюся не к производимой в мастерской мебели.

Потом передернул плечами, и рейнджер заметила, как медленно выпрямились его пальцы, сжатые в кулак. Она сразу же почему-то успокоилась – значит, эмоционального взрыва все-таки не последует.

– Так… – он вытащил из кармана конверт, и в ладонь ему упала флешка. – Посмотрим, что здесь.