Друзья и незнакомцы

Его друзья, Джоэл и Итан, кивнули.

– Чертовски гениально, – воодушевился Джоэл.

Итан прищурился, задумавшись.

– Мне нравится.

– Мы должны это сделать, – сказал Эндрю.

Остальные согласились. Элизабет подумала, был ли их энтузиазм искренним. Люди ведь все-таки жарят барбекю и в дождливый день, не так ли? И разве весь смысл барбекю не заключается в этом дымном вкусе угля?

Она решила, что все это не имеет значения. К тому времени они все уже были навеселе.

На следующее утро, лежа на кровати в гостиничном номере с плотно задернутыми тяжелыми шторами, Эндрю прошептал:

– Я всю ночь не спал, думал о гриле. – Она не сразу поняла, что муж имеет в виду. – Ты не думаешь, что это отличная идея?

– Интересная, – ответила она.

– Джоэл сказал, это гениально.

«Джоэл адвокат по страховым делам», – хотела сказать она, но промолчала.

Элизабет пыталась определить, насколько тяжелым было ее похмелье. Ей был нужен кофе.

Навязчивая идея о гриле не отпускала Эндрю все выходные. Потом он не упоминал о нем несколько месяцев, пока на ужине у Номи один из ее коллег не заявил, что его отец изобрел суперклей, но не запатентовал его, оставшись из-за этого без миллионов. Каждый припомнил историю таких уплывших из-под носа изобретений. Муж Номи, Брайан, поклялся, что придумал TiVo еще будучи школьником.

– Он вспоминает об этом каждый раз, когда я хочу что-нибудь записать, – сказала Номи.

Эндрю рассказал о своем гриле, даже набросал на салфетке скетч – он напоминал кресло папасан, покрытое светоотражающими панелями, использующими энергию солнца для приготовления еды. Еду предполагалось готовить в сковороде, которая помещалась на треноге в центре этой конструкции.

Элизабет попыталась представить семью из пригорода, стоящую на заднем дворе вокруг этой штуковины, потягивающую пиво в ожидании зажаренных бургеров.

– Мне нужно найти инженера, который поможет определить угол наклона панелей, – размышлял Эндрю. – Это ключ ко всему.

– Черт, Эндрю, – поддразнила его Номи, – а ты времени зря не теряешь.

До этого момента Элизабет и не знала, что он уже все продумал. Она была уверена, что заметила разочарование на лице Эндрю, когда никто не поспешил назвать его идею лучшей из всех прозвучавших на ужине.

Этот набросок на салфетке в итоге занял место на холодильнике в Бруклине. Каждый раз, когда он попадался ей на глаза, Элизабет думала, не мечтает ли Эндрю повесить его в рамку на стену, когда у него все получится.

Идея с грилем вновь и вновь поднималась в течение всех этих лет, наполовину шутливо, наполовину нет. На его прикроватной тумбочке выросла стопка книг: «Справочник по солнечной электроэнергии», «Вне сети: энергия солнца дома», «Фотоэлектрический дизайн и установка для чайников», название последней казалось особенным оксюмороном. Элизабет никогда не видела, чтобы Эндрю их читал. В какой-то момент она заметила, что стопка исчезла.

Пять лет назад Эндрю бросил работу в крупной консалтинговой фирме и, немного потеряв в зарплате, перешел в компанию среднего звена, специализирующуюся на ресторанах. Элизабет надеялась, что это сделает его счастливее. На самом деле, стало только хуже. Теперь он работал с людьми, которые занимались тем, чем он хотел заниматься, но не был одним из них.

Он проработал три года. Они пытались завести ребенка, это стало их целью. По крайней мере, ее.

Пока однажды ночью в постели Эндрю не сказал, что не может дышать.

Это ее напугало. Он был сам не свой.

– Что случилось? – спросила она.

Эндрю ответил, что он боится застрять на работе, которую ненавидит, на всю оставшуюся жизнь.

– Я чувствую, что умираю, каждое утро по дороге на работу, – продолжал он. – Хотел бы я быть достаточно смелым, чтобы рискнуть.

– Может быть, тебе и стоит? Жизнь слишком коротка, чтобы делать то, что ненавидишь.

– Ты права, – отозвался он. – Я должен это сделать.

– Сделать что?

– Гриль. Я упомянул об этой идее на прошлой неделе на встрече с владельцами ресторанной группы, потенциальными клиентами. Один из парней впечатлился, понимаешь? Я точно знаю. Думаю, я бы мог привлечь его как инвестора на ранней стадии. Он сказал, что ему бы хотелось взглянуть на прототип, когда он будет готов.

Тогда Элизабет поняла, что не имела в виду того, что сказала. Работа, которую ненавидишь, была как минимум половиной того, что значит быть взрослым. Обычно Эндрю был практичным, надежным и уравновешенным. Она любила это в нем, полагалась на него.

– Это моя мечта, – сказал он. – Я бы хотел быть изобретателем в сфере питания. Уверен, что у меня родилось бы больше идей, если бы у меня только было время. Знаешь об этом парне, который изобрел Clog-B-Gone? Это просто кусок пластика, который собирает все волосы, застрявшие в канализации. Чувак заработал на этом двадцать пять миллионов в первый же год. Представь, если бы я заработал на гриле хотя бы половину от этого. Мы оказались бы обеспечены. Родители были бы обеспечены.

Он смотрел на нее с надеждой.

– Но на что мы будем жить все это время? – спросила Элизабет.

– Я все обдумал. Следующие полгода я буду работать по контракту. Использую это время для того, чтобы начать разработку гриля, и подам заявки на гранты в следующем году. И не то чтобы я на это рассчитывал, но у нас же есть сбережения на тот случай, если нам действительно понадобятся деньги, так ведь?

Она помедлила.

– Так.

Когда они поженились, то не стали объединять финансы, просто условились, что он будет оплачивать их повседневные расходы, а она с авансов, гонораров, продажи прав на экранизацию своей первой книги будет формировать их сберегательный счет. Будет откладывать на будущего ребенка, на его обучение, их пенсии.

– Ты уверена, что все в порядке? – спросил Эндрю. – Я знаю, звучит бредово. Но я чувствую, что сейчас самое время.

Это был самый подходящий момент для того, чтобы поделиться своими сомнениями, сказать ему правду. Но Элизабет не смогла этого сделать. Он никогда не разочаровал ее за все то время, что они были вместе.

Когда бизнес Джорджа рухнул, Эндрю сказал, что никогда бы не ушел с работы, если бы знал, что его родители вот-вот окажутся в таком затруднительном положении. Он сказал, что больше всего на свете хотел бы им помочь. Элизабет предполагала, что он думал об их накопительном счете, хотел, чтобы она предложила взять из их сбережений.

– Может, я слишком простой, – сказал он, когда она этого не сделала. – Они наверняка бы возмутились, заговори мы о помощи. Они вряд ли смогли бы вернуть нам долг.

Ей хотелось сказать, что, конечно, они должны предложить деньги Фэй и Джорджу. Но не могла. Денег не было.

Получение Эндрю стипендии на проведение научно-исследовательской работы в колледже стало решающим фактором для переезда из Бруклина. Он хотел быть ближе к родителям, чтобы помогать им по крайней мере по хозяйству, проводить с ними время, брать отца на рыбалку. Он подался на эту стипендию, и Элизабет согласилась с тем, что в случае положительного ответа они переезжают. Ей и в голову не приходило, что это случится.

Несмотря на сомнения, она гордилась тем, что Эндрю зашел так далеко. Даже изумлялась, если честно. Но, опять же, любой с по-настоящему отличной идеей подался бы в Стэнфорд, Гарвард или куда-то еще. Она могла только гадать, какая конкуренция царила в хиппи-колледже, где инженерный факультет назывался «зеленым».

У факультета был скромный фонд инновационных проектов, стипендия ежегодно выделялась подающим надежды молодым изобретателям, работающим над той или иной эко-технологией. Победителю доставалась команда студентов-рабочих и консультант проекта. У Эндрю был год на разработку прототипа и его лицензирование. Никакого плана на дальнейшее будущее у него не было.

Как и во всех своих недостатках, в своей неспособности поверить в него Элизабет винила свою мать. Она не имела представления о том, как должна выглядеть преданная жена.